Идеальное сочетание (СИ) - Овчинникова Светлана - Страница 6

Остановившись в двух метрах от стоявшего ко мне Бруклинского Станислава Викторовича я неловко начала перебирать пальцы. Глаза непослушно скользили по всему и вся в поисках спасительного решения из глупейшей ситуации, в которую мне только доводилось попадать. Но предоставлять его никто не спешил и редкие прохожие за территорией ресторана безучастно проходили мимо.

"Влипла!" – окончательно осознала я своё положение, от безнадёжности останавливая взгляд на чёрной рубашке успешного наследника довольно влиятельной компании.

Тут он, под мой слегка испуганный взгляд, наконец обернулся. Моё дыхание перехватило.

Его лицо, как и при нашей первой встрече, неизменно походило на застывший идол равнодушия и бесстрастия. Глаза, идеально подчёркнутые стильными очками, кроме въевшейся в них когда-то скуки, выражали сейчас непоколебимую решимость и серьёзность. На какое-то мгновение я даже испугалась его подавляющей ауры, но тут же взбунтовавшееся восхищение немедля заставило тихо млеть от властности этого мужчины. Одним своим видом он будто бы уже приказывал и заставлял подчиниться. Это вызывало трепет в каждой клеточке моего тела, и я едва могла сдерживать в себе вспыхнувшую бурю эмоций.

- Ну здравствуй, начальница, - поприветствовал он меня и, не смотря на слышавшуюся в голосе иронию, лицо его оставалось предельно сдержанным и спокойным. – Как поживает твоя беспечность? – осведомился Стас заинтересованно, не дожидаясь моей ответной вежливости.

Я нахмурилась.

«Как может такое великолепие говорить такие грубые, оскорбительные вещи?»

- Ваш ресторан ещё не ушел в минус от безответственности хозяйки? – полюбопытствовал начинающий бизнесмен в очках, как-будто говорил со старым приятелем и вовсе не обо мне. – Удивляюсь почему в это место всё ещё ходят. Наверное, как и я, исключительно по привычке, - размышлял он вслух с такой безответственностью, что контраст с его пронизывающими тёмными глазами вызывали безотчётный страх.

Казалось, он вот-вот озвучит приговор к казни, совершенно игнорируя тот факт, что их воплощение уже давно запрещено. Непроизвольно всё внутри сжалось. Само ожидание этого уже было для меня словно пытка.

«Неужели мой идеал такой жестокий?» - думала я, борясь с переменчивыми вспышками благоговения и негодования.

Я не знала, как реагировать, и эта бессмысленная внутренняя паника от предчувствия чего-то неизбежно печального напрягала всё больше и больше.

- Ты вообще в курсе, что твориться в твоём заведении? – Спокойствие и мягкость его голоса, что звучала до этого, вдруг бесследно исчезла, оставляя после себя лишь оголённую повелительную требовательность. – Твои официантки раздражительны и не учтивы. Бармены то и дело допускают непростительные ошибки. Они стали слишком своевольны и безответственны. Даже ваши гости начинают невольно поддаваться на грубые провокации обслуги. Как думаешь, хозяйка, почему уютный когда-то ресторан вдруг стал выглядеть как дешевая забегаловка?

Он отчитывал меня словно маленькую, наивную и пустоголовую девчонку, а я молчала и вспоминала сказанные с утра слова сестры. Молотом они стучали в моей голове: «Не достойна! Не достойна!», и я всё отчётливее понимала, что, в принципе, так оно и есть. С таким отношением к порученный, пусть и не особо интересной работе, как у меня, мне нечего было делать в мире бизнеса. Но я не собиралась кому-либо так беспардонно меня отчитывать.

- Это не ваше дело, - грубо оборвала я его реплики, беря свои нежные чувства к этому типу в сжатый кулак. – Этот ресторан принадлежит мне. И только мне решать что и как там будет. Ясно? – вскричала я. – Не лезьте куда вас не просят!

