Необычайное похищение (СИ) - Крамер Стейс - Страница 17

     Освободившись от цепей, Скопин-Шуйский ощутил сильную боль в голове, отдающую в макушку. Когда он стоял прикованный, был в шоке и даже забыл, что ему хорошенько двинули палицей.

   "Вот и съездил в Старую Руссу, - подумал князь. - Встретился с самим дьяволом в человеческом обличье... Или, все же, это человек с силой дьявола?!"

     Выбираясь из клетки, князь Михаил опять спросил своего спасителя:

     - Если ты не Дьявол и не черт, то кто тогда будешь?

     Незнакомец без колебаний ответил:

     - Я из страны заморской Британии.

     Скопин-Шуйский посмотрел на своего освободителя внимательнее, но не поверил. Князю показалось, что это всего лишь уловка, а на самом деле... Кто он на самом деле, если не Сатана? Лучше не думать об этом. Князь Михаил, хорошенько взвесив обстоятельства, предложил:

     - Ты спас мне жизнь. Я могу сделать тебя своим мечником.

     Незнакомец опять улыбнулся и ответил:

     - Сочту подобное за честь!

     Скопин-Шуйский не ожидал такой ответ. Дьявол дал согласие стать его мечником... Или, все же, не дьявол?!

     - А ты мечом владеть можешь? - спросил князь.

     - Само собой! У меня была возможность в этом практиковаться!

     Князь Михаил с подозрением заметил:

     - Будучи хромым?

      Незнакомец ответил:

     - Это пройдет. Через несколько дней от хромоты и следа не останется!

     Скопин-Шуйский опять задал так мучивший его вопроса:

     - Ты точно не дьявол?!

     - Точно нет! Если подразумевать под дьяволом то, о чем вы обычно думаете. Только дьявол в переводе с древнегреческого оно имеет значение "клеветник".

   "Все же похож на дьявола, зубы заговаривает", - подумал Скопин-Шуйский и сказал:

     - Это умно...

   Затем князь спросил:

   - А как обращаться к тебе?

     Незнакомец без колебаний ответил:

     - Зовите меня Алексей Сотников.

   Затем предложил князю:

   - Скажите всем, что я ваш дальний родственник. Ездил по заморским странам учиться премудрости.

     Князь Михаил задумался, бросил взгляд на поверженных воинов, на Алексея. Сатана, не сатана... Душу не требует. А дьявол выбора не оставляет.

     - Ладно, быть по сему! - решил Скопин-Шуйский. - Станешь моим советником и родичем.

     Так состоялось первое знакомство с большим воеводой. Алексей Сотников ликовал. Повезло! Правда, все происходящее сильно на низкобюджетный голливудский фильм смахивало, но, может, раз он в прошлой жизни был восходящей киношной звездой, то и в этом мире суждено стать чем-то вроде янки во дворе короля Артура.

     Эх, князь Скопин-Шуйский, не доведется тебе царствовать! Там Романовы, но и они вскоре выродятся. Был среди них стоящий царь - Петр Алексеевич. Но и он оказался жестоким и капризным.

     Скопин-Шуйский со своим спасителем поехали в сторону Старой Руссы. Менять первоначальный план не хотелось, пусть даже после всех этих событий.

     Голова князя сильно болела, почему-то вспомнились последние месяцы осады Тулы. Болотников отбивал массированные штурмы и до последнего рассчитывал на успех восстания. В самой Москве было неспокойно, авторитет Василия Шуйского не слишком высок, многие хотели справедливости. В Новгороде же поговаривали об отделении от Российской короны. Чернь волнуется, боярство и знать не хотят платить в казну налоги.

     Осенью союзные Шуйским татары назад в орду подались. Тяжелее стало.

     Очередной штурм позиций Болотникова ничего не дал. А скоро зима, держать повстанцев в осаде станет невыносимо.

     Тогда Дмитрий Шуйский показал, что умеет плести интриги. Подкупил ближайших сподвижников Болотникова, и они помогли пленить атамана. Болотников оказался силен. Освободился от веревок и едва не сбежал. Но нашла его свинцовая пуля, утонул предводитель восстания, избегнув пыток и казни посредством четвертования. После чего и Тула пала.

