Папаши (СИ) - "bestbest" - Страница 4

Девушка деловито отправилась искать место для кроватки, кошка – облюбовала любимое кресло Шерлока в качестве естественного ареала обитания, а Шерлок остался стоять как громом пораженный, впервые в жизни надеясь, что все происходящее – не более, чем сон.

- Мне самому не нравится эта перспектива, - горько улыбнулся Майкрофт, который, не будь так озабочен судьбой собственного сына, которого он вручал в руки человеку, по уровню ответственности сравнимому с Безумным Шляпником в период чаепития, порадовался бы выражению лица младшего брата, которого до сей поры ничто не могло поставить в тупик дольше, чем на три секунды.

- И надолго это все тут будет? – уточнил Шерлок, горестно обводя рукой попранную квартиру. Кошка фыркнула и принялась облизывать лапу с видом животного, которое не сдвинется с места в ближайшее столетие.

Майкрофт покачал головой.

Для него самого наличие наследника оказалось полным сюрпризом. Ему швырнули в лицо ребенка, стенания о загубленной молодости и одну, достаточно ценную, вазу. От вазы он отклонился, стенания отверг взмахом руки, ребенка неуклюже взял на руки и с большим удивлением принялся рассматривать.

С бывшей дамой сердца справиться оказалось легко, даже легче, чем он предполагал. Деньги, несколько туманных угроз, будущая перспектива, обрисованная парочкой скупых слов – и она испарилась, унося с собой привкус ошибки и разочарования, и вопрос – что он вообще в ней тогда нашел? А вот что делать с ребенком, так некстати появившимся и грозившим поставить под угрозу всю карьеру – оставалось вопросом.

И он, как порядочный сын, пошел за советом к матери. Та отмела все предположения о частных яслях, пансионатах и прочих специализированных заведениях, рассмеялась в ответ на предложение забрать малыша к себе и, осененная идеей, принялась вдохновенно рассказывать про то, как замечательно изменится жизнь их непутевого Шерлока, если в ней появится цель.

Майкрофта отчитали за громкое фырканье и неуважение к матери, после чего снабдили планом действий, кошкой («Я все равно не знала, куда ее деть, милый»), и он отправился в свой собственный крестовый поход.

И Шерлок, справившись с первым порывом сбежать из страны, поставил условия – он общается с мальчиком лишь необходимый минимум, с ними всегда будет девушка, присматривающая за «табором Холмса».

- И еще одно, - Майкрофт выдержал паузу, - мальчика мы назвали Максимилиан и записали на тебя. Отныне – это твой сын.

- Маме не откажешь в воображении, - поморщился Шерлок, - она всегда умела применять самые изощренные воспитательные техники.

- Более того, - не дал сбить себя Майкрофт, - вам придется часто переезжать, пока я не смогу убедить, - он кашлянул, - нужных мне людей, что этот ребенок ничего для меня не значит, то есть, за ним нет необходимости вести охоту, чтобы, ты понимаешь, - он взмахнул рукой, вычертив в воздухе заковыристую фигуру.

- Чтобы его не выкрали и не шантажировали тебя, - закончил Шерлок. – А мне что прикажешь делать?

- Не волнуйся. Мы обеспечим тебя работой и придумаем историю. Потерпи немного, ладно?

Наверно, Шерлок бы терпел куда меньшее количество времени, если бы в один из очередных дождливых дней (эта погода определенно приносила ему несчастья), он не вышел из своей комнаты, раздраженный непрекращающимся детским плачем, длившимся уже который час, и не принялся громко отчитывать девушку, которая была последней из списка этих безликих созданий, ответственных за жизнь и счастье Макса. Вспылив, та сообщила, что ее вообще-то нанимали для важной правительственной работы, а не для «этого», - как презрительно назвала она Макса, показав на него пальцем. Шерлок, не меняя тихого и оттого еще более яростного тона, сообщил, что «это» - его сын, а она – может быть свободна и забыть о любой карьере, кроме разве что официантки в дешевой забегаловке.

Дверь хлопнула, ребенок взял новые, прежде невиданные, высоты в искусстве громкого крика, Шерлок склонился над кроваткой, посмотрел на малыша и тихо начал петь ему колыбельную. Ту самую, что пела ему няня, единственный куплет, который он запомнил и почему-то сохранил в памяти. Протянул руку и, словно подыгрывая на пианино нежной мелодии, принялся водить длинными пальцами перед лицом Макса.

