В вихре (СИ) - "Вэнли" - Страница 6

  Я отвел глаза. Сейчас она выглядела живой, за тем исключением, что все мои чувства - шестые, десятые и шестьсот пятьдесят пятые - сигналили об обнаружении рядом со мной необычайно плотного сгустка энергии неизвестного происхождения. Иногда отчаянно не хватало обычного трикодера.

  - Я вполне способен справиться со стрессом, - жестко возразил энсин Вихрь. - Федерация вкладывает немалые средства в подготовку участников космических программ. Но мне интересно: почему я раньше не засек ваше присутствие? В чем секрет?

  Она скорбно покачала головой.

  - Не нужно... не закрывайся от меня, прошу. Я видима и могу говорить только в контакте с твоим разумом. Нет никакого трюка или обмана, кроме извечной тайны бытия: связи между матерью и ребёнком. Ты мой сын, Рё. Я ждала тебя на краю галактики много лет.

  Да она не панночка, она целый Вий.

  Я понял, почему так нервничал капитан Тайфо. Моя правая рука автоматически потянулась прикрыть родинку - крошечное тёмное пятнышко на моей как-то сразу помертвевшей левой щеке.

   Комментарий

  Честное слово, я с радостью выбрал бы Лею героиней, но женские характеры чаще получаются оос. Относительно имени Вихря сам герой поведает позже)

  ========== 9. ==========

  Если вы когда-нибудь переживали мощный приступ когнитивного диссонанса, то мое состояние поймете без труда. Мысли путались и блуждали, в груди ныло, было нехорошее чувство, что эта ночка в Тиде окончательно выбила меня из колеи. Я вошёл в уже знакомое состояние "red alert", боевой тревоги, только на этот раз все было гораздо хуже.

  Когда на "Энтерпрайзе" мы слышим сигнал тревоги, это значит - фазер в режим "на поражение", опасность рядом, прикрывай спину товарища и не зевай. Интересы Федерации и жизни экипажа под угрозой.

  Сейчас это было моим личным делом. Моя настоящая мать погибла, меня пытались убить, брат потерян, отец предал нас. Об отце мать говорила скорее как об обманутом мальчишке, пешке Императора, но мне было не до тонкостей. Я никогда не нуждался в примерах для подражания, вышестоящим чинам повиновался только по необходимости и через раз. Даже при наилучших обстоятельствах образцового сына из меня бы не получилось. Коснуться моего сердца смогла бы лишь моя мать, и она это сделала.

  Директива о невмешательстве идёт прямо в мусоросжигатель.

  Нужно было собраться и продумать порядок действий. Прислонившись спиной к холодной колонне напротив могильного возвышения, я начал дыхательное упражнение по вулканскому методу. Во-первых, рассказ призрака требовал подтверждения, а поддержка родственников в Тиде могла стать отправной точкой. Во-вторых, необходимо было провести тест ДНК, собрать больше информации об имперской инфраструктуре и прощупать связи Наберрие. Работы выше крыши, и я ещё жаловался на викуэев. Грузите апельсины бочками, энсин Вихрь, увольнительная не скоро.

  - Ты ошеломлен, - с сожалением сказала Падме, опустив невесомую тонкую руку на моё плечо. - Я не хотела так поступать со своим сыном... ты не должен отвечать за чужие ошибки, но галактика полна опасностей, и лучше тебе было все узнать от меня.

  Все время, пока я то ерошил волосы на голове, то испытывал набуанский камень на прочность, ударяя по нему кулаком и обдирая кожу, она сочувственно следила за мной.

  - Ничего страшного, - я с трудом улыбнулся. - Не беспокойся... мама. Я рад за нас обоих, ты положила немало сил, чтобы мы встретились. И знать правду всегда предпочтительнее.

  Падме наклонилась вперёд и поцеловала меня в лоб. Конечно, я не ощутил ничего, кроме щемящей боли в сердце.

  - Это первая улыбка на лице моего сына, увиденная мною. Мой самый лучший подарок, - она закрыла глаза.

  Она поднялась с колен и обошла могилу по кругу, задумчиво глядя перед собой. Повернулась ко мне с неожиданно встревоженным выражением лица:

  - Расскажи о приёмной семье. Хочу... больше знать о тебе.

  - Ты все услышишь у Наберрие, - я проверил наручный коммуникатор, подаренный Тайфо. Прибор молчал, и это было хорошо. Хорошо было и то, что я мог сменить тему. - Пора посмотреть на ночной Тид и разузнать о твоих родных, они могли переехать из-за смены режима или вообще покинуть планету.

