«Царствуй на славу!» Освободитель из будущего - Динец Петр - Страница 12

– Но как ты себе это представляешь? – спросил я. – Ведь для всех Константин и есть официальный наследник престола – цесаревич. Как это воспримут придворные и армия? По закону они должны присягать Константину, а не мне.

– Я издам соответствующий указ, а Константин подпишет отказ от своих прав на престол. В свое время мы этот указ обнародуем, – ответил Александр.

– А ты говорил об этом с матушкой? – спросил я, играя растерянность.

– Я рассказал ей об этом моем намерении. Она, так же как и я, считает, что есть прямое указание на то, что твои потомки должны занять престол. Поэтому она согласна с моим решением.

Я посмотрел на Шарлотту и увидел у нее в глазах слезы. Она понимала, что, становясь цесаревичем, я становлюсь фигурой официальной, и это означает конец нашему тихому семейному счастью. Она никогда не стремилась стать императрицей, напротив, она очень сочувствовала Елизавете Алексеевне, жене Александра, которая вынужденно несла бремя официальных церемоний, несмотря на свое слабое здоровье.

– Не переживай ты так, – ласково сказал брат Шарлотте, видя, насколько она расстроена. – Пока еще я император, – он усмехнулся, – и у Никса есть время подготовиться, так что вашему счастью ничего не угрожает.

Брат был довольно закрытым и противоречивым человеком, а потому я не знал точно, что с ним происходит и каковы на самом деле его мотивы. Помня, что межвластие после смерти Александра началось из-за того, что завещание императора и отречение Константина хранились в секрете, я выторговал у Александра обещание, что будет составлен официальный акт отречения Константина от прав на престол, а также произойдет официальное назначение меня наследником. Акт этот должен быть составлен в нескольких экземплярах, и храниться, в том числе, у меня и у Марии Федоровны. Но почему-то Александр не захотел обнародовать сей акт. Может, он боялся, что кто-то в придворных кругах воспользуется этим и уберет его с трона. Во всяком случае, причины этому он не объяснил. Как я уже упоминал, брат был скрытным и непоследовательным человеком.

Агнесс с помощью служанки украшала рождественскую елку. На подносе, который держала служанка, лежали яблоки, золоченые орехи, конфеты и ленты. Елка уже была наполовину наряжена, и девушка отошла назад, чтобы полюбоваться получившейся красотой. Рождество 1819 года выпало снежным. Ночи стояли такие морозные, что аж деревья во дворе и оконные рамы жалобно потрескивали. Но в доме было тепло, даже жарко от горящего камина. Два года назад, приехав в свите прусской принцессы, она и предположить не могла, что останется в России, которая станет ее новым домом.

Вскоре после венчания Агнесс должна была уехать назад, в Пруссию, но на одном из званых вечеров она познакомилась с молодым гвардейским поручиком – Карлом Гофманом из остзейских немцев и осталась в России. Молодой офицер влюбился с первого взгляда, и Агнесс не устояла перед его натиском. Карл происходил из довольно богатого помещичьего рода и был принят при дворе благодаря семейным связям и знакомству с Великим князем Николаем. Вскоре после свадьбы молодые уехали в Москву – новое место службы уже капитана Гофмана.

Шарлотта, то есть Александра Федоровна, привезла с собой обычай рождественской елки в Россию. Вечнозеленое дерево впервые нарядили в канун Рождества 1817 года в Московском Кремле, где в том году проводила зиму императорская семья, специально для Шарлотты. И этот обычай быстро переняли в обеих столицах.

Девушке очень понравилась Москва, с ее степенно-размеренной жизнью. Звон колоколов на праздники, посещение знакомых или тихие вечера с любимым. Была в этом какая-то патриархальность, близкая Агнесс, воспитанной в семье военного.

«Интересно, каким он будет – новый, 1820 год, – подумала Агнесс, – и кого он принесет: мальчика или девочку?» Девушка улыбнулась своим мыслям и погладила свой живот.

