Панголин. Тайна бога (СИ) - Акулов Андрей - Страница 29

  Грэм молниеносно прижался к земле и отошел в кусты. Он просидел несколько минут и не заметил какого-либо движения. Можно подойти ближе. Панголин подкрался к домику по кромке леса. Замка на двери не было. Внутри - тихо. Но теперь Грэм точно видел тоненький прозрачный дымок над трубой, а аромат свежего хлеба приятно щекотал нос.

  Прождав еще несколько минут, панголин решился. Он подошел к окну и заглянул: край стола, стул и широкая деревянная кровать у противоположной стены, и никого. Позвал - никто не ответил. Тогда Грэм подошел к двери - раздался щелчок, ноги стянула петля и швырнула вверх со скоростью катапульты. Мир перевернулся верх дном. Панголин яростно задергался - на крыше зазвенел колокольчик, а веревка только сильнее затянулась.

  Успокоившись от первоначального испуга, он выхватил меч и ударил несколько раз по тугому канату - тщетно. Подтянулся и стал пилить кончиком клинка. Несколько волокон распушились и лопнули, но до освобождения было далеко.

  Вскоре боль в животе стала невыносимой - Грэм совсем выдохся и беспомощно повис вяленой сосиской. Вены на висках вздулись и синими трещинами расползлись по голове. Тугая боль в животе пульсировала в унисон с сердцем.

  - Брось нож! - сказал хриплый голос.

  Грэм вздрогнул, посмотрел на бесполезный клинок и разжал ладонь - меч воткнулся в землю. Раскачавшись на веревке, панголин повернулся на голос: из леса не спеша выходил невысокий плотный человек. Он наклонил голову и молча изучал добычу. Постояв немного в тени, человек приблизился. Это была далеко немолодая женщина. Ее лицо походило на разросшуюся картофелину. Седые волосы собраны в хвост и, похоже, никогда не знали гребешка. Крупные мясистые губы коромыслом повисли над выдающимся вперед круглым подбородком. Холодный безразличный взгляд впился в панголина.

  - Отстегни ремень!

  Грэм покорно брякнул застежкой.

  Старуха подошла еще ближе. Достала из кармана старого халата желтую в зеленый горошек тряпку, намотала на палку, затем капнула несколько капель жидкости из флакона и резко сунула в лицо пленнику. Запахло сон-травой. Женщина еще несколько раз проворно атаковала - панголин отбивался как мог - и отошла в сторону дожидаться эффекта.

  В глазах потемнело, земля завертелась, и через минуту тело перестало принадлежать хозяину - Грэм провалился в глубокий сон.

  Неожиданный союзник.

  Из проповеди Мироноса у ворот.

  Предупреждаю вас, люди праведные, берегитесь лжепророков,

  Которые приходят к вам в овечьей одежде,

  А внутри суть волки хищные:

  По плодам их узнаете их.

  Так всякое доброе приносит и плоды добрые,

  А худое дерево приносит и плоды худые.

  Не может дерево доброе приносить плоды худые,

  Ни дерево худое приносить плоды добрые.

  Всякое дерево, не приносящее плода доброго,

  Срубают и бросают в огонь.

  Отряд спустился в низину. Тут стоял туман. Каменные деревья полностью перепахали все вокруг, выкорчевали старые пни и поломали в щепки упавшие стволы. Кое-где росли чахлые сосны и молодая ольха. Среди зарослей вереска торчали прозрачные елочки хвоща. Зеленый мох покрывал все вокруг: поднимался по стволам, веткам и пням. Пушистый словно губка, он впитывал в себя влагу и высвобождал ее под копытами лошадей. В мутной выступающей воде шевелились и расползались в разные стороны диковинные козявки. Где-то далеко прокричал красноголовый ящер. Начиналась грибница.

  - Коней придется оставить, - сказал коренастый панголин. - Дальше они будут только мешать.

  Волна недовольства прошла по отряду. Филипп молчал.

  - Вот еще! Не пойду я пешком, - сказал один из солдат.

  Он выехал вперед и потрепал коня за гриву - пегий скакун захрапел и одобрительно затряс головой. Панголин спрыгнул с лошади на мягкую землю.

  - Я не собираюсь это обсуждать. Здесь, в грибнице, вы слушаетесь меня. Либо мы идем пешком, либо ты едешь первым, - решительно сказал он и ткнул пальцем в солдата.

