Возвращение под небеса (СИ) - "Зетт Катэсса" - Страница 20

Офицеры Адвеги искали меня ещё некоторое время, но было слишком темно, даже несмотря на то, что у них были фонарики, им так и не удалось обнаружить меня. И всё же ночью было опасно шляться за стенами города, и те, кто жил в Адвеге, практически вообще не вылезая оттуда, хорошо это понимали. Так что прошло не больше четверти часа, прежде чем офицеры, кашляя и спотыкаясь о коряги, развернулись и направились обратно в город. Вскоре свет их фонариков исчез в ночной темноте, и мне вдруг стало так страшно, что я даже не сразу смогла понять, где мне было страшнее, в Адвеге или здесь. В любом случае, нельзя было слишком долго задерживаться на одном месте. Какой-нибудь придурок типа Дениса Сухонина мог запросто махнуть сюда вслед за мной. Так что ещё две минуты и надо идти. Поднявшись со стылой земли, я судорожно отряхнула лицо и руки. Моё тело буквально горело после погони. Я снова закашлялась. Сняв рюкзак с усталых плеч, я достала бутылку воды и сделала пару глотков. Стало легче.

***

Я тихонько перебиралась от одного сухого безжизненного дерева к другому, переступала через кривые коряги, шла по сухой, рассыпчатой, каменистой земле. Ветер страшно завывал, растворяясь в ночной темени. В душе вился страх. Я собрала остатки сил и поспешила выбраться из леса, что разросся за дверями подземного города Адвеги. Лесок оказался не таким большим, и уже совсем скоро я вышла на открытую местность. Я захлопала глаза, когда невероятный ужас и восхищение салютом взорвались в моей груди -- я снова видела небо! Бесконечное небо над моей головой -- тёмно-синее, почти чёрное, с россыпью мерцающих звёзд на нём.

-- Моё небо, -- только и смогла я произнести, глядя ввысь. Глаза защипало от слёз, но я едва ли обратила внимание на это. -- Как я скучала по тебе, моё небо...

Меня так захватили впечатления, что я почти даже перестала ощущать беспокойство. Теперь я снова видела мир, который не видела уже много лет. Здесь на открытой местности, на дороге, где я стояла, было намного светлее, чем в лесу. Большая круглая луна светилась бледным пятном в ночных небесах, освещая пространство передо мной.

Сейчас я стояла посреди серых груд острых камней у подножия высокого холма, по всей видимости, под которым и находился подземный город. За исключением плато передо мной, меня окружал почти полностью вымерший лес. Вокруг всё поросло пожухлыми кустиками с маленькими листиками. Тонкие, больные корни растений уродливыми змейками торчали из земли, которую частично покрывал ковёр из сухой травы.

От подножия холма в темную и зловещую даль тянулась широкая дорога. Когда-то она была заасфальтирована, но сейчас от асфальта остались лишь мятые потрескавшиеся куски. Дорога тянулась через всё плато, проходила сквозь маленькое поселение с несколькими полуразрушенными домами, огибала страшное бетонное здание в центре посёлка и уходила в лес. Старые деревянные дома находились от меня всего в пятистах метрах. Ссохшиеся доски в их стенах почернели от пыли и копоти, окна зияли выбитыми стеклами. Слева от поселения высилась заброшенная электроподстанция. На запад от неё, у самого леса, я разглядела высокую водонапорную башню, покрытую ржавчиной и черными пятнами.

Внутри меня вдруг всё сдавило. Меня охватил дикий, почти животный страх. Вокруг расстилалось огромное пространство -- густой, дремучий лес, безлюдный, заброшенный посёлок и ни одной души вокруг. Ни одной дружелюбной души.

Я сжала кулаки настолько сильно, насколько могла. Даже костяшки пальцев побелели. Я должна идти дальше. Должна. Через страх, через опасность, через ужас. Ради Эдуарда Валентиновича, который рискуя своей жизнью и жизнью своих близких, помог мне выбраться из Адвеги.

Я выдохнула, затем подошла к большому валуну слева от меня, прислонилась к нему и достала из рюкзака карту. К моему счастью, из-за круглой пуговицы луны, светящей с неба, на улице было достаточно светло, чтобы я смогла прочитать свой маршрут на карте. Итак, закрытый научный город Адвега находился под землей в национальном парке Завидово под Тверью, на огромной территории Бывших северных Алфёровских торфоразработок.

