Союз нерушимый... - Силоч Юрий Витальевич - Страница 22

— Ну, для начала приляг поудобнее. У тебя подушка есть? — зачем-то поинтересовался голос.

— Ага. А ещё пуховая перина, телевизор и минибар.

— Ты мне уже нравишься, — хохотнул спаситель. — Тогда зажми зубами кусок одежды потолще и ложись.

— Зачем?

— Затем, что я не хочу отвечать на кучу глупых вопросов, — раздражённо сказал голос. — Считай это первым заданием.

Чувствуя себя полным идиотом, я взял пальто, валявшееся на полу, лёг на нары и закусил рукав. Шерсть колола и щекотала язык.

— Готов?

Я издал некий звук, похожий на «ага».

— Поехали.

Боль. Невообразимая и настолько всеобъемлющая, что в первые мгновения я перестал осознавать себя от шока. Она не была чем-то отдельным и враждебным — наоборот, слилась с сознанием настолько, что моё «я» просто растворилось и стало с ней единым целым. Потом, когда ощущения притупились, мы вновь раскололись, но я всё равно словно плавал в раскалённом добела море, не видя ничего, кроме яркого света перед глазами.

— Жив? — всё закончилось так же резко, как и началось.

С неудовольствием я обнаружил, что мой рот полон шерсти, а сведённая судорогой челюсть болит.

— Да, — я тут же принялся отплёвываться, несмотря на то, что даже говорить было больно.

— Фух! — выдохнул с облегчением голос. — Это радует. Фортуна тебе улыбнулась дважды. Надеюсь, дальше будет так же.

— В каком смысле улыбнулась? — прохрипел я, стараясь избавиться от волос во рту.

— Ну, если между нами, то активация имплантатов могла запросто вскипятить тебе мозги. Я тут немного заддосил твой процессор, вызвал перегрев и плавку. Тот кусочек полимерного сверхпроводника, который удаляли хирурги, расплавился и снова спаялся. Хэппи-энд.

— Охренеть, — вымолвил я, наконец-то, более-менее очистив рот. — И какие были шансы?

— Пятьдесят на пятьдесят, — уклончиво ответил голос.

— В смысле, либо я поджарюсь, либо нет? — усмехнулся я.

— Именно. Ты догадливый, мы сработаемся. Кстати, тебя сегодня по голове не били? — поинтересовался неведомый спаситель.

— Били, — кивнул я, прикоснувшись к макушке и нащупав бинты, успевшие покрыться застывшей коркой крови и волос. — А что?

— А-а. Тогда ясно, почему связь так легко заработала, — непонятно отозвался спаситель. — Итак. Предлагаю следующее: я буду следить за камерами видеонаблюдения и проведу тебя мимо постов, а ты уж постарайся не попасться никому на глаза.

— Понял, — я надел пальто, на рукаве которого ещё виднелись следы укуса.

— Тогда вперёд!.. А, чёрт. Забыл. Сейчас.

Включилась дополненная реальность, и перед глазами замелькали системные сообщения:

Железки оживали одна за другой, отчего всё тело зудело и вибрировало — побочный эффект от перезагрузки нервной системы.

Мышцы наливались силой, осанка выпрямлялась, а видимые предметы кажутся чётче и ярче. Перед глазами пробежали краткий моральный кодекс строителя коммунизма и несколько лозунгов, среди которых снова оказался некогда позабавивший меня «Развивайте свиноводство». Похоже, с ним были реальные проблемы.

— На выход, с вещами! — скомандовал голос, и я, чувствуя огромное удовольствие, саданул кулаком в стальную дверь.

Первый удар деформировал её, а второй снёс к чёртовой матери с петель и отбросил к стене коридора. Я взглянул на окровавленные костяшки пальцев и понял, что во время активации инстинктивно выключил болевые ощущения.

— Повоюем, — с кривой ухмылкой я вышел в пыльный тёмный коридор.

— Налево, — приказал проводник, но я сделал несколько шагов вправо и, остановившись возле соседней камеры, примерился и её открыть. — Эй! Какого хрена ты делаешь?

— Собираюсь освободить остальных, — я нанёс железяке могучий удар.

