Другая история (СИ) - "shellina" - Страница 1

========== Глава 1. Вместо пролога. ==========

Ой, как голова-то болит. А ведь говорил мне профессор Тинет: «Учи, Гарри, хорошо учи теорию, прежде, чем к практике переходить». Вот что значит — не слушать уважаемого профессора. А ведь всего-то практика по демонологии была. Ну, подумаешь, вместо стандартного «вызов-изгнание» мы с ребятами со Слизерина решили суккуба призвать, на то нам и по восемнадцать лет уже стукнуло. Кто же знал, что что-то пойдет не так?

Как же все-таки голова болит, нужно уже глаза открыть и посмотреть, что от ритуального зала осталось. Его, между прочим, сам Салазар сделал когда-то, экранировал и даже фамильяра здесь своего поселил, чтобы малолетки случайно в рабочую пентаграмму не залезли. Так, приоткрываю глаза, и …

— А-а-а, — да, заорал я знатно, но еще бы, кто на моем месте не заорал, если бы понял, что внезапно почти ослеп? Вызвали суккуба, придурки!

— Гарри, как ты? — а голос-то девчоночий, странно. На нашу чисто мужскую вечеринку представительницы прекрасного пола не приглашались, вот еще. Не в те времена живем, чтобы совместно демонов вызывать. Один вон баран с Хаффлпаффа решил какое-то заклинание однокурснице продемонстрировать в заброшенном классе, и что? Женат он теперь, комнату им отдельную выделили, из того же злополучного класса переделали, и Мелисса уже на сносях ходит, а ведь нам еще вместе целый год учиться. Так что, девушек, начиная с тринадцатилетнего возраста, парни Хогвартса избегают всеми возможными способами, за пару веков чего только не придумали, чтобы женитьбы избежать. Отец хвастался, что именно ему принадлежала идея на спальни девушек чары оповещения накинуть, и все наставники, кому меньше шестидесяти было, его в этой благой идее поддержали. Ой, что-то я расфилософствовался, я же почти ослеп, да еще и девушка какая-то рядом, нужно уточнить, что же происходит.

— Гарри, ну очнись, тебе больно? Феникс же тебя вылечил, ну скажи хоть что-нибудь, Гарри! — так, девушка скоро в истерику впадет, а я все еще не понимаю, что происходит, феникс какой-то, что за чушь?

— Я почти ничего не вижу, — в горле пересохло, и я практически прохрипел эти несколько слов. Только вот что-то голос у меня все равно какой-то слишком высокий.

— Вот твои очки, — мне в руки сунули очки? Я никогда не носил очков! Пресвятая Дева, что происходит?!

Кое-как я напялил этот нелепый предмет, и мир вокруг сразу же стал более отчетливым.

Так, что мы имеем? Мы имеем ритуальную комнату, мертвого василиска. Что? Мертвого василиска? Это я его что ли? Да с меня директор Жестен шкуру живьем сдерет, когда узнает. Перевожу взгляд на свои руки. Я идиот. Я не просто убил несчастную змею, я еще и надругался над ее телом. Зачем, спрашивается, я вырвал клык, который сейчас держу в руке? Ой, мама, мамочка, похоже, нескоро ты увидишь своего сына Гарри.

Так, спокойно, Гарри. Что еще произошло? Книжка какая-то, по всей видимости этим самым клыком и проткнута, а это еще зачем? Палочка недалеко валяется. Не моя палочка, но другой нет, а защищаться мне чем-нибудь нужно будет, когда за мной придут. Это же надо было столько дел наворотить, а всего-то один бочонок крепленого вина и был, на всю нашу компанию.

— Гарри, это я, это я виновата, — сидящая на полу очень молоденькая девушка плакала и что-то лепетала. — Это я выпускала василиска и душила петухов. Он заставлял меня делать все это.

— Кто такой этот «Он»? — я поднял, наконец, палочку и стоял, рассматривая ее: слишком гибкая, слишком светлая, практически совершенно не подходит для демонолога, которым я рассчитываю стать после окончания Хогвартса, но выбирать не приходится, просто не из чего выбирать.

— Том Реддл, — всхлипнула в очередной раз рыжеволосая девушка, и поднялась с пола. Я невольно осмотрел ее. Очень юная, но слишком, на мой взгляд, вольно одета. Пресвятая Дева, у нее юбка даже колен не закрывает. Так даже падшие женщины не рискуют одеваться. И тут я заметил одну очень интересную деталь: ритуальная комната какая-то слишком большая. Или это я слишком маленький?

