Арифмоман. Дилогия (СИ) - Рудазов Александр - Страница 4

Так или иначе, все это очень-очень странно.

Некоторое время Эйхгорн размышлял, не забрать ли деньги и документы с собой, но в итоге решил ничего не трогать. На несколько километров вокруг нет ни единого человека — маловероятно, что именно сегодня в лагерь забредет посторонний. А если ребята вдруг вернутся и не обнаружат своих вещей, Эйхгорн попадет в двусмысленную ситуацию. Могут и в мародерстве заподозрить.

Не стал Эйхгорн трогать и оборудование уфологов. Оптический телескоп на треноге, профессиональную видеокамеру, метеозонд и тот загадочный оранжевый контейнер, ключ от которого Извольский всегда носил при себе. Весит это добро немало, тащить его на себе не хочется, да и не нужно оно Эйхгорну.

Единственное, что он взял — ключи от минивэна.

И еще чей-то айпод. Но только потому, что тот валялся в траве, явно оброненный кем-то из уфологов. Нельзя же так его бросать — подплывет, испачкается, а вещица недешевая. Надо бы положить в палатку… только непонятно, в которую из четырех.

Ладно, с этим еще успеется. Эйхгорн надел рюкзак и в последний раз оглядел лагерь, проверяя, не забыл ли чего. Взгляд упал на лежащий у кострища безмен. Гринева оставила — она всегда возит его с собой, чтобы точно распределять продукты. Произведен в 1987 году, принадлежал еще ее бабушке.

Эйхгорн зачем-то поднял его, даже дернулся к своей стерляди, чтобы таки взвесить ее… но вдруг заметил кое-что на левом запястье. Вормолеграф, уже пару лет заменявший своему создателю наручные часы, проявлял активность.

— Прибор засек аномалию, — произнес Эйхгорн в диктофон, машинально бросая безмен в кусты.

Стрелка дергалась. Не так, как во все предыдущие разы, когда Эйхгорн не был уверен даже, что ему не привиделось. Нет, она явственно ходила из стороны в сторону.

Эйхгорн ожидал этого момента очень-очень долго. Но теперь, когда тот и в самом деле наступил, ему стало как-то не по себе. Поправив рюкзак, он принялся водить рукой, ища источник сигнала… и довольно быстро его нашел.

Для этого понадобилось всего лишь поднять голову.

Высоко в небе висело нечто вроде расходящегося кольца дыма. Только было оно гигантских размеров и был это не дым, а именно облако — почти идеальной формы тор. Этот облачный тор слегка светился и медленно увеличивался в диаметре — в точности как кольцо табачного дыма, выпущенное курильщиком.

Эйхгорн немедленно включил видеозапись и заговорил в диктофон:

— Одиннадцатое августа две тысячи четырнадцатого года. Местное время — семь часов тридцать две минуты. Нахожусь в Республике Саха, ближайший крупный населенный пункт… черт его знает. Хандыга, кажется. Веду наблюдение с поверхности земли. Ясно, температура воздуха — плюс четырнадцать по Цельсию, ветер северный, переменный. Наблюдаю необычное явление…

По мере того, как Эйхгорн описывал увиденное, облачный тор опускался все ниже. К тому же он перестал расширяться… более того, начал сужаться.

И Эйхгорн стоял в самом его центре.

— Пока рано судить о природе этого явления, но есть предположение, что это кротовина, — продолжал он говорить. — Постараюсь приблизиться на максимально доступное расстояние и сделать замеры.

Слишком поздно Эйхгорн понял, что оказался в ловушке. Увлеченный наблюдением, он даже не пытался отойти подальше. А когда наконец спохватился, облачный тор был уже не сверху, а вокруг него.

Стрелка вормолеграфа металась, как сумасшедшая.

— Судя по всему, неизбежен физический контакт, — сделал аудиозаметку Эйхгорн. — Если останусь в живых, опишу ощущения подробно.

Больше он ничего продиктовать не успел, поскольку облачный тор вдруг… вспыхнул. Его края взметнулись короной голубого огня, а в центре засветилось гало, похожее на дискообразную шаровую молнию.

Эйхгорн почувствовал, как волоски на теле встают дыбом. Перед глазами все поплыло, возникло ощущение, словно земля и небо меняются местами. На какую-то секунду Эйхгорн утратил вес, а к горлу подкатил комок.

Потом раздался будто беззвучный грохот, и все исчезло.

