Спящие в горах Анубри (СИ) - Медведева Алена Ильинична - Страница 23

— Я уступаю трон моему старшему брату, Раллену. Он доказал, что может вести за собой народ. А я должна залечить душевные раны, — Хельда порывисто вздохнула и через силу улыбнулась.

Лорин долго смотрела на неё, потом поклонилась и глухо произнесла:

— Ваша воля для нас закон, госпожа.

— Мы ещё встретимся, — вдруг улыбнулась Айвэ. — Я это точно знаю.

— Конечно, малышка, — присела рядом с ней Хельда. — И когда я вернусь, ты будешь уже взрослой, сильной представительницей своего народа. Посмотрим, как тебя одарит природа. Как думаешь, в кого превратишься?

Айвэ хитро улыбнулась, ловя лукавый взгляд Владычицы и, подняв голову, гордо ответила:

— Я буду хищницей! Как Аника.

Хельда вздрогнула и, быстро кивнув, поднялась.

Вечером состоялся сбор королевского Совета, на котором Хельда высказала свои предположения относительно новых назначений. Хайввар одобрил все кандидатуры, сказав, что прекрасно знает каждого, что значительно упрощает дело.

Перед сном Хельда прошлась по коридорам и замерла у огромного полотна, на котором был изображён рассвет. Точно также несколько месяцев стояла она напротив этой картины рядом с Таркеном, показывала ему замок. Теперь Раллен по праву жил на мужской половине, принадлежавшей Владыкам. Хельда повернула голову и долго смотрела на светящиеся лунным светом окна в левом коридоре. Потом тихо вздохнула и, слабо улыбнувшись, подошла к дверям, ведущим в покои брата. Постучав и услышав в мыслях спокойное «Входи, сестра», осторожно прошла в кабинет. Раллен стоял у окна, задумчиво глядя на Волчицу и Ястреба, медленно плывущих по тёмному небу, усыпанному, словно сахаром, мелкими звёздами, которые иногда закрывали лёгкие пушистые облака.

— Тебе тоже не спится? — спросил наследник трона Калангора, обернувшись к Хельде.

— Да. Меня мучают тревожные мысли, — призналась Владычица, устраиваясь в уютном кресле у стола. — Сегодня я навестила деревни и поселения, проверяла, всё ли отстроили, не остался ли кто бездомным.

— Всё в порядке? — спросил Раллен, пристально глядя на неё.

— Да, у мирных жителей всё хорошо.

— Мне следовало пойти с тобой. Но пока ты выполняла свой долг правительницы, меня терзал Совет, — юноша усмехнулся и, сложив руки на груди, снова посмотрел в окно.

— Ты боишься? — после недолгого молчания спросила Хельда, подняв на брата глаза.

— Нет, я не боюсь, — медленно ответил он. — Просто… Немного волнуюсь.

— Да, тебе труднее, чем мне. Я росла с мыслью о том, что стану Владычицей. Меня так воспитали. Так воспитала себя я сама. А ты… Тебе будет непросто свыкнуться с этой мыслью. Но, может, оно и к лучшему, — Хельда немного помолчала, а потом сильно сжала тонкие пальцы. — Знаешь, мне очень не хочется улетать отсюда. Я привыкла к этому укладу, к распорядку своего дня. Утром учёба, чтение, потом тренировки, потом приём или визиты в поселения, потом снова какие-то дела, записи в книге. Кстати, я должна буду отдать её тебе. Это своего рода дневник Владык и Владычиц Калангора. Узнаешь, как я жила всё это время, пока ты…

Хельда вздрогнула и замолчала.

— Я чувствую смятение в душе, — тихо проговорила она. — Я не знаю, что ждёт меня в будущем, но я обязана лететь на север. Я обещала Такхардильгету. И я хочу вернуться в Тонгавальд.

— Ты вернёшься сюда, я знаю.

— Да, я вернусь. Но что произойдёт со мной там…

— Не волнуйся, — Раллен подошёл к сестре и, улыбнувшись, присел рядом. — Наллит позаботиться о тебе.

Хельда улыбнулась в ответ и слегка кивнула.

— Тебе будут помогать. Ты не будешь один, не беспокойся об этом. Совет, Ильта… К сожалению, Берганн и Тиллан уже не смогут оказать тебе помощь…

Владычица закрыла глаза, даже не пытаясь бороться с подступившими слезами.

— Они были самыми близкими мне здесь, в Калангоре, — прошептала она. — Я росла, находясь под их опекой. Росла и знала, что рядом с ними мне ничего не угрожает. Мысль о смерти этих оборотней не приходила мне в голову. И вот теперь я осталась одна, без них. Я больше не слышу их мысли!

Хельда тихо застонала, роняя голову на руки и заходясь надрывным сухим плачем.

