Благородство не порок (СИ) - "Marlu" - Страница 26

— Сент-Арно, Филипп, — из толпы вышел кудрявый светловолосый мальчик, — Слизерин!

Паренек пошел к столу и совершенно не колеблясь сел на свободное место возле одинокой девичьей фигурки.

— Привет, я Филипп, — улыбнулся он опешившей от неожиданности девочке.

— Адена, — ответила она, — только тебе лучше сесть подальше, а то рискуешь испачкаться.

— О! — заинтересовался мальчик, озорно блестя глазами. — Ты не моешься? Почему?

— Ты понял, о чем я, — не поддержала шутку Адена, — общаясь с изгоем, сам становишься таковым.

— И что ты такого совершила?

— Ничего, — пожала плечами девочка, — но мой отец был правой рукой лорда и хоть потом раскаялся, простить ему этого никто не может.

— Мои родители умерли во французской тюрьме, они тоже поддерживали лорда, и я их не помню. Опекуны отправили меня учиться в Англию, потому что на родине я такой же изгой, как и ты. Даже школа отказалась принимать сына врагов, так что подумай, может быть, это твоя репутация пострадает от дружбы со мной? — Филипп говорил тихо и смотрел на поверхность стола, а не на собеседницу.

— Прости, — Адена протянула руку и робко улыбнулась, Филипп поднял на нее небесно-голубые глаза и протянул свою в ответ, скрепляя рукопожатием только что зародившуюся дружбу.

========== Глава 21 ==========

— Малфой! Ну ты и ду-ура! — хохот мальчишек отдавался в ушах все то время, пока она, стараясь не бежать, с гордо выпрямленной спиной шла по слизеринским коридорам. Куда-нибудь. Подальше! Слезы, которым не позволяли пролиться, жгли глаза, и особенно обидно было оттого, что на самом деле — дура.

— Адена! Стой! — задыхающийся Филипп догнал и пошел рядом. — Что ты задумала?

— Ничего. Мне просто надо успокоиться.

— Ну прости их, они не поняли шутку, — Филипп пытался примирить ее с однокурсниками.

— Шутку? — слабо улыбнулась Адена. — Хороша шутка. Я действительно дура.

— Ну что ты, — друг крепко взял ее за руку и притянул к себе, — все мы иногда бываем несдержаны на язык. Я понимаю, очень обидно, что отец не прислал разрешение на посещения Хогсмита. Ты же можешь написать ему? Конечно, мистер Поттер практически живая легенда нашего мира и может иногда нарушать даже незыблемые правила, но мы его уже знаем не первый год, так что рассчитывать на то, что он подпишет разрешение в обход твоего отца, наверное, не стоит. Хотя, — Филипп продолжал идти рядом и задумчиво хмурить лоб, — может быть, и сработало бы, учитывая прошлое мистера Малфоя. Просто как возможность немного насолить.

Филипп не ожидал, что обычно спокойная подруга внезапно превратится в злобную фурию — хлесткая пощечина внезапно обожгла щеку:

— Не смей! Никогда, слышишь, не смей говорить гадости о моей семье! О том, о чем и понятия не имеешь, — кричала Адена, сжимая кулаки, а затем развернулась и побежала прочь, к выходу из подземелий.

Растерянный Филипп долго смотрел вслед подруге, не понимая причин гнева, но чувствуя вину: говорить об отце в таком ключе не стоило.

— Адена, — голос друга прозвучал неожиданно, и она повернулась, обнаружив его совсем рядом, — ты замерзла совсем, пойдем. И прости меня, я не подумав сказал дурно о твоем отце.

— Ты и Гарри обидел, — тихо отозвалась Адена, снова отворачиваясь и не мигая смотря на танец крупных снежинок, которые временами залетали и на верхнюю площадку Астрономической башни.

— Прости, — еще раз сказал Филипп и накинул свою мантию на них обоих, — не знаю, что на меня нашло.

— Ты просто сказал то, что думает большинство, — она прислонилась к теплой груди друга и вздохнула.

— Иногда я готов вырвать свой язык, — Филипп тоже вздохнул, — но я очень дорожу тобой и нашей дружбой.

— Я сама виновата, — Адена помолчала и продолжила: — если дашь непреложный обет молчать и не сообщать никаким другим способом, я открою тебе секрет.

