Каратели - Головачев Петр Николаевич - Страница 4

Но чудес не бывает. Каратели обнаружили Веру, захватили ее и позже убили. К счастью, о готовящемся нападении на город враг так и не узнал. Но насторожился, приняв некоторые меры. В Доме Советов устроили казарму, усилили посты до трех-четырех человек на опасных направлениях со стороны Бороденки, Тельца, Городцов и др.

В отряде были шокированы вестью. Что делать? Спасать подпольщиков или отложить наступление, чтобы не нарваться на подготовленную засаду? Штаб решил выступать немедленно. Пришлось перестраиваться на ходу. Отряды Сенченкова, Ворошиловский, Сабурова, опергруппа чекистов с разведчиками и др., всего 350 человек. Отряды Кошелева и «Смерть немецким оккупантам» находились в резерве.

С трех сторон партизаны на рассвете 2 февраля 1942 г. вошли в город без единого выстрела. Все шло по плану. Но в центре произошла нелепейшая случайность. Развод полиции шел на смену караулов. Пулеметчики партизан, занявшие позицию в доме аптеки, недалеко от Дома Советов, где была казарма полиции, приняли караул за своих. Разводящий был одет в шинель советской армии с портупеей, в кубанке, как одевались многие партизаны. Надо отдать должное начальнику караула. Он выслушал доклад пулеметчиков, что они заняли позицию, задав вопрос, где еще установлены пулеметы. Неожиданно по его команде Корниченко и Разноглазов открыли по партизанам огонь, тяжело ранили их. Полицейские бросились в казарму. Фактор неожиданности был упущен. Началась перестрелка.

Бой шел до вечера. Город был взят, за исключением Дома Советов и здания милиции. Укрывшись за толстыми каменными стенами, полицейские яростно отстреливались. Их пытались выкурить минометчики А. Сабурова. К вечеру остатки гарнизона сумели выскользнуть из города.

Дурнев с товарищами первым ворвался в тюрьму. Обыскали все камеры в подвалах, но ни Веры, ни Литвина и других подпольщиков не обнаружили. Позже узнали, что их увели с собой полицейские. По пути в Почеп они были убиты. В камерах обнаружили свыше 30 расстрелянных узников.

После получения сведений, что к Трубчевску подходят немецкие танки, был дан общий сигнал «отход». Пока партизаны вели бой, опергруппа чекистов и разведчики работали в осажденном городе. Они подготовили и отправили в отряд 54 раненых солдата из госпиталя, а также около 30 человек медперсонала, лекарства и инструменты. Чекист В.К. Морозов с товарищами вывез из пекарни три тонны хлеба, причем пекари помогли сделать выпечку из подготовленного замеса. Сколько смогли, очистили склады с оружием, продуктами. Особенно ценный трофей — десятки пар солдатских сапог.

Начальник РО НКВД И.Е. Абрамович сумел встретиться с агентурой, выяснить, кто провалил подполье. В доме Бондаря захватили списки агентуры полиции и другие документы. В канцелярии Павлова забрали несколько мешков с приказами, раздаточными ведомостями, штатно-должностными книгами, книгами арестованных и т. д. Они очень помогли позже при расследовании дел. Но главным был морально-политический эффект. Появилась надежда на скорое освобождение. Теперь люди знали, что их не бросили, что надо жить.

С партизанами ушли многие патриоты. Ушла и Мария Ивановна Дурнева.

Начальник полиции Осиновский, боясь ответственности, застрелился. В бою за город было убито более 200 человек полиции. Партизаны понесли незначительные потери. Главное — не удалось предотвратить гибель арестованных в тюрьме.

Павлов издал приказ по факту нападения партизан. За головы Д.В. Емлютина, И.Е. Абрамовича, А.Д. Бондаренко были назначены награды — 10 тысяч марок и корова. Борьба с оккупантами продолжалась. Уже в апреле Павлов доложил немецкому командованию: «Несмотря на укрепление Трубчевска, партизаны продолжают бесчинствовать. Обнаглели до того, что подтягивают орудия и минометы и обстреливают город днем из-за реки».