Тишина, наступившая через несколько минут, показалась ему настоящим благословением. А еще осознание того факта, что он – Шерлок Холмс, может справиться с чем угодно.

========== Часть 4 ==========

Дело обещало быть интересным.

Шерлок покосился на ребят, в данный момент вовсю рассуждающих о цветовой палитре Зеленки и возможном разнообразии ее скучных и серых будней. Если бы Шерлок прислушался, его бы наверняка заинтересовал ряд экспериментов, включающих в себя клей, ванную, где следует предварительно растворить цветные леденцы («Сначала их оближем», - предложил Макс, и идея была немедленно принята), немного акварели, одну кошку с творческой жилкой, и, если придется прибегать к крайним мерам, Джеймс знал, как умаслить миссис Хадсон, чтобы она выдала им банку краски, которую, по ее же словам, - «Невозможно ни от чего отодрать».

Если бы Шерлок смог преодолеть спутанные диалоги восторженных мальчишек, он бы выяснил, что следующий цвет, особо популярный в этом сезоне среди кошек, находящихся под опекой семей Холмсов и Ватсонов, – красный. «Главное, чтобы не розовый получился», - презрительно скривившись, договорились они. «Впрочем, - тут же продолжил Макс, немного поразмыслив, - если на розовом нарисовать полоски…»

Увлеченная беседа на секунду прервалась, Джеймс хотел было проконсультироваться с Шерлоком по важному вопросу: каким цветом лучше делать полоски, и сколько существует способов покрасить кошке усы, оставив довольными обе заинтересованные стороны – но Шерлока в поле зрения обнаружено не было. Зато их внимание сразу привлекла черная машина с правительственными номерами (в знании всех вариантов правительственных номеров Макс мог бы дать фору любому взрослому), которая так же уместно смотрелась в этом почти заброшенному углу парка, как и выходящая из нее девушка на высоченных каблуках (она опасно на них покачивалась, пытаясь пройти через траву, втыкая острые шпильки в мягкий и податливый дерн, и ребята начали делать ставки: три к одному, что шаткая конструкция рухнет). Она презрительно оглядывала местность поверх темных очков (особенно уместных в лондонских сумерках, о чем шепотом сообщил Макс Джеймсу) в поисках детей, которых ей доверили парой смс-сообщений с «самого верха», - как сказала ее непосредственная начальница.

Сильный порыв ветра заставил их задрожать. Стало холодно и почему-то тоскливо.

Макс, привычный к таким внезапным побегам отца, встал и потянул за собой Джеймса. Однажды Шерлок и вовсе забыл про него, увлеченный пришедшей ему в голову отгадкой особо сложного дела (яд был в сахарнице, дочь страдала нервными расстройствами и была помешана на готических романах). Он остановился, внезапно осененный, пробормотал что-то себе под нос, усадил Макса, попросил недолго посидеть и никуда не уходить.

Макс был спокойным ребенком. На лавочке он пробыл полчаса, увлеченно играя сам с собой. Еще полчаса – блуждал по универмагу, умудрившись не попасться на глаза никому из охраны.

А потом уснул, свернувшись калачиком на диване в отделе мебели.

Майкрофт разыскал его еще через час.

Неделю после этого Максу снились кошмары, что отец забыл его, бросил, и он, стуча босыми пятками по полу, засунув в рот палец, и таща за собой плюшевого зайца (верного спутника в борьбе с подкроватными монстрами), каждые пару часов ходил проверять – дома ли Шерлок.

Шерлок больше никогда не позволял себе уйти, не позвонив предварительно в «Службу Мэри Поппинс» - как он их называл.

Определенное время, достаточное для того, чтобы устыдиться этого впоследствии, Макс считал, что Мэри Поппинс – настоящее имя дяди Майкрофта.

Вот только Джеймса никогда еще не бросали одного в парке. Он посмотрел на Макса, держащегося со сдержанным достоинством, сжал крепко его руку и повернулся, готовый встретить лицом к лицу огнедышащего дракона, огромного тролля, страшное привидение, в общем, все, что угодно, что послала им жестокая судьба. По воинствующему виду, рогатке, которую он предусмотрительно достал, а теперь сжимал в отчего-то потной ладошке, и высоко поднятому подбородку, можно было догадаться сразу – девушка ему не понравилась.