Девчонка с изнанки-2. Кира Вайори (СИ) - Шитова Наталия - Страница 28

– Теперь верю. Того, кто ломает тебе жизнь, действительно часто-часто вспоминаешь.

– Да нет же!.. – он повысил голос и тут же осёкся. – Извини… С тобой невозможно спокойно разговаривать.

– Да говори, как получается. Ты рявкаешь на меня совсем, как Йан. Я привычная.

Он выдержал паузу, наверное, до десяти считал.

– Я часто тебя вспоминал, потому что ты была моим настоящим абсолютным успехом, – сказал он с усмешкой.

– Ничего себе успех! Ты из-за меня в канале покалечился, и это ты называешь успехом?!

Он чуть развернулся в мою сторону и решительно сказал:

– Ты не понимаешь! Цель была спасти курсантов. Не свой базовый индекс сохранить, а людей вытащить. Нас было восемь добровольцев. Один не вернулся. Двое пришли на базу с пустыми руками. Четверо вернулись с трупами. И только я один принёс живую девчонку. Оказалось, что я могу сделать всё правильно, если постараюсь. Даже, когда ситуация безнадёжна… С тех пор у меня много чего в жизни было. Но неудач и провалов было бы намного больше, если бы я не был уверен, что умею и могу делать всё правильно, надо только постараться… Вот и вспоминал тебя, когда дело оборачивалось совсем плохо. А оборачивается оно так постоянно. Поэтому и думал о тебе часто…

Вот как просто. Я представляла, как славный парнишка снова и снова приходит на помощь. А парнишка пытался верить в себя, в то, что опять сумеет спасти ту принцессу.

– Сейчас не надо меня спасать, Шокер. Ты только всё усложнишь.

– Да некуда уже сложнее, – вздохнул он.

– Есть куда. Ты ещё и репутацию свою испортить можешь. Ты же человек-легенда, ловец, который всегда добивается цели.

– Звучит, как фрагмент некролога, – поморщился Шокер. – Но репутация – это пыль. Какая разница, что обо мне будут говорить, если я сам себя уважать перестану.

Он снова откинулся на подушку, заложив руки за голову, и устало прикрыл глаза.

Как странно. Я должна видеть в Шокере лишь винтик в гатрийской машине. Ну, ладно, не винтик, шестерёнку. Честную исправную шестерёнку, которой я не должна доверять. И в глаза сказала даже, что не доверяю.

Сказать сказала, но себя не убедила. Разве мог исчезнуть мой замечательный спаситель и защитник? Что бы с ним ни случилось, он ведь всё равно у меня остался. Он десять лет был со мной просто в воспоминаниях. А сейчас он рядом. Стоит только руку протянуть.

– Я больше не ребёнок.

– Конечно, нет, – отозвался Шокер. – Ты это к чему?

Я придвинулась поближе и обняла его.

– Что ты? – тихонько спросил он. – Не нужно этого.

– Почему?

– Потому что остановиться будет вообще невозможно, – сказал он и посмотрел мне в глаза.

– А и не надо.

– Чего не надо?

– Останавливаться не надо.

Я поцеловала его сама. Он ответил так, что сердце зашлось.

Потом долго смотрел на меня. Вряд ли это была робость. Видали мы, на что этот скромник способен с утра пораньше в компании с томной красавицей. Но он сначала долго и странно на меня смотрел, а только потом потянулся навстречу.

И… да, такого, пожалуй, остановишь. Если только пулей.

Тёплая ладонь Шокера прогулялась по моему бедру, задержалась на рубце.

– Почему не свела?

– На память оставила.

Он недоумённо поднял брови.

– Да шучу. Не мешает он мне. Я ведь не ношу мини. У меня вообще сроду ни одной юбки не было.

Он грустно улыбнулся, провёл по шраму пальцем.

– Как тебя зовут, Шокер?

Он вздрогнул.

– Зачем это тебе?

– Вот странный вопрос! Ты моё имя знаешь, я хочу знать твоё. У тебя же есть имя? Которое тебе дали при рождении?

– Есть. Но я так долго им не пользовался, что сейчас позови кто рядом, я и не подумаю, что это меня. Так что зови меня Шокером. Гарантированно отзываюсь.

Я потянулась к нему, запустила пальцы в короткие мягкие волосы на макушке.

– Нет уж, не отмазывайся. Как… тебя… зовут?

Он обречённо выдохнул:

– Ну, хорошо. Я Андрей.

Я резко села, он аж отпрянул.