— Я слышала мысленные крики умирающих, Раллен, — рыдая, выдавила она. — Они умирали вместе со мной, они умирали во мне! Это невыносимо! Я чувствовала их боль, их эмоции. Они думали о родных, о своих семьях, обо мне… А я чувствовала и чувствую жгучий стыд за то, что обрекла их на смерть, не смогла защитить. Они погибли из-за меня!

Слёзы текли ручьём, раненной сердце рвалось из груди вместе с мучительным стоном.

— Ты не виновата. Если бы не Сангол, всего этого бы не случилось. Не думай о том, что ты потеряла, Хельда. Думай о том, что ты обрела.

Раллен ещё что-то говорил ей, гладил по плечу. Потом обратился к ней мысленно, не говоря ничего, только передавая своё тепло. Хельда прижалась к брату, чувствуя, как окончательно исчезает дымка отчуждённости, которая преследовала её с момента их первой встречи. «Я не одна», — устало подумала Владычица, чувствуя, как проваливается в зыбкий уютный сон. Она не проснулась, когда Раллен осторожно отнёс сестру в её покои и тихо закрыл за собой дверь.

Раздалась громкая музыка, двери в Тронный зал раскрылись, выпуская дивные звуки и аромат свежих цветов. Одетый в парадный костюм Раллен медленно двинулся по проходу, улыбаясь в ответ тем, кто собрался в зале. Хельда стояла у трона, держа в руках золотой венец Халлиса. Раллен подошёл к ней, положил аметистовый шар на постамент и, поклонившись сестре, обернулся к залу. Музыка смолкла. Хельда развернула свиток с клятвами, вспоминая, как чуть больше полугода назад короновали её. «Я правила всего полгода», — с неясной горечью подумала Владычица и, быстро отогнав все мысли, начала читать:

— Сегодня Раллен, сын Владыки Халлиса Храброго и Владычицы Даяны Мудрой, займёт трон Донгесса. Клянёшься ли ты, славный сын своего народа, править мудро и справедливо?

— Клянусь, — ответил юноша.

— Клянёшься ли ты не забывать историю своего народа и никогда не предавать его?

— Клянусь!

— Клянёшься ли ты защищать своих подданных, помогать им и делать на благо народа всё, что потребуется?

— Клянусь.

Ильта, державшая над головой Раллена золотой обруч Халлиса, надела его на юношу и отступила, поклонившись и широко улыбаясь. Владыка опустился на трон, улыбнувшись сестре.

— Да здравствует Владыка Раллен! — радостно закричали подданные и склонились в глубоком поклоне.

Снова грянули фанфары, но тут кто-то выкрикнул из зала:

— Да здравствует Владычица Хельда!

Девушка быстро подняла глаза, пытаясь понять, кто кричал. Музыка прервалась на середине. Вперёд выступил один оборотень, житель дальней деревни.

— Простите меня, господа, — с поклоном торопливо начал он. — Однако я не могу так просто забыть о том, что для нас сделала госпожа Хельда. Да, мы все знаем, что Владычица вскоре покинет Калангор и вернётся через неопределённое время, но я не могу допустить мысли, что калангорцы забудут о её деяниях после сегодняшней коронации! Я никоим образом не хочу оскорбить Владыку Раллена, который немало сделал для нашего народа, но я не хочу, чтобы госпожа Хельда потеряла свой титул и исчезла из памяти собравшихся!

На минуту в зале повисла оглушительная тишина.

— Как ты мог так подумать! — вдруг воскликнула стоящая за спинами королевских оборотней Ильта, всплеснув руками. — Разумеется, никто не собирается отнимать у госпожи Хельды её титул. Хотя бы потому, что он дан ей при рождении!

— Но ведь Владыка Раллен подыщет себе жену, и она станет полноправной Владычицей! — с каким-то отчаянием выкрикнул говоривший до этого оборотень.

Хельда решительно выступила вперёд.

— Подойди сюда, Лассет, — быстро узнав его имя, властно приказала она.

Мужчина робко оглянулся и поспешил исполнить приказ.

— Я прошу не волноваться тебя на этот счёт, — ровным голосом сказала Владычица. — Когда я вернусь в Калангор, мы решим вопрос о престолонаследии. Никто не отберёт у меня мой титул, посему я буду выполнять обязанности госпожи своего народа до тех пор, пока это будет необходимо. В любом случае, я должна буду обучить новую госпожу всему тому, что знаю о своих обязанностях. Думаю, супруга Раллена не станет возражать, если я буду править вместе с ней до поры до времени. А вот чего я действительно не допущу в моих владениях, так это междоусобиц и распрей, — голос Владычицы звенел как сталь, отчего Лассет сжался, невольно чувствуя себя виноватым.