Бог резни - Реза Ясмина - Страница 1

Le Dieu du carnage: Yasmina Reza (2006)

Перевод Сергея Самойленко 

Действующие лица:

Вероника Валлон

Мишель Валлон

Аннета Рэй

Ален Рэй

(всем от 40 до 50 лет)

Вероника: Вот наше заявление… А вы потом составите свое… «3 ноября в 17.30 в сквере Аспиранта Дюрана Фердинан Рэй, 11 лет, вооруженный палкой, в результате словесной ссоры ударил по лицу нашего сына, Брюно Валлона. В результате этого действия, помимо разбитой верхней губы, были сломаны два резца, в одном зубе затронут нерв».

Ален: Вооруженный?

Вероника: Вооруженный? Вам не нравится слово «вооруженный»? Что мы поставим, Мишель — «при помощи», «посредством»? Посредством палки, так пойдет?

Ален: Да. Посредством.

Мишель: Посредством палки.

Вероника: (исправляя) Посредством. Ирония в том, что мы всегда считали сквер Аспиранта Дюрана безопасным местом, в отличии от парка Монсури.

Мишель: Да, точно. Мы всегда говорили: парк Монсури — нет, сквер Аспиранта Дюрана — да.

Вероника: Именно так. В любом случае, спасибо, что пришли. Если действовать под влиянием эмоций, мы ничего не выиграем.

Аннета: Это вам спасибо. Это мы вас должны благодарить.

Вероника: Не думаю, что в этом случае уместны благодарности. К счастью, существует искусство договариваться.

Ален: Кажется, наши дети его еще не освоили. То есть хотел сказать — наш!

Аннета: Да, наш! А что там с зубом, нерв сильно задет?

Вероника: Пока не известно. Мы не делаем прогнозов. Кажется, нерв оголен не полностью.

Мишель: Он оголен только частично.

Вероника: Да. Частично оголен, а частично защищен остатками зуба. Так что пока решили нерв не удалять.

Мишель: Попробуем дать зубу шанс.

Вероника: Чтобы не пломбировать канал.

Аннета: Да…

Вероника: В общем, какое-то время подождем, может, удастся сохранить нерв.

Мишель: А пока поставим керамическую коронку.

Вероника: В любом случае, до 18 лет протез ставить нельзя.

Мишель: Да, нельзя.

Вероника: Протез можно ставить только когда закончится развитие организма.

Аннета: Конечно. Надеюсь, что… Надеюсь что все пройдет хорошо.

Вероника: Мы тоже надеемся.

Легкая пауза.

Аннета: Какие восхитительные тюльпаны.

Вероника: Мы их покупаем на рынке Мутон-Дюверне, у флориста. Знаете, в самом конце.

Аннета: Ах, да.

Вероника: Им доставляют каждое утро прямо из Голландии, два евро — пятьдесят штук.

Аннета: Вот как!

Вероника: Маленький киоск в самом конце.

Аннета: Да-да.

Вероника: Вы знаете, он не хотел выдавать Фердинана.

Мишель: Точно, не хотел.

Вероника: Это так трогательно… У ребенка разбито лицо, нет зубов, а он отказывается говорить.

Аннета: Представляю себе.

Мишель: Он не хотел выдавать, так как боялся, что друзья будут считать его стукачом. Будем честными, Вероника, это бравада.

Вероника: Конечно, бравада, но и дух товарищества тоже.

Аннета: Естественно… Ну и как?.. То есть я хочу сказать: как вы узнали про Фердинана?

Вероника: Мы объяснили Брюно, что покрывать этого мальчика — только вредить ему.

Мишель: Мы ему сказали: если этот мальчик думает, что может и дальше безнаказанно драться, с чего бы ему перестать?

Вероника: Мы сказали: если бы мы были родителями этого мальчика, то хотели бы знать, что произошло.

Аннета: Конечно.

Ален: Да… (звонит его мобильный телефон) Простите… (отходит в сторону, во время разговора достает ежедневник) Да, Морис, спасибо, что перезвонил… Вот, утренний номер «Эко», я читаю: «Согласно исследованию, опубликованном в британском журнале „Ланцет“, на которое вчера ссылалась газета „Файнэншл Таймс“, два австралийских ученых обнаружили неврологический эффект препарата Антрил, средства для понижения давления, разрабатываемого лабораторией „Веренц-Фарма“. Употребление препарата вызывает различные побочные эффекты, от снижения слуха до нарушения координации движений»…. Кто там у вас занимается связями с общественностью? Это же полная задница… Нет, меня беспокоит, что через две недели общее собрание акционеров… Вы заложили в бюджет судебные расходы? Окей… И еще, Морис, Морис, спросите в пиар-отделе, были ли другие публикации. Пока. (отключается) Прошу прощения.

Мишель: Вы, значит…

Ален: Адвокат.

Аннета: А вы?

Мишель: Хозтовары, оптовые поставки. А Верника писатель. И работает на полставки в книжном магазине, в отделе истории и искусства.

Аннета: Писатель?

Вероника: Я один из авторов коллективного труда, посвященного сабейскому царству, участвовала в раскопках, во время войны Эфиопии с Эритреей, в самом конце. А в январе выпускаю книгу о Дарфурской трагедии.

Аннета: Так вы специалист по Африке.

Вероника: Мне интересен этот континент.

Аннета: У вас есть еще дети?

Вероника: У Брюно сестричка Камилла, ей девять лет. Она обиделась на отца за то, что он вчера ночью выбросил хомячка.

Аннета: Вы выбросили хомячка?

Мишель: Да. От этого хомяка по ночам ужасный шум. Эти твари спят днем. Брюно мучился, он был просто в отчаянии от этого хомячьего шума. Если честно, я давно хотел его выбросить. Сказал себе: хватит, взял и отнес на улицу. Думал, что эти животные любят канавы, помойки, все такое, но оказалось, что нет, он просто оцепенел на тротуаре. Фактически это животное ни домашнее, ни дикое, я даже не знаю, какая у него среда обитания. Вынеси его на лужайку — он там тоже будет несчастлив. Даже не знаю, где они живут.

Аннета: И вы его оставили на улице?

Вероника: Оставил и думал, что Камилла поверит в то, что он сбежал. Только она не поверила.

Ален: А утром, утром хомяка не было?

Мишель: Исчез.

Вероника: А вы в какой сфере работаете?

Аннета: Я консультант по объектам культурного наследия.

Вероника: Можно ли надеяться… Простите, что спрашиваю об этом прямо… Представим, что Фердинан извинится перед Брюно?

Ален: Было б хорошо, чтоб они поговорили.

Аннета: Ален, надо, чтобы он извинился. Чтобы сказал, что он сожалеет.

Ален: Да-да, конечно.

Вероника: А он правда сожалеет?

Ален: Он понимает, что сделал. Но не сознает последствия поступка. Ему одиннадцать лет.

Вероника: В одиннадцать лет уже не дитя.

Мишель: Но еще и не взрослый! Мы вам ничего не предложили — кофе, чай? Вера, у нас осталась еще шарлотка?

Ален: Кофе покрепче, если можно.

Аннета: А мне стакан воды.

Мишель: (вслед Веронике) Мне тоже эспрессо, дорогая, и принеси шарлотку. Я всегда говорю: есть куча глины, из которой нужно что-то слепить. Но она, может быть, примет какую-то форму только в самом конце. Откуда мы знаем?

Аннета: Мммм.