Чудовище (ЛП) - Коннолли Марси Кейт - Страница 42

– Моим Отцом? – говорю я, сглатывая неожиданное чувство дискомфорта, последовавшее за этим предположением. Он не вел себя странно последнее время? Не мог ли он быть околдован колдуном? Твои животные чувства могли уловить это, так как не может человеческий взгляд.

– Нет никого, кто был бы с меньшей вероятностью околдован колдуном, чем мой отец. Он никогда не ходит рядом с Брайером, и изредка уезжает на передвижные рынки. – Пока я произношу это настолько уверенно насколько могу, я не могу не думать о том, что Отец последнее время был со мной более вспыльчивым, чем обычно. И более скрытным, чем когда-либо. Я не могу отрицать, что то неприятное чувство, что что-то не так следует за мной по пятам. Открытие, что мой яд забирает память, делает только все еще хуже. Отец такой внимательный и умный, что он должен был знать. Тот факт, что он это утаил от меня, сильно волнует меня.

Еще до того как Бату успевает ответить, ужасный вопль пронизывает весь лес. За секунды я оказываюсь на ногах. Я должен уходить. Дракон начинает мерцать и постепенно исчезать. Пока, сестра.

Я лечу через лес в направлении звука. Он продолжается, жуткий вой. Когда я слышу крики со стороны дороги, присоединившиеся к нему, я застываю между деревьями, испугавшись, что меня заметили. Но они орут не из-за того что увидели меня. В обычной деревянной повозке что-то везут в сторону городских ворот. Сзади свисает маленькая, безжизненная ножка. В моей груди бешено бьётся сердце.

Кто-то умер.

Но кто бы это мог быть? Неужели колдун, которому мы помешали, придумал новый ужасный способ мстить?

Я должна знать.

Это может иметь прямое отношение к нашей миссии. Больше ничего не могло меня вдохновить вернуться в Брайер средь бела дня.

Вместо того чтобы идти по дороге как я делала на день раньше, я прячусь в деревьях и держусь ближе к теням. Это длинный путь, но я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал меня. Мне придется найти места в городе, где бы я могла прятаться. К счастью, я видела много таких мест вовремя своих ночных вылазок.

Невидимые тиски вокруг моих ребер стискивают, сдавливают их все сильней с каждым шагом, который я делаю. Возвращение в Брайер не то, что доставляет мне удовольствие. Все эти хватающие руки и орущие рты – так много шума! Но что-то не так, а до наступления ночи еще далеко.

Когда я добираюсь до городских стен, я остаюсь в деревьях, пока стражники не проходят мимо. Я забираюсь на стены и тихо падаю в кусты внизу. У ворот повозку встречает толпа людей, и я следую за причитаниями, пока они не останавливаются на большой площади перед дворцовыми воротами. Кованые металлические завитушки на фоне голубого неба. Верхушки живой изгороди выглядывают из-за стен, а аромат роз витает над моим укрытием в затемненном переулке. Я осторожно выглядываю из-за угла, и слова из толпы начинают обретать смысл.

– Убийца!

Из толпы доносятся крики, пока торговец несет обмякшее тело на помост в середине площади и одна женщина кидается на девочку, плача и стуча по доскам.

Мама. Это ее мама.

Любила ли моя мама меня также?

Шок проходит по всему моему телу, когда я замечаю лицо мертвой девочки. Это та девочка, которую я убила своим ядом. Бедная ее мама. Как девочка попала сюда? Я…

Что-то резко проносится перед моим внутренним взором, сбивая меня с ног на колени. Оно вне досягаемости, но оно наполняет меня тем же чувством беспокойства, которое преследует меня последние несколько дней. В моих ушах раздается жужжание, когда я с трудом пытаюсь вернуться к воспоминанию, которое хочет проявиться. Какая-то другая скрытая часть меня, отчаянно нуждается прорваться – и причиной этому стало лицо той девочки.

Неужели я знала ее? Видела ли я ее где-нибудь еще? Маленькая ручка, свисающая через край ящика…

Я снова пытаюсь ухватиться за воспоминание, но образ ускользает, напуганный правдой, которая до сих пор не может прорваться. Где это было? В моем прошлом или совсем недавно? А если не давно, почему я не могу вспомнить? Выглядит почти как…

Один из холодных ящиков Отца.