— Мы так не договаривались! Ты сбрендил?! Отойди! Одно дело вывести одного, а другое — весь ваш отдел! Ты даже не знаешь, где они сидят!

— Я. Освобожу. Своих! — отчеканил я. — Точка.

— Кажется, ты не понял, — лёгкий разряд тока заставил меня вскрикнуть. — Никого ты освобождать не будешь — сам бы вышел. Ты всё ещё в центре Лубянки, не забывай. Поэтому давай без лишнего геройства. Коллективизм — это, конечно, похвально, но сейчас, пожалуйста, больше думай о собственной шкуре.

— Ну ты и сволочь, — процедил я.

— Ага, а ты весь из себя белый и пушистый майор КГБ. Налево!

Я дошёл до конца пустого коридора и увидел дверь, за которой обрывались следы офицерских сапог.

— Та-ак, — сказал голос. — Жди команды. А когда дождёшься, открывай осторо-о-ожно и без скрипа… Пошёл!

По ту сторону располагалась пустая приёмная.

Мебель у стен, картонные коробки с вещами, на деревянных панелях стен светлые квадраты — там раньше висели картины. На полу валялись документы с печатями и резолюциями, а ближе к выходу, спиной ко мне два офицера в зелёной форме и фуражках рассматривали внезапно оживший принтер. Я находился от них буквально в нескольких шагах.

— Шокер! — раздалась команда и я, не задумываясь, подчинился, бесшумно метнувшись вперёд и обеими руками достав офицеров — правого в шею, левого в спину под лопаткой. Сверкнули разряды, затрещало электричество — и люди в мундирах бесшумно повалились на ковёр рядом с растоптанными бумагами.

— Возьми оружие, пригодится.

Это был самый бесполезный совет, поскольку я опередил голос и уже вытащил из скрипящих кожаных кобур два «ТТ-Н». Неплохие машинки, но, как по мне, слишком тяжёлые, и отдача чересчур большая. Я предпочитал «Стечкина», но старый Фёдорыч с его безграничным арсеналом теперь был по другую сторону баррикад, так что выбирать не приходилось.

— Как выйдешь, направо! Стой, не выскакивай! — я застыл за углом и, присев, выглянул наружу. Там стояли ещё два сотрудника — на этот раз в штатском.

— Отвлекаю…

Один из сотрудников прикоснулся пальцем к уху.

— Да. Понял. Пошли! — повернувшись, сказал он второму. — Срочно в триста тридцатый кабинет!

Голос дал дальнейшие указания:

— Дождись, пока они уйдут, и давай дальше.

Неизвестный спаситель вёл меня по коридорам, переходам и лестницам Лубянки с ювелирной точностью. Я то спускался на несколько этажей вниз, то поднимался чуть ли не на крышу. Иногда требовалось поворачивать и двигаться в обратном направлении. Встречавшихся мне на пути сотрудников Конторы неизвестный спаситель отвлекал, давая возможность их обойти или проскользнуть мимо незамеченным. Я ползал на животе и четвереньках, крался, прятался за углами и прислушивался, но с каждым шагом и каждым удачным маневром нервничал всё больше, поскольку чувствовал, что вечно такое везение продолжаться не может. Рано или поздно меня обнаружат, даже несмотря на кажущегося всесильным помощника. Что делать в этом случае, я не знал и старался пока не задумываться. Смогу ли я выстрелить в бывших товарищей по оружию? Смогу, конечно, всё-таки я не нервная институтка, но это будет непростое решение. По крайней мере, в первый раз.

Всё дальше и дальше по коридорам. Тёмные необжитые и светлые, широкие, с паркетом, ковровыми дорожками, портретами в рамах и цветами в кадках.

Лёгкость, с которой я обходил патрули и служащих, не могла меня обмануть — самая трудная часть ждала впереди. Плутать по зданию можно было сколько угодно, но в любом случае придётся выходить. И тут точно возникнут проблемы.

— Что дальше? — спросил я, останавливаясь у двустворчатых железных дверей с небольшими круглыми окошками-иллюминаторами.

— А что, это не очевидно? Вперёд, разумеется. Если не будешь слоном, всё обойдётся. Угонишь машину и поедешь, и помчишься… — последние слова мой ангел-хранитель произнёс нараспев.