– Ну ты и…

– … опять мудёр, что ли? – вздохнул Шокер.

– Да ты хуже мудёра! Ты врун, патологический!

Шокер недоумённо захлопал ресницами:

– Да почему это?!

– Ты мне сто раз уже говорил, что ты гатриец. Куча доводов против этого, но ты же настаиваешь! И я как-то даже поверила, хоть и со скрипом! Но нет у гатрийцев имени Андрей!

– А… – он развёл руками.

– Когда соврал? Тогда или сейчас?

– Да не вру я! – возмутился он.

Я изо всех сил оттолкнула его, отвернулась и плюхнулась на живот, уткнулась подбородком в подушку.

– Хорошо, Кира, я объясню, – покорно сказал он. – Я полукровка. Я сын гатрийского аристократа и женщины с изнанки. Я родился здесь… Ну, не в Стокгольме, конечно, в Карелии, под Сортавалой. Мать дала мне обычное имя… Я впервые попал на поверхность, когда мне было десять. И я потом очень долго жил там, и это сделало меня гатрийцем. По крайней мере я чувствую себя им.

Я рывком перевернулась. Шокер опять чуть подался назад:

– Да что ты так дёргаешься?

– Убью сейчас тебя потому что! Почему ты всё время темнишь? Почему ответы на простые вопросы надо вытягивать под пыткой? Зачем ты так всё запутал?!

Шокер сграбастал меня в охапку.

– А потому что так надо, Пятачок. Успокойся, не злись…

– Нет, буду злиться!.. Ненавижу, когда рака за камень заводят! Не смей так со мной поступать, никогда!

– Тише, тише… Что ты руками размахалась?.. Думаешь, я с такой крохой не справлюсь?

Пара движений – и мне не шевельнуться. Чуть-чуть навалился и намертво прижал к кровати.

– Ты меня задавишь!

– А будешь ещё драться?

– Буду!

– Ну и лежи тогда задавленная.

Его горячее тело жгло меня. И мне так хотелось обжигаться ещё и ещё… Ещё и ещё… Снова и снова… Как в последний раз.

А ведь он и вправду первый и последний, этот раз. Больше не будет. Больше просто нельзя, никак нельзя.

– Хочу ещё, Шокер…

Он ослабил хватку, я перевернулась и обняла его за шею.

– Хочу тебя ещё. Мне надо тебя запомнить, навсегда…

Я не закрывала глаза и не отводила взгляд. И он тоже. Мы оба хотели запомнить друг друга навсегда.

Как смогли остановиться, было и в самом деле непонятно. А когда всё-таки друг от друга оторвались и кое-как привели себя в порядок, Шокер бросился на кухню.

– Как тебе кофе сделать? – закричал он оттуда. – Сливки, сахар?.. Коньяк?..

– Да как сделаешь, – ответила я. – Не больно-то там усердствуй.

Подхватив плед и набросив его на плечи, я вышла наружу и прошла по пустому причалу на самый край мостков, села там, спустив ноги, благо, до воды они не доставали.

Я услышала шаги Шокера по причалу и обернулась. Он нёс большую парящую чашку.

– А себе?

– Тут нам двоим хватит, – улыбнулся он, поставил чашку на доски, опустился позади меня, скрестив ноги по-турецки, и притянул меня к себе.

Я удобно устроилась, откинувшись ему на грудь. Шокер взял чашку и поднёс к моим губам:

– Давай-ка… осторожно, горячо!

Сахару он не пожалел, коньяка тоже.

– М-м-м… Как же вкусно! А ребят, наверное, так не балуешь…

– Ещё чего! – я не видела его лица, но уже в его голосе чувствовалась лукавая улыбка.

Он и сам отхлебнул из чашки, потом опять поднёс её мне и снова поставил сбоку.

Солнце садилось за шхеры у противоположного берега протоки. Почти горизонтальные лучи проходили сквозь редкие тонкие молодые стволы и касались воды.

– Дай ещё глоточек.

Он отпил сам и дал мне.

Становилось прохладнее, но горячий кофе и коньяк, попав внутрь, грели лучше печки.

– Андрюша, мне так хорошо, что я сейчас улечу куда-нибудь просто так, без всякого канала…

Он поставил чашку на доски, наклонился и, обхватив меня, прижался щекой к моей макушке.

– Не улетай! – прошептал он мне в ухо. – У меня больше нет крыльев. Не улетай без меня…

– Я возьму тебя с собой, Андрюша, я же проводник.