Шла вторая зима оккупации. Для брянского партизанского края она была особенно трудной. Осенью 1942 года, собрав мощный ударный кулак, оккупанты провели против партизан на Брянщине две крупные войсковые операции под кодовым названием «Треугольник» и «Четырехугольник» при поддержке танков и авиации. Немцам удалось вытеснить партизан в лес, за Десну. Накануне наступавшей зимы народные мстители ощущали острую нехватку продуктов, оружия и боеприпасов, лекарств и теплой одежды. В отрядах скопилось много раненых и больных, аэродромы работали с перебоями.

Фашисты разрушили партизанские лагеря в Рамасухском лесу, сожгли придеснянские села в Трубчевском, Почепском, Навлинском, Выгоничском районах. Укрепили высокий правый берег Десны, в каждом населенном пункте разместили гарнизоны. За малейшее подозрение в связях с «лесными бандитами» мирные жители карались смертной казнью.

Но связь с партизанским краем не прерывалась даже в самое трудное время. Фронту требовались сведения о передвижении фашистов, активизация «рельсовой войны». А этого можно было достигнуть только захватом и уничтожением служащих «нового порядка», активизацией работы среди населения.

Оккупанты это чувствовали на собственной шкуре — они несли большие потери. Встал вопрос — как выявить эту связь? Кто снабжает партизан сведениями? Подозрение пало на семьи Коростелевых и Сыромолотовых. Они жили в одной избе, их родные находились в партизанском отряде. А учительницы Анна и Настя общались с карателями из местной роты. Более того, Настя дружила с лейтенантом Шевцовым, командиром взвода. Деревенские такое поведение девушек осуждали, называли их «немецкими овчарками». Немцы, однако, подозревали, что дружба молодых людей лишь прикрытие для сбора информации. Но нужны были доказательства.

Комендант Хассе был человек с выдумкой. Он разработал коварный план, призванный вывести сестер на чистую воду. Шевцов был временно изолирован, его направили в другой гарнизон в командировку. В соседней деревне Аксеновск Хассе лично подготовил русского солдата, которого не знали жители Ивановска и привез его в деревню.

Поздний вечер 19 февраля 1943 г., метет поземка. В деревне тихо, даже собаки не лают: их уничтожили оккупанты. Нигде ни души, ни огонька. Крадучись, к избе, где жили девушки, подошли двое. Один притаился за углом, второй постучал в окошко. За занавеской мелькнула тень. «Откройте, я из леса», — прошептал он. Открыли быстро: в избе, видимо, ждали. Женщина вышла в сени и впустила ночного гостя.

Хозяева разглядывали незнакомца. Он был среднего роста, небритый, в грязной телогрейке и валенках. В руках винтовка: «Я разведчик из отряда имени Александра Невского. Штаб готовит операцию, нужны сведения». Девушки насторожились. Ведь связные в отряде были свои, деревенские. А тут новый, неизвестный, одет не так, без маскхалата. Но девчата так долго ждали весточек из леса, что пренебрегли правилами конспирации. Мало ли что могло произойти там, в лесу? Война. Достали из печи скудный ужин и принялись рассказывать об огневых точках, количестве солдат, интересовались и новостями из отряда. Но гость больше отмалчивался. «Девки, попридержите языки», — подал голос с печи старик. Разведчик поторопился. Попросил начертить схему обороны и подписать ее: «А то забуду». Спрятав бумажку в карман, тихо ушел. На улице присоединился к поджидавшему его немецкому фельдфебелю. «Гут?» — спросил тот. «Гут», — прозвучало в ответ. Оба быстро пошли к штабу.

О молодость, как ты неопытна и доверчива! А враги так коварны и жестоки. Нарушение азов конспирации стоило жизни двум семьям. Но кто осудит девушек за такую оплошность? Как говорили древние, погибшие в борьбе не знают позора.

После ухода «разведчика» в избе наступила тревожная тишина. «Он какой-то странный, как не наш, — произнес старик. — Без маскхалата, ничего не рассказал о делах в отряде. Быть беде. Девки, бегите!» Но было поздно. В дверь уже ломились фашисты. Обе семьи из восьми человек были арестованы и заперты в сарай. Забегая вперед, скажем, что благодаря охраннику нам и стали известны детали этой провокации, о ней ему рассказали девушки.