«Царствуй на славу!» Освободитель из будущего - Динец Петр - Страница 57

Что интересно, на фоне происходящего появился и наш отечественный Джек Лондон. Правда, его звали Матвей Рогожин. Проработавши старателем у купца Казанцева два года, он решил попробовать себя на литературном поприще. И первый же его роман «Таежное золото» принес ему необычайную популярность. Что интересно, став популярным, Матвей не переехал в Москву, а остался жить в Томске, где осел, когда оставил прииск. Романы Рогожина приобрели широкую известность за границей, где он стал одним из первых действительно популярных российских писателей. Это было немаловажно, ибо образ «дикой России, или Татарии», складывающийся из европейских газет, не способствовал хорошему имиджу империи, а Рогожин стал одним из первых, кто рассказал европейскому читателю о настоящей России.

Но помимо частной инициативы, мы снарядили десятки экспедиций на поиски золота. Все это в долгосрочной перспективе привело к тому, что уже в сороковых годах Россия стала мировым лидером по добыче золота, и даже после начала калифорнийской золотой лихорадки в США в империи добывалось не меньше золота. А ведь еще не были разведаны месторождения на Аляске. Это позволяло со временем, после увеличения запасов, перейти на золотой стандарт.

Дабы упорядочить бардак в банковском секторе, ужесточили новые правила выдачи лицензий банкам и увеличили долю резервирования. Благодаря четкой финансовой политике Егора Францевича[38], несмотря на экономический кризис и крах нескольких банков, рубль остался стабильным. Но принятые меры, в основном законодательные, должны внести больший порядок в стихийно выросший банковский сектор.

К концу 1841 года кризис сошел на нет. Вдобавок к концу тридцатых годов часть запущенных проектов начала приносить прибыль, что увеличило бюджетные поступления и позволило дать налоговые послабления пострадавшим районам. Так что Рождество 1841 года народ в империи встречал как никогда весело. Голод и неуверенность остались в прошлом, а будущее, ну кто его знает, что готовит нам будущее?

Дождь, что методично капал по тесаным доскам крыши, лишь усиливал внутреннюю тоску. Этого известия Александр Гаврилович Ротчев ожидал уже давно, но когда приказ все-таки пришел, тоска накатила волной, да еще этот проклятый дождь, льющий не переставая целые сутки, лишь усугублял и без того мрачное настроение. А дело было в том, что Российско-американская компания уполномочивала Александра Гавриловича продать колонию со всем недвижимым имуществом и просила поскорее найти покупателя.

За три года, проведенных в Калифорнии, Александр Гаврилович влюбился в это благодатное место с гораздо более мягким, чем на родине, климатом. Крепость Росс стала его домом, новой родиной. Гостеприимство Ротчевых славилось по всему Калифорнийскому побережью, и многие путешественники в этом богом забытом краю находили радушный прием в его доме.

– Не грусти, – мелодичный голос жены вывел Александра Гавриловича из охватившего его оцепенения. – Ты ведь сам говорил, что это неизбежно. Тем более что ты все-таки соскучился по Петербургу – Руки жены обняли его сзади, и ее щека коснулась его.

– Но здесь мы были счастливы. Да и детям здесь привольно. Вон как Миша вымахал-то. Ты-то хоть рада, что мы возвращаемся?

– Не знаю. Конечно, я тоскую по родным и по Петербургу, но здесь нам хорошо. Мне будет не хватать здешнего солнца и воздуха.

– Я тоже, вот и на душе муторно как-то. Впрочем, еще нужно найти покупателя. Компания советует обратиться к Джону Саттеру[39]. Есть тут один француз, который торговал в Ситке. У него недалеко от нас есть пастбища. Надо будет поехать к нему и переговорить.

Через две недели у небольшого форта причалила одномачтовая шхуна, c которой по трапу сошел на берег молодой господин в сером, английского сукна костюме. У причала его ожидал другой господин, в темно-сером сюртуке. Встречающий оказался еще молодым мужчиной, среднего роста, с небольшими усиками и быстрыми, цепкими глазами.

– Господин Ротчев, рад вас видеть. Надеюсь, что ваш небольшой вояж не был утомительным.

– Рад нашему знакомству, господин Саттер. Океан оказался на удивление спокоен, и даже наоборот, мы шли медленнее из-за слабого ветра. Благо ваше поселение находится неподалеку.

– Я немного удивился вашему приезду. Не каждый день ко мне приезжают столь высокочтимые особы, как вы.

– На самом деле я к вам по делу, господин Саттер, но не откажусь от вашего гостеприимства, дабы побеседовать приватно.

– С превеликим удовольствием. Садитесь в мою пролетку, а дома я распоряжусь насчет обеда, и мы сможем обсудить то дело, по которому вы сюда приехали.