— Клянусь! — тут же отозвался Филипп и замер в ожидании, подруга опустила покрасневшую от холода руку в карман и замерла, озорно блестя глазами и хитро улыбаясь.

— Что случилось, Адена? — знакомый голос профессора трансфигурации раздался неожиданно. Филипп вздрогнул и оглянулся: никого на площадке башни не было.

— Ничего, просто хотела познакомить тебя с моим другом Филиппом, — отозвалась та, поворачиваясь на голос. — Я взяла с него непреложный обет, — добавила она.

Филипп во все глаза смотрел, как на расстоянии двух метров появилась голова мистера Поттера… и больше ничего.

— Мы вроде как знакомы, — недовольно произнес Гарри, — и зачем тебе это понадобилось?

— Я сделала глупость и теперь буду расплачиваться за нее, но выглядеть дурой в глазах единственного друга не хочу. Филипп, это мой второй отец Гарри Поттер.

— Э? — только и смог сказать молодой человек.

— Что ты умудрилась натворить, мисс Благоразумие? — профессор скинул с плеч мантию-невидимку и теперь был виден весь, а серебристая ткань загадочно мерцала, перекинутая через согнутую в локте руку.

— Сказала то, чего не стоило произносить вслух. Папа не дал разрешения на посещение Хогсмита, и вместо того, чтобы тихо пойти и прояснить этот вопрос, я ляпнула пару фраз, не подумав.

— И? — потребовал продолжения Гарри.

— Что попрошу разрешения у тебя, — созналась Адена.

— Я бы все равно не дал. Возможно, у Люциуса была весомая причина, и без согласования, прости, я не стал бы рисковать. Тем более ты могла просто прийти и поговорить об этом. Вопрос решается буквально одним днем.

— Знаю, — опять тяжело вздохнула Адена, — но в тот момент хотелось все и сразу. Такого больше не повторится, — добавила она.

— Охотно верю, — сказал Гарри и поежился от холода, — предлагаю выпить чаю в моих комнатах, а то еще простудитесь и загремите в больничное крыло. Идемте, в замке все равно никого нет, все отрываются в Хогсмите, разоряя Сладкое Королевство.

Филипп шел вместе с подругой, стараясь не отставать от профессора Поттера. В голове не укладывалось все то, что довелось узнать сегодня: кто бы мог подумать, что бывший приспешник Темного лорда и национальный герой не просто знакомые или друзья, а супруги? Как такое могло произойти, и ведь не может Адена быть их общей дочерью? Она настоящая Малфой, от мистера Поттера в ней ничего нет, да и два мужчины не могут иметь общих детей. Филипп тряс головой от избытка информации, но даже несмотря на такие меры, полученные сведения не хотели упорядочиваться и раскладываться по полочкам. Единственное объяснение, которое пришло в голову юному графу: любовь. Они поняли, что любят друг друга и…

— Проходите, — голос профессора прозвучал неожиданно, и Филипп обнаружил себя входящим в уютную комнату, где ярко горел камин, а перед огнем стояли два кресла с небольшим стеклянным столиком между ними.

— Гарри, все в порядке? — из-за спинки показалась светловолосая голова. — Приветствую юных леди и джентльмена.

— Папа, это Филипп-де Сент-Арно, мой друг.

— Понятно, — голова исчезла.

— Прости, Люциус, что ушел так неожиданно, но Адена позвала, и я не стал задерживаться, — Гарри поставил на столик чашки и стал возиться с заваркой. — Тебе же все равно нельзя показываться на людях. Не обижайся.

— Не обижаться? А я ведь не посторонний, — сухо заметил Люциус, — и, кстати, как ты позвала Гарри? — обратился он уже к дочери.

— Ну, он мне дал зачарованный кнат, — немного помявшись, ответила та, — если сжать в руке, вторая монетка, которая у Гарри, нагревается.

— Как интересно, — произнес Люциус, — позволь взглянуть?

Пока Адена доставала свою монетку, Поттер заварил уже чай и пояснил, доставая свою:

— Это мы еще в школе придумали, когда срочно надо было созвать отряд Дамблдора. Очень удобно. Да, и память мальчику стирать не надо, Адена с него взяла непреложный обет.

Люциус молчал, разглядывая обе монетки, особенно ту, которая была у Адены. Его пальцы поглаживали поверхность, все медленнее и медленнее.

— А что, монета должна быть какой-то особенной? — внезапно поинтересовался он.