  - В Озером крае, в Варыкино у моей семьи есть дом. Может, они укрылись там? - она немного оживилась при мысли о своих близких.

  - Мы наведем справки. И мне очень жаль, сенатор Амидала, но вторым вашим подарком станет зрелище вашего сына, опустившегося до мелкого воровства. Я страшно голоден, а подношений в виде еды вы не принимаете, так что пеняйте на себя!

  Она улыбнулась светло и ярко, как солнце после дождя. Несмотря на бурчащий желудок, я онемел от такой красоты.

  Моя мать - чистый ангел, мне являются не жуткие шекспировские ведьмы, а настоящие набуанские красавицы, так что утрись, капитан Кирк, где бы ты ни был!

  *****************************************

  Говорит Сола Наберрие, по мужу Ватана

  Родители были встревожены. Накануне с отцом по защищённому каналу связался генерал в отставке Панака, дядя капитана Тайфо. По словам Панаки, в Тид прибыл некто, имеющий отношение к последним дням жизни моей сестры, Падме. По просьбе родителей мы все - я, мой муж Даррен, моя племянница Пуджа, старшие в семье, - спешно отправились в Варыкино, загородную резиденцию.

  Когда мы приехали, нас встретили, кроме родителей, бывшие телохранительницы Падме. За прошедшие годы я упустила Дорме и Сабе из виду, хотя они не раз спасали жизнь моей сестры. Все в доме были очень взволнованы, мама, всхлипывая, принимала лекарства, отец с кем-то говорил по холонету в закрытой комнате. Даррен попытался задать вопрос, - у мужа громкий голос, - но на него зашикали, а мама умоляющим жестом показала: потише, пожалуйста! Я тихо спросила:

  - Что случилось? За домом следят? Прослушивающие устройства?

  - Нет, - твёрдо сказала Дорме, - мы проверили, здесь чисто. В спальне наверху гость.

  - Гость? - непонимающе повторила я, и вдруг меня осенило. - Он уже здесь? Кто он такой? Когда появился? Почему плачет мама?

  - Ты задаешь слишком много вопросов сразу, тетя, - одернула меня Пуджа. Она служила в Сенате, считая себя преемницей Падме, хотя семья была против её выбора карьеры.

  - Он приехал ночью, за несколько часов до нас с вами. С ним разговаривали только ваши родители. Они убеждены, что это очень важный гость, и все должны его услышать, - пояснила Сабе.

  Обе телохранительницы были одеты в тёмные платья, - знак скорби по сенатору Амидале. На Набу ближайшее окружение королевы или короля сохраняет верность монаршей особе даже после его/её смерти, а моя сестра к тому же считалась воплощением древнего гризмальтского божества. Нет пророка в своём отечестве, и я лучше других знала, что моя маленькая Падме была человеком, но она также была душой нашей семьи и защитницей Набу во время вторжения Торговой федерации.

  Так мы провели в большой гостиной около двух часов, вполголоса разговаривая за чашкой кафа. Правда, к напитку почти не прикоснулись: все были слишком напряжены. К нам присоединился отец, выглядевший уставшим и подавленным. Мама прилегла отдохнуть, но постоянно вставала и прислушивалась к звукам, доносившимся сверху.

  Наконец, она сказала:

  - Я что-то слышу.

  Мы тоже слышали шаги, кто-то шёл вниз по лестнице, искусно насвистывая маршевый мотив. Когда гость появился на пороге, он явно не ожидал увидеть нас всех сразу и смутился. Свист прекратился. Мы тоже молчали, так как лишились - думаю, все без исключения, - дара речи.

  Горячие слёзы выступили у меня на глазах, и сквозь влажную пелену мне почудилось, что Падме ради какой-то очередной детской выходки нарядилась в мужской костюм и остригла свои прекрасные волосы - предмет восхищения всего Тида.

  И только когда гость по-военному поклонился и представился:

  - Рё Вортекс, к вашим услугам.

  ...только тогда я увидела различия. Он был повыше Падме, очень молодой, худощавый и пропорционально сложенный, по-мужски широкоплечий и узкобедрый. Волосы те же, аккуратно причесанные, кожа лица бледнее; глаза большие как у сестры, но темнее и другой формы. Брови прямые, линия рта строже, а губы не такие полные; подбородок прямой, а не округлый и сглаженный. И самое главное, прямой, навылет, взгляд: у Падме никогда не было такого непреклонного выражения глаз.