Дорога к дому плантатора вела через небольшую апельсиновую рощу, за которой раскинулось несколько огромных платанов, покрывших своей тенью небольшой деревянный дом, выкрашенный в белый цвет.

Когда они подъехали, слуга-индеец распряг лошадь и отвел ее в стойло. Г-н Саттер тем временем проводил своего гостя вовнутрь, распорядившись насчет обеда. Откушав, собеседники уселись в красивых, но неудобных креслах в небольшой гостиной с камином.

– Вам виски или вино, господин Ротчев? – спросил хозяин.

– Я предпочту вино, – ответил гость. Когда напитки были разлиты, Александр Гаврилович озвучил причину своего визита: – Я уполномочен Российско-американской компанией продать наши поселения в заливах Бодега и Росс. Руководство компании высоко оценило вашу службу в Ситке и посоветовало обратиться к вам. Вы, как мне известно, ищете новые земли для пастбищ, поэтому мое предложение может быть выгодно всем.

Господин Саттер промолчал несколько мгновений, обдумывая услышанное, а потом ответил:

– Я уже обращался с просьбой о покупке дополнительных земель к мексиканским властям, но пока не получил ответа. Вы же знаете, как долго они рассматривают любые просьбы. Ваше предложение действительно интересно, но я желал бы увидеть ваши поселения, прежде чем обсуждать детали.

– Это не составит труда. Мы можем вместе отправиться туда на моей шхуне. Уже завтра утром мы будем на месте, и вы сможете осмотреть фермы и поселение. После чего мы сможем обсудить условия сделки.

– Ну что ж, дайте мне час, и я буду готов к отплытию. У вас есть нотариус?

– Мы воспользуемся услугами местного нотариуса из Сан-Франциско.

– Вы имеете в виду мистера Апарисио?

– Его самого. Как я вижу, вы тоже с ним знакомы. Впрочем, – усмехнулся Александр Гаврилович, – не так уж много нотариусов можно найти в наших краях, так что это неудивительно.

– Да, я уже имел честь пользоваться его услугами. Как вы точно заметили, мистер Апарисио – единственный нотариус на сто миль вокруг. Впрочем, я ему доверяю. Если вы не против, мистер Ротчев, я вас ненадолго оставлю, чтобы собраться.

– Я подожду вас здесь, если вы не возражаете…

Через полтора года после этой беседы, 31 декабря 1841 года, русские поселенцы навсегда покинули Калифорнию. Большинство из них переселилось в Ново-Архангельск, что на русской Аляске.

Решение оставить крепость Росс, которую в будущем назовут Форт-Росс, оказалось непростым. Как-никак это был наш хоть и небольшой, но форпост в Калифорнии. Учитывая, что Калифорния была слабо заселена, имелась возможность создать русский анклав, направив туда переселенцев. Но с севера находился Орегон, который, согласно договору, принадлежал американцам и англичанам. Вдобавок англичане основали форт на месте будущего Ванкувера, преградив дорогу возможной нашей экспансии. С юга лежали мексиканские земли, а с востока потихоньку начали просачиваться американцы. Конечно, можно было расшириться на запад, навстречу американцам, или на юг, за счет мексиканцев. Но это требовало больших средств, которых мы не имели. Я вспоминал ура-патриотов из своего времени, которые кричали о предательстве и, мол, не оставь мы Форт-Росс, вся Калифорния стала бы нашей. На самом деле в крепости проживали менее сотни русских да еще две сотни алеутов и индейцев. Путь от Петербурга до Калифорнии занимал год. Для доставки нескольких тысяч поселенцев и солдат требовался флот. И вообще, чтобы претендовать на что-нибудь в этих отдаленных землях, требовалось содержать сильный флот, так как на море господствовали англичане. В США проживало более пятнадцати миллионов населения, и они с вожделением поглядывали на слабозаселенные западные земли, которые, кстати говоря, и заполучили в результате Американо-мексиканской войны в 1846 году. Поэтому в долгосрочной перспективе Калифорния нам не светила, и я предпочел синицу в руке в виде Аляски. Тем более что Сибирь, Дальний Восток и казахские степи оставались малоосвоенными. В итоге мы продали калифорнийские поселения за сорок тысяч рублей. Из них десять тысяч, за движимое имущество, получили наличными. Еще двадцать тысяч были выплачены в течение пяти лет поставками продовольствия на Аляску. Остальные десять тысяч мы так и не увидели, ибо господин Саттер нас попросту кинул на оставшуюся сумму. Правда, вскоре после этого он и сам прогорел на наскольких неудачных сделках во время золотой лихорадки. Вот такая вышла капиталистическая справедливость.