Аромат лимонной мяты. Книга первая (СИ) - "spring_twister" - Страница 111

А вот вышедшей Мелиссе, похоже, не понравилось ненужное внимание, и она, схватив Боула за руку, затащила его в ближайший магазин спортивной одежды. Через пять минут мальчик был облачен в синюю куртку с нарисованной на нагрудном кармане неимоверно печальной собакой, изо рта которой выплывали слова «Знаете что? Я счастлив!»(3)

Люциан попытался отдать деньги и уже почти вытащил из кармана брюк мешочек с монетами, но Эванс сделала страшные глаза и прошептала:

– Не тряси тут своим золотом, лепрекон несчастный. Потом сочтемся.

Спустя час они молча шли по небольшому парку тихого пригорода. Начало зимы было достаточно теплым, снега еще не было, а под ногами шуршала опавшая, уже пожухшая листва. Люциан находился под впечатлением от вынужденного шопинга, пробежки по Чаринг-Кросс-Роуд и поездки в общественном транспорте, поэтому мозги слегка коротило.

Вдруг идущая впереди Мелисса посмотрела на часы и резко свернула в сторону, к небольшой укромной скамейке. Там девочка вытащила из кармана куртки обрывок пергамента и, положив его на лавочку, придавила собственной сумкой. Где-то с минуту она стояла, приложив руку к деревянной поверхности, а затем, удовлетворенно кивнув, села и взглядом предложила Люциану последовать ее примеру. Плюхнувшийся было Боул тут же подскочил обратно. И не от того, что скамейка была холодной, чего он, собственно, и ожидал, все-таки не май-месяц. Нет, от нее просто веяло теплом.

– Руны, – пояснила Мелисса. – Активированы не здесь и без палочки. Министерство их не отследит. Слишком слабый магический отпечаток. На уровне статистической погрешности. Присаживайся, Люц. С транспортом нам повезло. У нас еще минут сорок. Поболтаем.

– Однако, – присвистнул Боул, картинно хлопая в ладоши, и устроился рядом. – О чем?

Мелисса сунула руку за ворот куртки и, вытащив оттуда голубоватый конверт с гербом Малфоев, помахала им в воздухе.

– В чем твой интерес, Люц?

– А почему в единственном числе? – не стал притворяться Боул, а затем, откинувшись на спинку лавочки, спросил. – Ты знаешь, что такое «майорат(4)», Лисса? Хотя о чем я! Учебники магловской истории весьма захватывающи, кстати. Я прочел их все. И с неослабевающим интересом.

– Чуть конкретнее, – прервала его девочка.

– Меня. Не устраивает. Будущее. Предназначенное. Мне. Моим. Отцом, – раздельно произнес Люциан, слегка подавшись вперед и уперевшись локтями в колени, а затем заговорил уже спокойнее. – У меня два брата, знаешь ли. Старший получит все, включая место отца в Визенгамоте. Среднему в прошлом году нашли весьма лакомую должность в Министерстве, где он будет лоббировать интересы рода. А я – третий подползающий. И что мне делать?

– Отправиться вызволять Гроб Господень из рук неверных(5), – констатировала Мелисса.

– Ах, если бы! Если бы! – притворно вздохнул Боул. – Там хоть перспективы. А мне в том году, после рождения сына у старшего брата, родственнички обрисовали расклад, при котором максимум, на что такой классный и амбициозный парень, как я, может рассчитывать, так это роль «не-пришей-гиппогрифу-хвост» в семействе Флинтов. Если, конечно, сестрицу Маркуса, Фиону, не окрутят раньше. И будь я христианином, я бы ежевечерне перебирал четки раз двадцать, молясь, чтобы ее застолбили.

Люциан непроизвольно передернулся и, заметив, что Мелисса вопросительно подняла брови, пояснил:

– Старше меня на шесть лет, заканчивает Бобатон. Вылитая Маркус. Столь же очаровательна и грациозна, как взрывопотам на выгуле, – Боул слегка скривился. – Из достоинств – чистая кровь и не слишком большое приданое. До знакомства с тобой я видел один выход: карьера профессионального квиддичиста. Но знала бы ты, насколько я не горю желанием подставлять под бладжеры свою прекрасную голову!

– И что же дало знакомство со мной? – поинтересовалась Мелисса.

– Две перспективы и альтернативу. Зависит от того, кто ты такая: простая маглорожденная, Обретенная или праправнучка какого-нибудь Мерлина?

Какое-то время он молчал, видимо, ожидая какой-либо реакции, и, не дождавшись, глубоко вздохнул.

– Могла бы и ответить. А то как-то не честно, тебе не кажется?

– Не кажется, – отрезала Мелисса, не обращая внимания на обиду, проскользнувшую в тоне Боула, и, еще раз демонстративно взмахнув конвертом, сунула его за пазуху. – Я не просила тебя о заступничестве. Твое вмешательство уже ударило по моему карману и может потенциально осложнить мою жизнь. Мне не ясны твои мотивы и категорически не нравится чувство, что меня играют втемную. Поэтому, друг мой, предлагаю засунуть свои обидки себе в… – ну, не важно! – и все-таки ответить на мой вопрос.

***

Уже несколько десятилетий Магическая Англия переживала демографический кризис. Но к семье Боул это не имело никакого отношения. Гавейн Боул был редкостным жизнелюбом и страшным перестраховщиком.

В детстве он сам едва не умер от драконьей оспы, но каким-то чудом выжил, хотя его кожа с тех пор и приобрела фисташковый оттенок(6). Те три недели, что Гавейн, единственный сын, провалялся в жару и бреду, едва не стали фатальными для рода Боул. Его родители на тот момент были уже настолько не молоды, что рождение самого Гавейна воспринималось друзьями семьи как прыжок на подножку последнего вагона уходящего вдаль поезда.

Естественно, после выздоровления до Гавейна была донесена мысль, что учиться нужно на чужих ошибках и что было бы немыслимой глупостью вновь подвергать род подобному риску. На вопрос мальчика о том, а какое количество сыновей можно считать достаточной гарантией будущего, его отец, большой поклонник легенды о короле Артуре(7), ответил, что, конечно, было бы неплохо приобрести стол соответствующей формы и собрать полную коллекцию рыцарей, но лучшее – враг хорошего, поэтому число «три» оптимально.

Мол, старший сын по майорату получит титул, мэнор и место в Визенгамоте. Среднего можно будет пристроить на теплое и хлебное местечко в Министерство: лоббирование интересов семьи – дело нужное и полезное. А третий… Ну, побудет пока на скамейке запасных. А если никого подменять не придется, придумаем что-нибудь. В квиддич в конце концов будет играть. В красивой облегающей форме. Этакая наружная реклама рода Боул. А там, глядишь, подцепит какую-нибудь страшненькую богатую мисс.

Гавейн воспринял слова родителя более чем серьезно, поэтому после окончания школы в темпе женился на очаровательной хрупкой блондинке, естественно, чистокровной волшебнице в Мерлин-знает-каком поколении, и принялся не покладая – хм… – рук обеспечивать продолжение рода. Причем так активно, что в течение трех лет стал счастливым отцом упомянутого числа сыновей-погодков, названных, соответственно, Ланселот, Галахад и Бедивер, и… вдовцом. Его супруга отнюдь не отличалась сложением и здоровьем самки бегемота, поэтому подобной любвеобильности, перманентной беременности и ежегодных родов попросту не выдержала.

Кстати, Гавейн не слишком уж и переживал из-за преждевременной кончины жены: свое предназначение она выполнила, а брак был договорным, так что ни о какой любви речи не шло. Устроив усопшей роскошные похороны и выдержав необходимый траур, Гавейн, вплотную занявшийся делами рода и воспитанием сыновей, периодически менял содержанок, не в силах подобрать что-то столь же темпераментное, как и он сам, а в промежутках посещал лучший бордель Лютного переулка, где слыл чересчур ненасытным и требовательным, хотя и щедрым клиентом.

Все шло своим чередом до середины семидесятых, когда грянул гром. Ланселот, старший сын Гавейна, заканчивающий Хогвартс, ухитрился забыть об основном своем предназначении: продолжении рода. Как-то так получилось, что наследник Боулов вовсе не планировал сразу начинать «плодиться и размножаться». Сначала он возжелал изменить мир к лучшему и лишь потом населить его своими маленькими копиями. Менять этот самый мир он собирался, естественно, не один, а, как и большинство слизеринцев, под знаменами оппозиционного Министерству Темного Лорда.

Нельзя сказать, что сам Гавейн не разделял политические взгляды любимого отпрыска, нет. Он относился к ним с большим пониманием и сочувствием, но, будучи к тому времени уже членом Визенгамота, знал: предпосылок для легальной передачи власти сторонникам Лорда нет и в ближайшем будущем – да и не в ближайшем тоже! – не предвидится. А значит, будет террор. Кроме того, некоторые символы организации Лорда казались ему мещанскими и избыточными. От названия – «Пожиратели смерти», звучавшего, на вкус лорда Боула, как реклама дешевых харчевен в Лютном, до пафосной униформы и милой привычки ставить тавро на собственных соратников.