Как и говорил Рожков.

Эдуард Валентинович отметил красным фломастером холм, под которым располагалась Адвега, и теперь я легко могла определить примерное местонахождение локаций вокруг меня. На восток от торфоразработок, где я сейчас прохлаждалась, находился посёлок Козлово. Если от точки, где я стояла, идти по дороге на север, то примерно через четыре километра, я уткнусь в Тверской. Всё верно.

Шорох ветра в кустах, что маленькими вьюгами гонял пыль по каменистому пригорку, заставил меня вздрогнуть. Дрожащими руками я вытащила из-за пояса пистолет Макарова, чтобы перезарядить его. После чего поднялась из-за валуна и медленно вышла на дорогу.

Крепко сжимая пистолет в руках, я шла по разбитой асфальтовой дороге, на которой были разлиты лужицы отвратительной на вид воды. Канавки, заполненные этой грязной водой, словно рваные, гниющие раны, тянулись по обочине дороги к деревянным домам, к которым я приближалась.

Оборванные листовки, втоптанные в грязь, почерневшие листы газет и обложки книг валялись между несколькими довоенными автомобилями из проржавевшего металла. На дверях и на капотах этих автомобилей темнели неровные вмятины, на мутных стеклах разрослись тонкие трещины.

Уже через десять минут после того, как я спустилась с холма, я зашла в поселок. Вдоль дороги рядком тянулись однотипные дома из кирпича или из дерева. Покосившиеся заборы, огораживающие территорию каждого из домов, пугающе накренились или вовсе завалились, вытоптанные сады и огородики поросли колючим сорняком. Огромные дыры в кирпичной кладке стен, открывали вид на то, что раньше было комнатами. Сейчас в этих комнатах можно было увидеть лишь сломанную мебель, сгнившую одежду и старое барахло, засыпанное землёй и сажей.

Пробираясь через рытвины на дороге, я вытирала пот с лица и пыталась хоть как-то взять себя в руки. Мне было страшно -- каждый шорох приводил меня в ужас. Ветер подвывал в домах, то тут, то там либо надрывно скрипели старые доски, либо устало шелестели газеты, придавленные кирпичами и обломками мебели.

Но время шло, и я привыкала. Уже вскоре я всё же начала медленно свыкаться с окружающей меня атмосферой смерти и разрушений. Мне приходилось старательно и быстро адаптировать себя к ней, чтобы трезво оценивать сложившуюся обстановку вокруг.

Прислушиваясь к каждому звуку и готовясь в любой момент драпануть в неизвестном направлении, я пересекла улицу с типовыми домами, прошла мимо старых пятиэтажек, расположенных на параллельной улице и вышла к пугающему полуразрушенному зданию в четыре этажа.

Ещё раз оглядевшись, я прислушалась к посторонним звукам и поняла, что поблизости по-прежнему нет никаких признаков жизни. Несмотря на все мои опасения, в рабочем посёлке бывших Алфёровских торфоразработок царили тишина и запустение. Тем лучше.

Я огляделась, остановив взгляд на бетонном строении, расположенном на самом краю посёлка, почти у самого леса. Довольно большая территория здания была ограждена высоким кирпичным забором. У старых ворот, ведущих на территорию, висела потёртая вывеска, на которой я смогла различить только два слова: административный центр.

Дорога проходила через территорию этого центра и сразу после сломанного шлагбаума уходила в лес. В принципе, можно было бы обойти огороженную территорию вдоль забора, но она была просто огромной, да и земля у забора была сильно изрыта и перекопана, не понятно кем и для каких целей.

Делать нечего, придется идти напрямик.

Мне сразу же стало не по себе, когда я оказалась за воротами огороженной территории. Здесь я была словно в клетке. Вдоль исписанных баллончиками стен здания росло несколько деревьев, раскинувших в стороны свои кривые ветви. Их мелкая болезненная листва едва слышно шелестела. Под тёмными окнами на земле валялись сломанные оконные рамы и горы из стеклянных осколков. Покосившиеся фонари с разбитыми плафонами торчали из кусков бетона и железных обломков, раскиданных вдоль дороги.