Союз нерушимый... - Силоч Юрий Витальевич - Страница 32

И вот тут, стоило некоему майору КГБ подобраться к разгадке поближе, как начались внутренние разборки в Конторе. Топорно, очень топорно. Либо тот, кто это затеял, — дилетант (ха-ха), либо он очень торопится. И второй вариант, учитывая последние события с раскрытием непонятно чьей агентурной сети среди высших чинов КГБ, становится наиболее верным. В попытке выиграть время этот некто не жалеет никого и ничего.

И тут встаёт самый интересный вопрос…

Бутерброды были давно съедены, кофе выпит, а я возил ложкой по рыжему осадку в одноразовом стаканчике и задавал самому себе вопросы, которые мучили русскую интеллигенцию несколькими столетиями ранее: кто виноват и что делать? Студенты, ещё не так давно сидевшие тихо, сейчас о чём-то оживлённо спорили.

Задача номер раз: выйти на Разум или того, кто за ним стоит. А самое простое и очевидное её решение — найти кого-нибудь из пропавших хакеров. Хотя бы того Унгерна.

И начать его поиски следовало с глубокой сети, о которой говорил Ионо.

Я покинул столовую и постоял какое-то время, наблюдая за людьми на тротуаре и проезжавшими мимо трамваями. Очень хотелось курить, но сигарет как назло не было — значит, надо бросать. Стрелять сигареты у прохожих я считал ниже своего достоинства.

— Простите! — остановил я спешащего взъерошенного студента с тубусом подмышкой. Тот поднял на меня красные глаза и взглянул, как на неведому зверюшку. Похоже, бедолага категорически не высыпался. — Где здесь поблизости библиотека?

Юноша осмотрел меня недоверчиво. Да, мой внешний вид явно не сочетался с библиотекой, но что поделать — внешность обманчива.

— Дальше по улице, — студент махнул рукой. Он, очевидно, подозревал какой-то подвох. — Две остановки. Минут десять идти.

— Спасибо! — кивнул я и, дождавшись ближайшего трамвая, запрыгнул на подножку. Из-за стекла мне погрозила кулаком старуха в платке.

Кроме неё на меня никто не обращал внимания, поскольку подобное использование транспорта не возбранялось: главное на рельсы не упасть и на контролёров не нарваться. В моём случае второе было куда хуже.

Библиотека располагалась на цокольном этаже восстановленной каменной модернистской трёхэтажки начала двадцатого века. На ней висела мраморная мемориальная доска, гласившая, что в этом доме почти пятьдесят лет назад жил трижды герой советского союза танкист Рубелев. Посему библиотека в доме была не простая, а имени этого самого танкиста Рубелева: об этом мне сказали вывеска и здоровенный портрет героя в небольшом холле. Рядом стоял пыльный красный флаг, а под ним — небольшой конторский стол, за которым сидела стройная молоденькая девушка с русыми волосами. Чёрное платье в белый горошек делало её фигуру похожей на фарфоровую статуэтку — хрупкую и тоненькую.

— Здравствуйте! — улыбнулась она.

— Здрасьте! — я тоже расплылся в идиотской улыбке. — А читальный зал работает?

— Конечно. У вас карточка есть?

— Нет, — развёл я руками. — Впервые в ваших краях.

— Тогда надо завести, — с умилительной серьёзностью сообщила девушка, и я не смог ей отказать.

Изучив мои документы, она вбила какие-то данные в терминал и сказала, указав на дверь, ведущую вглубь библиотеки:

— Проходите. Подшивки журналов в зале не все: если что-то понадобится, обращайтесь. Когда будете входить в Сеть, обязательно заполните журнал и не забывайте записывать адреса. С бумажными книгами осторожнее, могут рассыпаться. Из терминала можете брать электронные книги только на наших носителях, скачивать себе запрещено.

— Как у вас строго, — усмехнулся я.

Девушка нахмурилась:

— Правила придумала не я.

— Понимаю-понимаю. Безопасность превыше всего.

Я прошёл в помещение с низким потолком, тонкими занавесками на высоко расположенных окнах, книжными шкафами, несколькими терминалами и креслами у стен. Посреди комнаты — длинный стол с пожелтевшими подшивками газет и шахматной доской с чьей-то незаконченной партией. Тихонько тикали настенные часы, пахло бумажной пылью, от которой щекотало в носу.

