Эпоха возрождения (СИ) - Завадский Андрей Сергеевич - Страница 12

"Ильюшин", накренившись и едва не чиркнув по гребням волна законцовкой широкого крыла, развернулся, нацеливаясь остекленным носом на неразличимые еще никакими приборами берега Камчатки. Он продолжал полет, прижимаясь к воде так низко, как это было возможно. Командир экипажа, вцепившийся в штурвал, чувствовал, как по виску стекает капелька пота, а ладони вот-вот сведет судорогой - приходилось прилагать чудовищные усилия, удерживая тяжелый самолет у самой поверхности воды. Любое неверное движение могло привести к мгновенной катастрофе. Ил-76 не имел множества из тех полезных приборов, к которым давно привыкли летчики, например, Сил специальных операций США, таких, как РЛС следования рельефу местности. Только глазомер и молниеносная реакция пилота - вот и все, на что можно полагаться в этом полете. Обнадеживало лишь одно - в случае ошибки пилота экипаж почти не будет страдать, смерть при ударе многотонной крылатой машины о воду не заставит ждать себя долго.

-- Теперь сможем оставаться невидимыми для радаров "косых", - пояснил свой маневр Юдин, немного придя в себя.

Сухов, скептически хмыкнув, покачал головой, не ослабляя ни на миг внимания и продолжая отслеживать показатели практически всех приборов одновременно:

-- Больно это нам поможет! От АВАКСа на предельно малых высотах не скрыться!

При мысли о том, что где-то над Хоккайдо на большой высоте сейчас кружит один из японских самолетов дальнего радиолокационного обнаружения Е-2С или Е-767, чей радар без особого добивал на пять-шесть сотен верст, Юдин только сглотнул, наигранно рассмеявшись:

-- Фигня, братуха, прорвемся! Должны прорваться - сам знаешь, как нас ждут там, на Камчатке!

Снизившись до самых волн, "ильюшин", создатели которого в свое время едва ли задумывались о технологии "стеллс", на какое-то время исчез с экранов радаров, и своих, и чужих, но по-настоящему невидимым он стать все-таки не мог.

Эскадренный миноносец Морских сил самообороны Японии DDG-176 "Чокаи" типа "Конго" шел вдоль западного берега Камчатского полуострова экономическим двадцатиузловым ходом курсом на юго-восток. Его капитан благоразумно держался подальше от изрезанной бухтами суши. Разведка ничего определенного не сообщала о состоянии русских береговых ракетных комплексов SSC-1B, и командир "Чокаи" предпочитал думать, что их сверхзвуковые крылатые ракеты находятся в боевой готовности, не подходя к берегу ближе двухсот километров.

В прочем, не менее опасно было находиться и в открытом море. Несмотря на громкие лозунги с высоких трибун, японский офицер знал, что у русских остались флот и авиация, и любая оплошность может стоить множества жизней. Именно поэтому на борту эсминца ни на минуту не теряли бдительности. Бортовой локатор ощупывал своими лучами небо над третью акватории Охотского моря и значительной частью Камчатки, хотя резко пересеченный рельеф местности осложнял наблюдение, создавая множество "слепых зон". А мощный сонар SQS-53 американского производства непрерывно долбил акустическими импульсами толщу воды - угроза, исходящая от подлодок русских, пусть их остались в строю считанные единицы, была вполне реальной.

"Чокаи", неторопливо крейсировавший вдоль береговой черты, представлял собой настоящую плавучую крепость, бастион из кевлара и стали водоизмещением девять с половиной тысяч тонн. Локаторы и ГАС, сопряженные в единое целое информационно-управляющей системой "Иджис", позволяли обнаружить любую воздушную, надводную или подводную цель на расстоянии в десятки и даже сотни миль. А без малого девяносто зенитных ракет "Стандарт-2" и противолодочных ракето-торпед "Асрок" в ячейках вертикальной пусковой установки "Марк-41" не оставили бы противнику ни одного шанса.