Я не дослушал девушку и бросился к статуе, там есть зеркало, я точно это помню. На меня смотрел маленького роста парнишка, лет двенадцати, взъерошенный, грязный, весь в крови. Я протянул руку и дотронулся до странного шрама в виде молнии на лбу. Парнишка в зеркале повторил мой жест. Я не закричал и даже начал гордиться своей выдержкой, но тут мир снова померк.

***

Голова болит, как же голова болит, лучше бы ко мне не возвращалось сознание. Как это произошло? Почему я — это не я, а какой-то малолетний неудачник? Снова голоса, только на сей раз это не завывания пошло одетой девушки, а голоса вполне взрослых мужчины и женщины.

— Северус, перестань так хищно рассматривать василиска, я тебе обещаю, что он полностью тебе достанется, если ты, наконец, поможешь Гарри.

— Минерва, Поттер уже пришел в себя, а то, что у него, скорее всего, голова болит, так удар о каменный пол еще ни для кого даром не проходил, даже если учесть, что в этой голове нет мозгов, — это точно один из наставников, только они свято верят в то, что учеников нельзя поощрять, а нужно с них только требовать. И после всего произошедшего я не могу сказать, что они не правы. Повернувшись к говорившему я, не открывая глаз, прошептал.

— Профессор, у меня голова болит, сильно, помогите, пожалуйста.

Тишина, которая последовала за моими словами, заставила меня распахнуть глаза, чтобы убедиться в том, что я все еще в сознании. Надо мной склонились двое: пожилая леди, на платье которой был накинут плед цветов МакФергюсонов, и молодой черноволосый мужчина в защитной мантии Мастера зелий. Мужчина смотрел на меня так, будто увидел внезапно заговорившего с ним немого демона. Затем он протянул руку и потрогал мой лоб.

— Мистер Поттер, с вами все в порядке? — значит, меня зовут Гарри Поттер. Нужно запомнить, ведь мне с этим именем теперь жить.

— Не уверен, профессор, — Пресвятая Дева, мне что, опять подростковый период переживать? Захотелось заплакать, но я все-таки собрал всю свою волю в кулак.

— Минерва, я всерьез опасаюсь за здоровье твоего драгоценного Поттера, — в голосе Мастера действительно прозвучала некоторая обеспокоенность. — Давай-ка мы его в Больничное крыло отнесем, а то что-то мне не по себе.

Мужчина поднялся и легко подхватил меня на руки. Этого Гарри что, не кормят? И вообще, не слишком ли наставник молод, чтобы мантию Мастера носить? Но все вопросы исчерпали себя, когда мужчина меня невольно тряхнул, и голова просто взорвалась болью, и я, похоже, снова отключился.

***

Я опять очнулся. В который раз уже? Если честно, то я уже не считал. На сей раз я лежал на мягкой удобной кровати, переодетый во что-то чистое.

— Поттер, выпейте это, — очков на мне не было, но я опознал голос, он принадлежал Мастеру. У моего лица появился кубок, и я невольно принюхался, пахло замечательно. Свежий запах мяты и меда — идеально сваренное обезболивающее зелье. Так варить, чтобы мята сохранила свой запах и свойства, могут единицы. Значит, наставник по праву Мастер. Дрожащими руками я ухватил кубок и принялся довольно жадно глотать зелье. Когда посуда опустела, я откинулся на подушку и довольно улыбнулся.

— Спасибо, профессор.

— Так, нужно попросить Поппи, чтобы она еще раз осмотрела Поттера. Что-то не нравится он мне, мальчишка явно не в себе, — пробормотал наставник, и удалился, оставив меня в недоумении. Что я сказал или сделал не так?

— Гарри, как ты? — раздался справа от меня мальчишеский голос. Искать очки было лень, поэтому я демонстративно зевнул и закрыл глаза.

— Нормально, — все, что я мог ответить, чтобы не вызывать подозрений.

— Вот гад, видел же, что ты ранен сильно, и все равно решил поиздеваться, да еще и пакость какую-то тебе выпоил, — голос не замолкал. Видимо мальчишка не мог смириться с тем, что я почти засыпаю.

— Ты это о ком? — я еще раз демонстративно зевнул.

— О Снейпе, о ком же еще? И ты спокойно так его варево выпил, даже поблагодарил, а вдруг он тебя отравить захотел?