   Много казней и пыток пережил город. Не нравилось это Скопин-Шуйскому, по сути, он уважал Болотникова и мужество его людей. Но война неизбежна без расправы победителей над побежденными. Тула была отдана Дмитрию Шуйскому. Князь Михаил просил не рубить головы подряд всем мастеровым: якобы пушки делать станет некому.

     Но народу все равно казнили тысяч пять, многих в реке утопили. Не охота подобное вспоминать.

     Среди тех, кому чинили допрос, оказалась и подруга Болотникова, атаманша Анастасия.

     Сам Дмитрий Шуйский вел допрос. Красивую женщину поймали и на аркане повели в темницу. Забрали по пути шубу, стянули дорогое шелковое платье и сафьяновые сапожки с серебряными каблучками. Так деву к одной сорочке, босую, ввели в тюремный двор.

     Анастасия, несмотря на синяки и разбитую до крови губу, оставалась красавицей. Ее босые ножки покраснели от снежной пороши, на которой отпечатались изящные девичьи следы.

     В холодном каземате даму приковали ошейником к сырой, покрытой инеем стене. Несколько пленных девиц уже находилось в камере, они подпрыгивали от холода и старались покрепче обняться, чтобы хоть немного согреться.

     Вскоре замерзшую Анастасию спустили в пыточный подвал. Здесь было тепло. На стенах висели инструменты, с помощью которых у людей выбивали показания и самые невероятные признания.

     У Анастасии дрожь от холода поутихла, но при виде пыточных инструментов задрожал подбородок. Она старалась сохранить в себе остатки достоинства. Сказывалась дворянская кровь казачьей атаманши.

     Дмитрий специально пришел, чтобы допросить Анастасию. Михаил Скопин-Шуйский явился вместе с ним, рассчитывая защитить девушку. Не хотелось ему, чтобы красавицу ломали и калечили. Хотя право такое у Дмитрия есть: была возлюбленной вора, с саблей против царских войск сражалась. Может знать, куда Иван Болотников награбленные сокровища спрятал.

     Похоже, не миновать несчастной дыбы. Вот даже своего личного лекаря Дмитрий Шуйский на допрос пригласил, чтобы Анастасия ненароком не откинулась. Ибо палачи, излишне усердствуя, многих людей на тот свет до суда отправили.

     Пойдет ли достойный человек, даже бедняк, на такую работу, где нужно другому человеку боль причинять, кости ломать? Выродки идут, садисты, мерзавцы, сами нередко бывшие разбойники.

     Впрочем, разбойник разбойнику рознь. Хоть и врагом был всему боярству Болотников, но это достойный враг. А в иных злодеях нет ничего человеческого.

     Дмитрий сидел в кресле и очень противно ухмылялся. Ему нравилось вести допрос, особенно женщин. Шуйский видел, как сквозь намокшую сорочку просвечивает ладное, юное тело Анастасии, как она старается откинуть волосы, чтобы прикрыть свою красивую грудь. Она ведь из рода князей Трубецких, пусть и младшей ветви. Чего вдруг связалась с разбойниками?

     Один из палачей проверял прочность ремней на дыбе, другой готовил жаровню, третий - различные сверла и клещи подкладывал поближе к огоньку. Все делалось так, чтобы пленнице были хорошо видны эти приготовления.

     Дмитрий Шуйский мягким голосом спросил:

     - Ты ли Анастасия Трубецкая, любовница вора и анафемы Болотникова?

     Девушка посмотрела прямо в глаза родственнику царя и дерзко ответила:

     - Я не любовница, а законная перед Богом жена Ивана, атамана казачьего, Болотникова, - Анастасия перевела дух и с надрывом перешла на крик:

   - И не вор мой муж, и не анафема вовсе, а заступник простого народа русского!

     Палачи угрожающие зашипели и двинулись к Трубецкой. Скопин-Шуйский прикрикнул на них:

     - Сидеть, холопы! Команды вам не было!

     Дмитрий Шуйский одобрительно посмотрел на своего в каком-то колене племянника и, сохраняя показную мягкость тона, спросил:

      - Неужели ты, такая красивая и молодая женщина, совсем не хочешь больше жить?

     Ответ оказался достойным:

     - На коленях жизнь - не жизнь, стоя смерть - не смерть!