– Важно не только лично передать хану мое послание, но и разузнать, какими товарами там торгуют, каково ханское войско, возможно ли перебросить через пустыню войска без потерь и какие маршруты для сего потребны. Вдобавок, ежели удастся, разузнайте о судьбе русских пленных. Но это по обстоятельствам. – Генерал шагал взад-вперед перед штабс-капитаном Муравьевым, волнуясь за предстоящую операцию. – Впрочем, именно поэтому я выбрал вас, ибо в первую очередь ваше умение нравиться и находить общий язык с местными племенами должно стать серьезным преимуществом.

– Господин генерал, – ответил капитан, – цели миссии мне ясны. Какие средства будут предоставлены для похода? Ведь для того чтобы пересечь пустыню, надо заплатить местным туркменам, да и на подарки хану и его приближенным требуются средства немалые.

– Вам будут выделены все нужные средства для осуществления вашей миссии. Я уже отдал приказ штабному казначею. В Баку вас ждет корабль, который доставит вас в Ленкорань, где вы сможете договориться с местными племенами и присоединиться к одному из караванов в Хиву. Капитан будет ждать вас полгода, после чего вы будете считаться погибшим. Как вы понимаете, ваша миссия неофициальная, и ежели вас постигнет неудача и вас посадят в тюрьму или казнят, спасти вас будет невозможно. Государь не может потерять лицо от наших неофициальных действий, – генерал умолк, и лишь его небольшие, яркие глаза, сощурившись, смотрели на капитана, пытаясь уловить его реакцию.

– Я осознаю эту опасность, ваше превосходительство, – ответил Муравьев, – но, так же как и вы, считаю, что нам необходимо опередить англичан и обезопасить южные рубежи империи. Во что бы то ни стало, – подчеркнул он.

– И еще, – добавил Ермолов, – когда вы будете говорить с ханом или его приближенными, не бойтесь льстить. Не рассматривайте лесть и подхалимство с европейской точки зрения. У азиатов они в порядке вещей, так что никогда не бойтесь переборщить.

– Я приложу все усилия, дабы наладить отношения с Хивинским ханством, – ответил Муравьев.

– Знаю, – ответил Ермолов. – Ну, храни вас Господь, – он перекрестил капитана и похлопал его по плечу. – До скорой встречи, – сказал он на прощанье и улыбнулся.

– Буду рад вновь видеть ваше превосходительство, – капитан улыбнулся в ответ, но тут же по-военному четко прибавил: – Разрешите исполнять? – и козырнул.

– Исполняйте, штабс-капитан, – ответил генерал и козырнул в ответ.

Муравьев развернулся и четким, строевым шагом покинул кабинет наместника. А генерал еще долго ходил взад-вперед по кабинету, о чем-то размышляя.

Капитан, выйдя из губернаторского дома, направился к штабному казначею для получения необходимых средств, так как через два дня он должен был отбыть в Баку, присоединившись к казачьей сотне, которая тоже направлялась в те края.

В утро отъезда вы могли застать молодого человека в недавно отстроенном православном храме в центре Тифлиса. В церкви стоял полумрак, и все еще пахло известкой и краской. Капитан стоял в углу и молился за успех экспедиции, так как шансы вернуться у него были очень сомнительными.

Впрочем, для молодого офицера это была не первая секретная экспедиция. В свои двадцать четыре года он имел за плечами огромный боевой и дипломатический опыт. Николай Николаевич Муравьев родился в семье генерал-майора – создателя Московского училища колонновожатых, готовившего штабных офицеров. Будучи юношей, он увлекался масонством и даже успел стать членом тайного общества. Правда, после увиденного за войну его идеализм постепенно улетучился. Военную службу он начал в семнадцать лет – колонновожатым при штабе императора. Воевал под начальством генералов Толя и Милорадовича в Отечественной войне и участвовал в Заграничном походе русской армии. Отличился во всех значимых сражениях этой войны, в том числе под Бородином и под Дрезденом. В 1816 году его командировали на Кавказ, к генералу Ермолову. Так как он являлся квалифицированным военным топографом и знал татарский язык, он совершил ряд секретных экспедиций в Персию под видом мусульманского паломника, дабы разведать пограничные территории на случай войны. После чего отправился в Персию уже в составе чрезвычайного посольства – для ведения переговоров. Поэтому выбор генерала Ермолова был неслучайным, ибо, если кто и мог попасть в Хиву, закрытую для иностранцев, и вернуться оттуда живым, так это капитан Муравьев.