  - Он прав, - медленно проговорил Филипп, всматриваясь в окутанные туманом крученые ветки каменных деревьев.

  Солдаты нехотя спешились. Минотавры захлопали ушами и недовольно замычали, слезая с тяжеловозов. Волколак потянул носом воздух и медленно слез.

  Панголин немного прошел вперед и жестом приказал отряду замолчать - все стихли. Он проделал ритуальные пассы руками, спрятал что-то в мох под ногами и прошептал заклинание.

  Филипп сморщился: как же ему хотелось сейчас приказать арестовать этого панголина. Выкрикнуть: "Именем Господа нашего Мироноса, взять еретика!" и казнить на месте, очистив заблудшую душу от дьявольской скверны. Но он сдержал себя: панголинам разрешались их мерзкие языческие ритуалы.

  В конце охотник за слезой разрисовал лицо черной землей, взъерошил волосы и зашипел - кони заржали и шарахнулись в сторону.

  Филипп перекрестился. Солдаты последовали его примеру. Волколак тоже. Только минотавры продолжили безразлично жевать траву.

  Панголин подошел к чистильщику и вручил маленькую фигурку человека, искусно связанную из кожаного шнурка.

  - Оставьте это в грибнице вместо себя.

  Филипп взял фигурку двумя пальцами и швырнул в лужу.

  - Так сойдет?

  Панголин нахмурился и что-то буркнул в ответ, затем раздал по человечку каждому члену отряда.

  - Благослови нас святой Миронос! - громко сказал Филипп и перекрестился. Солдаты тоже осенили себя крестами.

  - С богом, - сказал панголин и зашагал по мягкому мху.

  * * *

  Грэм очнулся. Сел. Голова, как живая чаша, наполненная расплавленным свинцом, напряженно сжималась от неосторожного движения и успокаивала волны жидкого металла. Картины внешнего мира просачивались сквозь прутья решетки и вытесняли черную пустоту. Они перемешивались с воспоминаниями последних событий и превращались в мысли. Мысли переходили в вопросы:

  - О Боже, где я?.. Что со мной будет? - прошептал панголин, ощупывая лохмотья вместо доспехов.

  В нос ударил запах гнилой соломы. Он соперничал с невыносимой вонью испражнений, гарью и ароматом хлеба. Последний Грэм отделил от всех остальных, и перед глазами предстали румяные потемневшие по краям пышущие жаром лепешки. Голод разукрасил все яркими красками.

  Пленник потянулся на запах, но тут же сел: голова сжалась от боли, которая начиналась на макушке и расползалась вниз к вискам. Рука нащупала огромную шишку, увенчанную корочкой засохшей крови. Это открытие навело на мысль, что снимали его с веревки не бережные и любящие руки. Перед глазами возникло ухмыляющееся лицо старухи.

  Грэм аккуратно разгреб сырую солому и нащупал утрамбованную землю. Подполз к решетке и выглянул: он находился в длинной комнате. Она была больше домика на берегу озера. Мерцающего желтого света печки хватало, чтобы осмотреть видимую часть. Окон не было - день сейчас или ночь неизвестно. Кроме выстроившихся в ряд клеток, у печки стаяла грубо отесанная скамья и небольшой столик. Камера панголина - узкая и длинная настолько, что можно лечь во весь рост - была крайней.

  За деревянной стенкой в соседней клетке кто-то зашевелился, сдавленно запищал, и вскоре вся комната наполнялась шуршанием, скрипом, рычанием и неясным бормотанием.

  - Кто здесь? - спросил Грэм.

  Лучше бы он этого не делал: ему ответили палитрой нечеловеческих утробных голосов - ни одного внятного звука. К нарастающему возбуждению прибавились царапания и зубовный скрежет. Но долго это не продлилось. Как по приказу невидимого командира разом все стихло. Протяжно скрипнула открывающаяся дверь где-то у противоположной стены.

  - Наш новый зверек проснулся? - спросил хриплый голос.

  - Кто ты? Что ты собираешься со мной делать?

  В комнату вошла старуха.

  - Проснулся, - протянула она, усаживаясь на скамью. - Я Вергина. Для тебя - хозяйка. А вот что с тобой будет, я еще не решила. У меня много планов. Все будет зависеть от того какой ты человек. Видишь ли, я сейчас занимаюсь одним исследованием, и мне нужны люди определенного склада. Ты знаком с мутациями?