Даже в одиночку эсминец имел все шансы выйти победителем в схватке с тем немногим, что осталось от русского флота на тихом океане. Но "Чокаи" не был единственным японским кораблем в этих водах - вместе с еще четырьмя эскадренными миноносцами и фрегатами Сил самообороны он создавал почти непроницаемое кольцо блокады вокруг Камчатки, на земле которой русские и японские солдаты продолжали щедро проливать кровь в споре за то, чьему флагу развеваться над сопками полуострова.

Фазированные антенные решетки поискового радара SPY-1D(V), полотнища которых были установлены на гранях пирамидальной надстройки эсминца, испустили в пространство очередной импульс энергии. А через мгновение оператор, не отрываясь, смотревший в монитор, сообщил:

-- Воздушная цель по пеленгу два-два-пять! Дальность тридцать две мили! Движется на малой высоте со стороны материка на северо-восток!

-- Это русские! Объявить боевую тревогу!

Приказ командира бросил на свои посты несколько десятков моряков, составлявших команду японского эсминца. Корабль не изменял курса и не увеличивал скорость, но лучи радаров управления огнем скрестились на тщетно пытавшемся спастись на малой высоте русском самолете.

-- Цель захвачена! - четко доложил оператор вооружения, находившийся перед расцвеченной яркими огнями панелью управления системы "Иджис".

-- Уничтожить цель! Огонь!

На корме и носу эсминца откинулись крышки, и две зенитные ракеты "Стандарт" RIM-66M средней дальности, покинув пусковые контейнеры, взвились свечой в небо. Оставляя за собой быстро тающий дымный след, ЗУР развернулись в сторону цели, которую их полуактивным головкам самонаведения указывали РЛС SPG-63. Разгоняясь до максимальной скорости тысяча метров в секунду, "стандарты" рванули наперерез русскому транспортнику, беря его в клещи. Но на борту Ил-76 уже были готовы к неприятностям.

Когда кабина "Ильюшина" наполнилась истошным визгом системы предупреждения об облучении, Павел Юдин и бровью не повел, оставаясь внешне абсолютно спокойным. Только возросшая частота сердечных сокращений выдавала охватившее его напряжение.

-- Нас обстреливают! - Сухов растерянно покосился на командира экипажа, вдруг почувствовав страх.

-- Спокойно, парень! Поставить активные помехи! Сбросить ложные цели! Уклоняемся!

Ожила подвешенная по крылом Ил-76МД станция радиоэлектронной борьбы, заслонив транспортный самолет завесой хаотичных импульсов, заставивших электронные "мозги" приближавшихся ракет растеряться, перестав видеть свою цель. А укрепленные на фюзеляже кассеты с ложными целями очередью выстрелили два десятка патронов, начиненных дипольными отражателями. Вокруг неуклюже маневрирующего самолета возникли переливающиеся серебром облака из полосок невесомой фольги, о которые разбились посылаемые с борта японского эсминца, находившегося за десятки километров, импульсы радаров целеуказания. Вместо одной цели на экранах локаторов возникли разом десятки. Заслоняясь этими "фантомами", Ил-76, управляемые твердой рукой Юдина, снизился еще на два десятка метров, одновременно на возросшей до максимума скорости уходя к северу, разрывая дистанцию с противником.

Зенитные ракеты пикировали на русский самолет почти отвесно, разгоняясь все быстрее под воздействием силы тяжести. На расстоянии шесть километров ГСН одного из "Стандартов" захватила ложную цель. Ракета выполнила маневр, разорвавшись в гуще облака из фольги в нескольких сотнях метров от маневрировавшего на пределе прочности конструкции нагруженного до предела "Ильюшина". Но вторая ракета крепко "держала" истинную цель. Яркая вспышка в считанных десятках метров от борта заставила Романа Сухова удивленно вскрикнуть, а затем самолет содрогнулся от мощного удара. Осколочно-фугасная боеголовка ракеты RIM-66 весом шестьдесят один килограмм превратилась в стремительно расширяющееся облако раскаленных газов. Волна стальной шрапнели с барабанной дробью прошлась по фюзеляжу, пронзая обшивку, и, наконец, добралась до мотогондолы.

Кабина Ил-76 наполнилась верещаньем аварийной сигнализации. Юдин, лишь раз взглянув на налившуюся тревожным красным цветом приборную панель, срывающимся голосом крикнул: