Зима плюс осень равно весна (СИ) - Котянова Наталия - Страница 8

Конечно, он указал на неё. Пусть сама про себя отгадывает.

— С каким растением ассоциируется этот человек?

— Тигровая лилия!

— Амариллис.

— Или ива?

— Не ива, а крапива, — со смешком выдал Терри.

Вот же… змеёныш.

— Зачем он вам нужен, Сэм? — тихо спросил Рихард.

— Он — мне? А, да… Нужен, да. Нужен. А вы как назовёте эту бедняжку? Спорю, что кактус! — с фальшивой бодростью предположила она.

— Надо было действительно поспорить, на желание. Полынь. Не обидел?

— И не надейтесь! Таак, продолжим — какой вид транспорта?

— Красная спортивная Феррари.

— Кабриолет. (У которого крышу снесло, хи-хи-хи.)

— Розовый мотоцикл. (Хи-хи-хи.)

— Фольксваген Жук. Говорят, его дизайн сам Гитлер разрабатывал. (Ох, Терри, Терри, давно тебе, видать, кулаком в морду не прилетало… Исправить бы эту вселенскую несправедливость.)

— Ой, я прямо не знаю, на кого и думать! Киножанр?

— Молодёжная комедия?

— Мюзикл, где много танцуют и поют, тра-ла-ла…

— Пап, да ну, скорее это…

— Фарс. (Угадай, кто.)

— Ка-та-стро-фа… — почти беззвучно произнёс Рихард.

Дзиннь!

Она держала бокал?

— Вы не поранились? Простите.

— Это вы меня извините, господа. Мне придётся ненадолго отлучиться.

— Да-да!

— А ответить, кого мы загадали?

— Всё просто! Конечно, моего обожаемого жениха, я права?

Дожидаться ответа Сэм не стала. Да никто, собственно, и не спешил её разубеждать. Ведь смешно получилось! А Терри — что Терри? Скорчил рожу и покатился за новой порцией виски (на розовом мотоцикле, ага). Смешно!

Забавная вышла игра. Во всяком случае, познавательная. Почему же стало вдруг так отвратительно-тоскливо? До горечи на языке…

Наверное, он просто устал. А значит, пора сворачивать этот цирк.

Осталось последнее. Она ведь обещала, что не уйдёт по-английски?

— Сэм, уже так поздно. Не хотите остаться? Я покажу вам остальную часть дома. Думаю, она вам понравится ещё больше. Там гораздо уютнее.

— Да, вы же сами его проектировали… — после паузы отозвалась она. — Мне Терри сказал, а ему — ещё кто-то. Что у вас тут прорва комнат в самых разных стилях, от средневекового до японского, а ещё есть потайной ход, как в настоящем замке.

— Есть, и даже не один. Здесь много интересного, особенно для тех, кто способен оценить всё это визуально.

— Не сомневаюсь. Вы ведь только меня приглашаете, да, Рихард? — прямо спросила девушка. — Без Войта, без Терри. Я вас правильно поняла?

— Правильно. Поверьте, я совершенно не хочу вас оскорбить. Лгать о том, что своим отказом вы разобьёте мне сердце, тоже не стану. Завтра днём у меня важное совещание. Но эта ночь и утро — в вашем полном распоряжении. Смею надеяться, вы не пожалеете, что провели их столь безнравственно. Ну же, Сэм, удовлетворите своё любопытство! Я же знаю, вам любопытно. Новый интересный опыт, а? Только не надо прикрываться своим змеёнышем — то, что ему всё равно, очевидно уже всем присутствующим. А мне не всё равно. И именно поэтому я хочу, чтобы вы остались. Останьтесь, Сэм.

Длинный вздох. Может, стоит ещё добавить, что это в прямом смысле эксклюзивное предложение? Что здесь, в его доме, кроме Герды, не ночевала больше ни одна женщина?

— Простите, Рихард. Но — нет.

Не оскорбилась. В голосе поневоле проскользнуло что-то такое… сожаление? И, тем не менее, ответ твёрдый и совершенно однозначный.

— Сэм?

— Нет, Рихард.

— Что «нет»? Как тебе не стыдно отказывать в чём-то нашему дорогому хозяину!

Противный лицемерный змеёныш. Озвучить, ему, что ли, суть вопроса? Пусть сам поуговаривает свою невесту… Вот же маразм.

— Господин Хантер спрашивал, не родственник ли ты случайно Вольфа Линдера? Ну того, который возглавляет международное движение «Геев — в президенты!» — мгновенно отомстила Сэм. — Вот, я и сказала — конечно, нет!

