Куриный бульон для души. 101 рождественская история о вдохновении, любви и чуде - Хансен Марк Виктор - Страница 4

Чтобы маленькие пучки веточек напоминали роскошные веера, ломать их надо особым способом. Мы делимся на две группы: одни ломают ветки, а другие украшают венки. Усердная работа в спокойной атмосфере среди постоянного хруста как будто сглаживает острые углы нашей жизни. Случается, семнадцатилетний парень отпустит глупую шутку, перетаскивая вязанки пихтовых лап, и мы хохочем – не как серьезные взрослые, а как свободные дети. Этот смех я храню в своей памяти.

Политические, экономические, религиозные и социальные различия, которые в других ситуациях могли бы встать между нами, отступают перед тем, что нас объединяет. Мы освобождаемся от всего лишнего и погружаемся в мир краткосрочной дружбы, которая требует от нас просто быть самими собой. Мы не пытаемся никого судить, а потому с легкостью признаемся друг другу в том, о чем не рассказываем даже самым близким. Мы делимся историями о неловких моментах, обсуждаем болезни и страхи и растворяемся в атмосфере товарищества.

Благодаря местной радиостанции, которая загодя начинает подготовку к Рождеству, у нас всегда звучит праздничная музыка, и вскоре мастерская заполняется запахом пихты и зелени, готовых нести рождественское тепло во все окрестные дома.

На следующий год возвращаются немногие, но на это короткое время наши жизни меняются. Нас наконец-то слышат и принимают, и наши души наполняются добротой и пониманием. Таково Рождество – порой оно заранее дарит нам лучшие подарки.

В тот четверг, когда мы с мужем отправились в местный торговый центр, 25 декабря еще не наступило. Хотя как сказать! Уже несколько недель все фонари и витрины магазинов были украшены к Рождеству, а газеты пестрели яркой рекламой.

Но до Рождества оставалось больше двух недель. Мой день рождения был раньше.

– Выбирай себе подарок, – сказал Дон. – Ты ведь знаешь, я понятия не имею, что тебе подарить.

– Хорошо, хорошо, – согласилась я. – Но давай побыстрее, ладно? В магазин и обратно. Нужно поставить елку и достать игрушки. К нам ведь приедут внуки – в Рождество нельзя упустить ни одной нашей семейной традиции!

Мы вошли в торговый центр, забежали в ближайший магазин, где я выбрала подарочную карту, чтобы купить что-нибудь позже, и поспешили к выходу. Как оказалось, там только что вымыли пол.

Я поскользнулась на мокром кафеле и рухнула. И встать уже не смогла.

– Мне очень жаль, дорогая, – сказал врач «Скорой помощи», – но вы сломали ногу. Классический перелом Джонса. Нужно наложить шину, придется некоторое время походить на костылях. Держите ногу повыше и избегайте нагрузок на нее.

Хорошо ему говорить! Шина с открытыми пальцами, когда на улице зима? Бр-р-р! А костыли и того хуже. Вы хоть раз пробовали подняться по лестнице на костылях, вытянув одну ногу перед собой? Бах! Я снова лечу лицом вниз и на этот раз разбиваю оба колена. Прощайте, костыли.

В итоге подарком на день рождения в тот год для меня стали кресло-каталка и визит к другому врачу.

– Классический перелом Джонса, – согласился он, сняв недавно наложенную шину. – Шины недостаточно. Вам нужна операция. Я назначу ее на этой неделе.

Но когда я приехала в хирургическое крыло, меня огорошили новым мнением.

– Да, – сказал хирург, рассматривая мои рентгеновские снимки, – у вас действительно классический перелом Джонса. Но операция вам не нужна. Вам нужен ортопедический сапог.

– Нет уж! – запротестовала я. – Мне нужно, чтобы все это закончилось и я снова стала нормальным человеком! У меня еще подарки не куплены! Мне нужно готовить и украшать дом!

Улыбнувшись, он все же выдал мне «сапог» – устройство вроде костюма Дарта Вейдера, в который оказалась закована моя нога от колена до кончиков пальцев. В этот момент я окончательно поняла, что Рождества мне не видать! Даже просто жить с этой штукой было непросто. Кресло-каталка не проходило сквозь половину дверей в нашем доме. Моему мужу пришлось заняться домашней работой, которую обычно выполняла я, и новые обязанности сводили его с ума – я видела это по его вытаращенным глазам.

Потом все стало еще хуже. Вдруг я поняла, что глаза у мужа округлились не просто так.

– Дон! – воскликнула я. – Ты весь горишь!

Когда у него диагностировали острый синусит и бронхит, я решила: «Так, Господи, это последняя капля. Рождество пропало! Пора забыть о наших планах».

Но незадолго до 25 декабря Дону стало лучше. Я привыкла к креслу-каталке. И мы решили во что бы то ни стало отпраздновать Рождество!

Само собой, нужны были перемены. Вместо того чтобы украшать целый дом, мы закрыли двери во все комнаты, кроме тех, по которым я могла свободно передвигаться в кресле. Мы не стали развешивать фонарики и мишуру и оставили только елку. Мне было неудобно украшать ее обычными шариками и гирляндами, поэтому я ограничилась красными пластиковыми цветами рождественской звезды. Не вставая с кресла. И знаете что? Получилось замечательно!

На этом перемены не закончились: я не стала вставать в четыре утра и готовить традиционную индейку, а заказала готовый обед в местном ресторане. Вместо фарфора использовались бумажные тарелки. Большую часть подарков я заказала в Интернете или преподнесла в виде подарочных карт. Выяснилось, что подметать, пылесосить и протирать пыль я способна даже в кресле. На это ушло вдвое больше времени, но я очень радовалась, что сумела справиться сама!

Накануне Рождества я даже смогла приехать на ужин к любимому родственнику, который жил на третьем этаже (без лифта!). Наверх я ползла на четвереньках, зато вниз меня спускал на руках прекрасный молодой человек – и я купалась в лучах всеобщего внимания.

Одно осталось неизменным: когда в Рождество наши дети и внуки появились на пороге, они, как всегда, радостно загалдели и принялись обниматься. Никто не побрезговал ресторанной едой – ее уплетали с тем же аппетитом, что и мою домашнюю стряпню. Возле елки то и дело слышались восклицания: «Ой, как здорово!» и «Не стоило тебе – но ты молодец!».

В конце концов ребята отправились домой с новыми сокровищами, оставив нас с Доном в окружении недоеденных пирогов, грязных бумажных тарелок, мешков скомканной подарочной бумаги – и чудесных, теплых воспоминаний.

Да, Рождество «пропало» в четверг, но в понедельник – точно по расписанию – оно вернулось, яркое, блестящее и восхитительное, как всегда. И нашли мы его у себя в сердце.

То Рождество не сулило радости нашей семье. Мы впервые встречали его без отца, который проиграл битву с раком. Мне не хотелось даже думать о празднике, а тем более его отмечать. Я была – и всегда буду – настоящей папиной дочкой. Поэтому, когда мама позвонила мне за восемь дней до Рождества, у меня еще не было ни елки, ни украшений, ничего. Я пыталась забыть, что праздник на пороге.

Мама живет в шести часах езды от нас. Так как я единственная из братьев и сестер работаю дома, именно я всегда забирала ее и привозила на семейное Рождество.

Она спросила, украсила ли я дом. Нет? Такой ответ ее не устроил – даже она нарядила елку, хоть и живет одна. У меня же двое детей – о чем я думаю? Пора ставить елку и готовиться к празднику.