Блок в моей памяти в дребезги разбивается, льдом прожигая мой череп и пробирая холодом до самых костей.

Девочка лежит в холодном ящике неподвижная, руки сложены на груди. Мороз окутывает ее кожу тонким сияющим глянцем. Страх, который я почувствовала увидев ее быстро проносится по руками ногам и углубляется в сердце.

Зачем Отец оставил ее? Почему я забыла?

И как городской народ нашел ее, когда она была в башне Отца?

Неужели колдун нашел нас или Отец прячет от меня гораздо больше всего, чем только эта девочка? При этой мысли в моем сердце шевелится страх, но я отбрасываю его. Отец любит меня. И он любит этот город. Ему нет смысла приводить в ярость жителей города и обвинять меня. Но колдуну есть смысл. Во-первых, подозрительный эффект моего жала на воспоминания, а теперь эта девочка…

Я не могу решить, что и думать. Если колдун наложил заклятье на Отца, мы пропали. Мои глаза горят, но я не могу не смотреть, как отец оттаскивает мать от их мертвого ребенка. Отец тоже потерял мою маму. Он бы никогда не сделал что-либо, от чего другие родители чувствовали бы себя также, ведь так? Мне колет сердце от вида их искаженных лиц. Мужчина прижимает ее к своей груди, как будто боится потерять ее тоже.

Шум в толпе нарастает.

– Чудовище заодно с колдуном!

– Чудовище и есть убийца!

Чудовище. Это то, кем они меня считают. Они думают, я работаю на колдуна. Я! Та, кто сама была убита колдуном перед тем, как Отец снова оживил меня. С каждой секундой скандирование слова «убийца» становится все громче. Я зажимаю уши руками и складываюсь пополам в углу переулка. Я ответственна за смерть той девочки, но это получилось случайно. Не могу представить, зачем Отец оставил ее. Если бы я знала, что она была слишком слаба, я бы никогда не ужалила ее. Я просто хочу помочь этим людям, а теперь они ненавидят меня. Отец прав; люди странные, ненадежные существа. Я рада, что больше не одна из них.

Когда шум на площади утихает до относительной тишины, я ослабляю смертельную хватку на своей голове. Мужчина выступает перед толпой. Я высовываю голову из-за угла – кому удалось утихомирить разъяренную толпу?

Знакомый мужчина с седыми волосами стоит на платформе, обрамленный дворцом на заднем плане.

Оливер. На нем надета корона. Он действительно король.

У меня еще больше болит сердце из-за тяжелого состояния Брайера. Та история, которую он рассказал – это была его дочь, его жена, которые умерли от руки колдуна. Я почти забыла об этом после того как рассказала Отцу о том, что случайно услышала некоторые вещи. Жаль, что меня здесь не было, чтобы помочь им обеим.

– Пожалуйста, – говорит Оливер, поднимая в воздух руку. – Пожалуйста, успокойтесь. Это ужасное и несчастное событие. Я точно знаю, что вы сейчас чувствуете.

– Убийца! Убить убийцу! Убить ее сообщника!

– Прекратите! – кричит Оливер, но это не помогает. – Еще больше крови проблему не решит. Давайте разорвем этот порочный круг смерти и расплаты. Похороним умерших и не будем сдаваться.

– Найдем это существо и убьем ее! – кричат несколько голосов из толпы. – Убьем убийцу! Убьем ее сообщника!

Я снова затыкаю уши руками, чтобы блокировать кошмарный гул, эхом разносящийся по всему городу. Меня трясет. Сообщника? Неужели они поняли, что я связана с Отцом? У меня может и есть способности, которых нет у них, но я все равно боюсь. Они хотят мою голову. Если они меня найдут, то убьют. Если они узнают, что Отец создал меня, то и его тоже убьют. Что бы он от меня ни скрывал, что бы он не сделал неосознанно или сознательно, все равно он мой отец.

– Мы нашли сообщника чудовища! – выкрикивает голос из толпы. Толпа расступается, когда двое мужчин тащат извивающегося между ними человека. У меня практически останавливается сердце, когда они швыряют на землю Рена.

– Что? – говорит Оливер, у него белеет лицо.

Один мужчина, в котором я узнала стражника, которого усыпил Рен, вышагивает вперед, указывая на него пальцем и усмехаясь.