— Хотя голос, манера говорить — извините, просто один-в-один, — добил Рихард.

— У меня нормальная ориентация! — возмущённо пискнул Зомби.

Умудрились не засмеяться.

— Никто в этом и не сомневается, господин… — Хантер красноречиво пощёлкал пальцами. — Мой вам совет, юноша — оставьте ваше самолюбие и смените фамилию. Для бизнеса она крайне неудачна. Терри Эллис звучит гораздо лучше. И ещё, — (непроизвольное сопение, интересно, Зомби уже «красный Зомби», или с самообладанием у него получше? нет, это вряд ли.) — Почаще вспоминайте о том, как сильно вам повезло, ведь вас выбрала такая прекрасная женщина. Берегите её, Терри, она, без сомнения, заслуживает самого лучшего к себе отношения.

— Да-да, конечно!

— Спасибо, Рихард…

— Чуть не забыл. Возвращаю, — Кленовый лист кажется таким маленьким на его огромной ладони. Сэм осторожно касается его пальцами и тут же попадает в ловушку.

— Нам пора.

— Да.

Короткий вежливый поцелуй — ток по пальцам, ток по губам… Почему он не может увидеть её лицо?!

— Всего доброго. Спокойной дороги.

— Благодарим за чудесный вечер.

Ну, вот и всё. Пара минут — и едва ощутимый запах Осени окончательно исчезнет. Она покинула этот холодный дом — слишком холодный даже для Ноября. Осени никогда не растопить, не отогреть Зиму, она это знает… потому и ушла. И это правильно, это, по крайней мере, честно. Одна ночь с Рихардом Хантером не стоит сделки с собственным самолюбием. Не стоит мимолётного душевного дискомфорта, каких-то сомнений… и даже возможного скандала с «любимым» Зомби — не стоит. Гордость и гордыня — разные вещи, и он, без сомненья, сегодня проиграл. Закономерно. Заслуженно. Иногда это бывает чертовски полезно — вспомнить о том, кто ты есть на самом деле. И порадоваться тому, что ты не стал ещё хуже в своих собственных глазах… Какая, в сущности, разница в том, кто и когда первым поставит точку? Итог всё равно один — ничего не изменится. Определённо — ничего.

За окном конец февраля. Почерневшие сугробы, ночные колючие ветра и неожиданные оттепели. Уже совсем скоро холода окончательно отступят, и зима превратится в ещё одно мутное воспоминание. Его календарное время закончится до следующего декабря. А Осень — простите, какая осень?.. Она уже в прошлом, она ушла безвозвратно.

И только недолгая фантомная боль осталась в ладони. Жаль, что он не раздавил эту глупую брошку. Как хрупкий лист под лапой белого льва в том бессмысленном сне.

Огромные старинные часы в холле пробили три. Он обычно их не слышит — если не работает в это время в кабинете, он ближе. Но сейчас Рихард проснулся так резко, словно часы стояли у его кровати. Ещё секунду назад затуманенный, мозг заработал привычно чётко, и так же чётко Рихард вспомнил свой сон до мельчайших деталей. В отличие от прошлого, повторённого трижды, он был предельно конкретный. И самый важный. Никакой мистики, никаких глупых символических образов — считай, готовая инструкция к действию. Или — к бездействию.

Дилемма? Чёрта с два!

Рука привычно нашарила брошенный на стул халат. Надеть его поверх пижамы или лучше найти что-то поприличнее?

Чуть не рассмеялся вслух.

Рихард, ты идиот.

Ладно, пусть будет халат.

Оружие?

Рихард, ты… Короче, обойдусь.

Пора.

Едва слышный щелчок. Всё, теперь проход свободен. Тихий шорох, тихо прикрытая дверь. Выдох… скорее шумный — от облегчения. Осторожные медленные шаги — раз, два… Ещё один щелчок — видимо, фонарик. Куда дальше — налево или направо? Долго думает, значит, наличие сразу двух сейфов стало неожиданностью. Ночной гость здесь явно впервые. Прерывистое дыхание — волнуется. Бедняжка.

Вот он уже совсем близко… Вперёд!

Стремительный бросок из засады — на слух, на запах… Очень слабый, почти незаметный и такой знакомый. А он ещё не хотел верить.

— Я рад, что ты передумала.

Ахнула от испуга, забилась, пытаясь вырваться — куда там! Лев никогда не выпустит свою законную добычу.

— Вернулась… Так сильно меня хочешь, что и до завтра не подождать? Ты теперь на всё согласна, да, Сэм?!