Минут через десять к палаткам подошли шесть очень воодушевленных людей. Извольский размахивал руками, Гринева с Дроздовой тыкали пальцами в планшет, супруги Лаптевы тараторили один другого громче, а Виталик Лабартюк просто молча шагал с улыбкой до ушей. На груди у него висел бинокль.

— Потрясающее атмосферное явление! — громко восхищался Лаптев.

— Потрясающее! — соглашалась Лаптева. — Ты всё заснял?!

— Все всё засняли, успокойся.

— Но это не НЛО, — с легкой грустинкой произнес Извольский. — К сожалению.

Все согласились, что да, очень жаль, но не НЛО. Просто очень необычной формы лентикулярное облако. Явление крайне редкое и удивительно красивое, но ничего аномального в нем нет.

— Люди, мой айпод никто не видел?.. — спросил Виталик, оглядывая траву. — Выронил где-то… эй, гляньте!.. Тут рыба живая в котелке!.. Стерлядь, прикиньте!..

— А Сидор же на рыбалке был, — вспомнил Извольский. — Где он сам-то?..

— Сидо-ор!.. — крикнула Гринева.

— Сидор, ау!..

— Исидор Яковли-ич!..

Ответа не было. Только ветер трепал край опустевшей палатки.

Когда Эйхгорн очнулся, было уже совсем темно. Похоже, без сознания он пробыл часов пятнадцать. Во рту стоял горький привкус, как будто его только что вырвало.

Некоторое время Эйхгорн еще лежал на траве, осознавая произошедшее. Судя по тому, что он по-прежнему под открытым небом, его никто не нашел. Значит, уфологи в лагерь так и не вернулись, иначе по крайней мере перенесли бы его в палатку.

Но понемногу глаза привыкли к темноте, и Эйхгорн понял, что находится не в лагере. Палаток вокруг нет, никаких других вещей тоже. Да и место явно совсем другое. Уфологи остановились на крохотной полянке, этакой проплешине рядом с сухим овражцем. А здесь ничего подобного не видно, только сплошные ряды деревьев.

Причем не тех деревьев. Возле лагеря росла в основном лиственница, кое-где попадалась ольха. Здесь же… в такой темноте Эйхгорн затруднялся определить древесные породы, но на лиственницу это точно не похоже. Скорее уж дубы, вязы, бересклеты.

— Занимательное явление, — сделал аудиозаметку Эйхгорн. — По всей вероятности, моя гипотеза подтвердилась — это действительно кротовина. Не подлежит сомнению, что я переместился в пространстве. Вопрос лишь в том, на какое именно расстояние.

Вормолеграф молчал, стрелка больше не двигалась. Эйхгорн убрал диктофон и решил попробовать сориентироваться на местности.

Физические ощущения были вполне обычными. Воздух пригоден для дыхания, сила тяжести не изменилась, атмосферное давление вроде бы нормальное. Уже неплохо.

Небо ничего полезного не сказало. Слишком пасмурно — нет ни звезд, ни луны. Впрочем, сегодня предноволуние, так что луна все равно была бы почти не видна.

Смартфон работал, но сеть по-прежнему не находил. Равно как и GPS. Полная пустота.

Определить точное время тоже не удавалось — на смартфоне сбросились все настройки. Видимо, из-за прохождения через червоточину. Дисплей мигал бесполезным «0:00».

Компас указывал… куда-то. На север, понятное дело, но это знание Эйхгорну сейчас ничем не помогало.

Несмотря на то, что он очутился непонятно где, настроение у него было приподнятым. Ведь он наконец-то получил фактическое доказательство существования червоточин. Экспериментально подтвердил функциональность своего изобретения. Это стоит того, чтобы заблудиться в лесу.

Но оставаться здесь все равно не хочется. Кому Эйхгорн тут расскажет о своем открытии — белкам и медведям?

Их, впрочем, тоже не видно. Да и гнус совсем не докучает.

Нет, надо выбираться к людям, к цивилизации. Обернувшись вокруг своей оси, Эйхгорн пристально рассмотрел все пути. Дорог и троп заметно не было, но к северо-востоку деревья росли несколько реже. В том направлении он и зашагал.

Какое-то время Эйхгорн машинально считал деревья. Дойдя до восемьдесят второго, остановился и задумался, не в силах решить, мелкое ли перед ним деревце или особо вымахавший кустарник.