- Вон оно что, - хмыкнул Станислав Викторевич, слегка откидывая голову на бок, будто только что заметил во мне человека. В его тёмных глазах на какую-то долю секунды непостижимым для меня образом я увидела рядом с извечной скукой крохотный огонёк интереса. – Значит, вы и сами прекрасно знаете, что происходит в вашем ресторане, - в словах его не было больше ни упрёка, ни вопроса. – Что ж, - протянул прирождённый, кажется, бизнесмен и его взгляд словно затянулся ледяной оболочкой. Веки вновь чуть припали и идеал совершенного безразличия, сочетаясь теперь с долей надменности и презрения ко всему миру в общем и ко мне в частности, снова вернулся в облик безупречного мужчины. – Это только доказывает несостоятельность и легкомыслие нынешней начальницы. Никогда не любил таких безответственных и жалких людей, что не могут выполнить даже свои элементарные обязанности. Только последние ничтожества прячут голову в надуманную иллюзию безмятежности при любых неожиданных трудностях даже и не попытавшись перебороть свою лень и страх. Ума не приложу, как такой взбалмошной девице доверили такой важный пост. Должно быть, твоему деятельному отцу сильно припекало твоё безделье, раз он пошел на такой убыточный риск. Не по твоей же воле этот ресторан стал твоим, верно? – чуть прищурив глаза спросил Станислав Викторович.

Казалось он и так давно знает всю правду и мой бессмысленный ответ ему совершенно не нужен и не интересен. Скрепя сердцем я промолчала. Сложно было что-либо отрицать, а лгать в его проницательные глаза могло бы сойти за самоубийство.

- Так и думал, - надменно заявил Стас и изогнул губы в презрительной полуулыбке. – Ты не способна сама взяться за такое ответственное дело. Только и делаешь, что наблюдаешь да прикрываешься своей раздутой важностью, будто и вправду делаешь что-то стоящее. Открою тебе глаза – так ты ничего и никогда не добьёшься. Хотя, может быть, ты и дальше хочешь жить, как безвольная безделушка?

- Тебя это не касается, - отчеканила я, гордо держа маску сдержанного безразличия.

Каждая его фраза отзывалась во мне тупой болью. Он хорошо знал, что сказать, чтобы ранить. Мне уже не хотелось накинуться на него, будь то от радости или от ненависти, мне просто хотелось, чтобы он исчез. Желательно – навсегда. Теперь я готова была отправить этот раритетный идеал в прошлое, где бы он навечно оставался только красивым безмолвным образом. Сделать, правда, это было совсем непросто.

- Ты права – твоя судьба мне безразлична, - простодушно отозвался бизнесмен, и я не могла не поверить его словам. – Но мне будет жаль, если этот ресторан навсегда закроют из-за такой бездарной хозяйки, как ты.

В напускной беззаботности я проглотила и это оскорбление, усиленно не показывая своих истинных чувств.

«Он не за что не узнает, насколько больны для меня его замечания. Ни за что!» - упрямо повторяла про себя, старательно скрывая напряжение.

- Думаю, вы сумеете это пережить, - отозвалась со всей возможной вежливостью на что была способна и даже сумела выдавить из себя слабую, почти доброжелательную улыбку.

- Несомненно, - хмыкнул Стас, вновь становясь предельно серьёзным, сдержанным и властным. – Когда- то это заведение было достойно моего внимания, теперь же мне нечего здесь делать. Всего доброго, - сказал он бесцветным голосом и, не дожидаясь моего ответа, прошёл мимо.

Я судорожно вздохнула, из последних сил удерживая слёзы обиды, неясного разочарования и недовольства самой собой.

«Этот день просто ужасен, - вынесла я вердикт, не смея сдвинуться с места пока возбуждённые чувства яростно клокотали внутри. – Отмечу чёрным крестиком», - нервно хохотнула и, глубоко втянув в лёгкие воздух, прикрыла глаза.

- Да пошло всё, - небрежно махнула я рукой, через пару минут дыхательной гимнастики.

Натянув самую беспечную улыбку и отправилась в свой кабинет за сумочкой.

- Кажется, у меня был сегодня выходной?!

Глава 5. Время перемен.

Сказать, что разговор со Станиславом Викторовичем повлиял на меня, значит не сказать ничего. Чуть ли не целую неделю поникшее настроение не покидало меня ни на минуту. Любые прежние увлечения не приносили удовлетворения, разговоры с кем-либо только раздражали, в ресторане не появлялась, а вскоре и вовсе решила закрыть его. Мне в голову пришла одна весьма стоящая идея. Поговорив с отцом и выслушав его единственное условие с небывалой решимостью я, наконец, направилась на работу.