Я уселся за ближайший терминал, на клавиатуре которого лежала помятая тетрадь в линейку с истрёпанной зелёной обложкой. Колючей коричневой бечевкой к ней была привязана шариковая ручка. Когда я увидел эту конструкцию, то чуть не расхохотался, правда, открыв, понял, что смеяться было рано: в журнал требовалось записывать абсолютно всё — не только название страницы, как я предполагал, а полную ссылку. Каждый щелчок подлежал тщательной фиксации на бумаге. Шедевр бюрократии. Впрочем, потакать этому бреду я всё равно не собирался.

Советские компьютеры конструировались по тем же принципам, что и военная техника — в первую очередь характеристики, надёжность и способность пережить ядерный взрыв и уже потом такие мелочи, как удобство и дизайн.

Последними вообще никто не заморачивался, поэтому операционная система «Демос» (Диалоговая Единая Мобильная Операционная Система) работала быстро и производительно, практически не имела уязвимостей, была надёжно защищена от вирусов, но при всём этом ей было невозможно пользоваться.

По чёрному экрану пробежали белые буквы, составлявшие странные и непонятные обывателю слова.

Появилась долгожданная строка «Введите команду», и замигал белый курсор, предлагавший начать работу. Я набрал команды, пару раз ошибившись, и сумел-таки запустить браузер, который показал мне страницу поисковика «Гоголь» — красный фон с четырьмя предназначенными для заполнения полями и надписью «НИИ Специальной Информатики и Алгоритмов Поиска им. М.А. Карцева».

Сверяясь с новыми документами, я ввёл ФИО, адрес и паспортные данные, после чего, наконец, напечатал на механической клавиатуре с чрезвычайно тугими клавишами: «Большая Советская Электронная Энциклопедия сеть Айсберг'.

Клавиша ввода западала, и пришлось по ней хорошенько стукнуть. Не тут-то было. Страница БСЭЭ вывела окно с предупреждением «Информация строго для служебного пользования!» и попросила ввести личный номер и пароль. Пораскинув мозгами, я ввёл подсмотренные когда-то данные Палыча — к чёрту, с него не убудет — и углубился в чтение.

Про Айсберг я слышал многое, но это многое оказалось не более, чем легендами и мифами. Сеть была создана сравнительно недавно кучкой гиков с Горбушки (почему я не удивлён?) и с тех пор росла и процветала. Она представляла собой что-то похожее на старый Интернет: графический дизайн, куча форумов и конференций по интересам, полная анонимность при помощи хитрой системы маршрутизации и подмены адресов. Официальная Сеть была куда скромнее Айсберга — она использовалась простыми смертными лишь для связи в двух-трёх высочайше одобренных мессенджерах, хранения данных а-ля БСЭЭ и страниц учебников, газет, журналов, а также для доступа к порталам госучреждений. Ещё две страницы предназначались для прослушивания музыки и просмотра кинофильмов.

Больше в ней ничего не было, но, собственно, сеть и создавалась не для развлечения, а для связи, военных целей и регулирования плановой экономики Союза. Во многом именно ей Союз был обязан своим экономическим чудом.

А в Айсберге, как в Греции, можно было отыскать всё. Любые доступные средства и способы связи, включая настолько анонимные, что даже Контора кусала локти и не могла ничего поделать. Фильмы, музыка, книги, игры — не только из партийного списка разрешённых материалов, но и вообще всё, включая старые записи. Магазины, в которых можно было достать всё, что было в Союзе, а если чего-то не было, то всегда находилась группа рукастых товарищей, способных сотворить техническое чудо из ничего.

Статья была чертовски интересной: я и не подозревал, что Айсберг и впрямь оправдывает своё название. Сам я с ним дел практически не имел — слышал лишь, что есть специальный отдел, занимающийся глубокой сетью. Они предоставляли нам информацию время от времени, и из-за этого о тамошних спецах ходили слухи, мол, они настоящие Штирлицы, знакомые со спецификой работы в целой Сети, состоящей из преступников, антисоветчиков, вражеских шпионов и торговцев всякой дрянью. А на деле получилось просто смешно: я смотрел скриншоты (с казённой тщательностью подписанные «Изображение экрана?…») и узнавал старые добрые социальные сети, форумы, интернет-магазины.