Точный расчет - Чайлд Ли - Страница 15

• Предыдущая
• 15/116
• Следующая

– Нет, не обучены, – подтвердила Фролих.

И снова надолго замолчала.

– Простите, что мы испортили вам настроение на весь день, – извинилась Нигли. – Но, послушайте, ведь вы сами хотели все узнать до конца, верно? Нет смысла делать аудит безопасности и при этом не рассказывать вам во всех подробностях, как он проводился.

Фролих понимающе кивнула:

– Да-да. А что вы ему шепнули?

– Я сказала, что у меня есть нож. Ну, чтобы он знал, наверное. Но только очень тихо. Если бы кто-то потом начал со мной разбираться, я упорно бы твердила, будто сказала, какой он хороший муж. Ну, как будто я без ума от него и стала наседать, как фанатичка. Такие сумасшедшие поклонницы ведь иногда встречаются у вас?

Фролих снова кивнула:

– Бывает. Время от времени. Что еще?

– Ну, у себя в доме он в полной безопасности, – добавила Нигли.

– Вы и это проверили?

– Каждый день, – подтвердил Ричер. – Мы находились в Джорджтауне с вечера вторника.

– Но я тебя не видела.

– Так и предполагалось.

– Откуда ты узнал, где он живет?

– А мы проследили за лимузинами.

Фролих промолчала.

– Хорошие лимузины, – кивнул Ричер. – И блестящая тактика.

– Особенно удачно все складывалось в пятницу утром, – сказала Нигли.

– Зато вся остальная часть той же пятницы оказалась просто отвратительной, – добавил Ричер. – Недостаток координации действий повлек за собой большую ошибку в области передачи информации.

– Где же?

– Ваши вашингтонские коллеги просмотрели видеозаписи встречи в танцевальном зале, но вполне очевидно и то, что ваши люди в Нью-Йорке их никогда не видели, потому что Нигли, побывавшая на встрече в четверг, появилась и в Нью-Йорке. Она присутствовала и там, выполняя роль фотографа у здания фондовой биржи.

– Я напала на сайт какой-то газеты из Северной Дакоты, – пояснила Нигли. – Как это у них принято, там они помещают красочный заголовок своей газеты. Я загрузила его в компьютер, и очень быстро состряпала себе пропуск представителя прессы. Затем ламинирование, медная заклепка с дырочкой, нейлоновый шнур – и у меня на шее документ, позволяющий очень многое. Затем я прошлась по магазинам «сэконд-хэнд» Манхэттена и подыскала себе поношенный профессиональный фотоаппарат, который потом постоянно держала у лица, чтобы Армстронг случайно не узнал меня.

– Тебе надо было составить какой-то список лиц, корреспондентов, который потом можно было бы проверить, – посоветовал Ричер.

– Мы не можем себе этого позволить, – вздохнула Фролих. – Это касается Конституции. Первая поправка гарантирует журналистам свободный доступ во все открытые места в любое время, когда им заблагорассудится. Но мы их всех тщательно обыскали.

– У меня с собой ничего не было, – призналась Нигли. – Я просто пробивала брешь в вашей системе безопасности. Но я могла бы что-то и пронести, я в этом уверена. Там обыскивали так условно, что можно было приходить хоть с базукой.

Ричер встал и подошел к буфетной стойке. Он открыл один ящик и вынул оттуда несколько цветных фотографий. Самых обычных, которые печатают на каждом углу в течение часа, формата шесть дюймов на четыре. Он взял первый снимок, сделанный под малым углом, на котором красовался Армстронг у входа фондовой биржи, а ее название над дверями сверкало над его головой.

– Это снимала Нигли, – пояснил Ричер. – Неплохой кадр, как мне кажется. Может быть, стоит отправить его в какой-нибудь журнал, чтобы возместить часть расходов с тех самых двадцати тысяч.

Он отошел назад к кровати, устроился на ней поудобней и передал фотографию Фролих. Она взяла ее и принялась внимательно изучать с самым серьезным видом.

– Дело в том, что я была в этот момент на расстоянии четырех футов от него, – заметила Нигли. – Я могла бы подойти ближе, если бы захотела, и сделать с ним все, что угодно. Снова на положении Джона Малковича, ну и что с того?

Фролих машинально кивнула. Ричер в это время уже рассматривал следующее фото, словно перед ним были игральные карты, которые он сдавал по одной. Это был слегка зернистый снимок, сделанный при помощи телеобъектива и, очевидно, с большого расстояния. При этом фотограф находился где-то наверху, так, что улица оказалась внизу, под ним. На фотографии запечатлен все тот же Армстронг на ступенях фондовой биржи, крошечная фигура в середине прямоугольника. Вокруг его головы шариковой ручкой грубо пририсована сетка оптического прицела.

– Это как раз и есть та «половина», – пояснил Ричер. – Дело в том, что я находился на шестидесятом этаже офисного здания за триста ярдов от биржи. Внутри периметра, охраняемого полицией, но выше того уровня, которые подверглись ее проверке.

– С винтовкой?

Он отрицательно покачал головой:

– Нет, с деревяшкой такого же размера и формы, как винтовка. И, как видишь, с фотоаппаратом. И отличным объективом. Но я действовал так, как если бы покушение происходило на самом деле. Мне надо было убедиться в том, что все это возможно. Я догадывался, что никому не понравится увидеть у меня в руках чехол с длинным узким предметом, поэтому раздобыл громоздкую коробку из-под компьютерного монитора и положил туда свою деревяшку, устроив ее внутри коробки по диагонали – от верхнего угла до нижнего. Затем я вкатил ее в лифт на ручной тележке, делая вид, что везти ее довольно проблематично из-за тяжести. Мне повстречалось несколько полицейских. Я был в этой же одежде, но без значка Секретной службы и без своего фальшивого наушника. Наверное, меня принимали за водителя, который доставляет аппаратуру по офисам, или кого-то в этом роде. В пятницу после окончания рабочего дня в районе достаточно пустынно, и я без труда отыскал подходящее окно в пустом конференц-зале. Оно не открывалось, и мне пришлось бы вырезать кружочек в стекле. Но я мог бы и выстрелить. И в тот раз я был на месте Эдварда Фокса, поскольку спокойно скрылся бы после того, как выполнил бы свою миссию.

Фролих нехотя согласилась с ним.

– Но почему ты оценил эту возможность, как половину? – удивилась она. – Похоже, что мишень была у тебя на виду.

– Это было бы возможно в другом месте, но только не на Манхэттене, – поправил ее Ричер. – Я находился на расстоянии в девятьсот футов от него по горизонтали и в шестьсот футов по вертикали. Следовательно, выстрел производился бы с расстояния в тысячу сто футов, как ни крути. В других условиях это не составило бы для меня проблемы, но там из-за башен создаются собственные восходящие потоки воздуха, имеющие свою температуру, и в итоге выстрел превращается в лотерейный билет. Дело в том, что эти потоки каждую секунду меняют свое направление. Они закручиваются и перемещаются вверх и вниз, из стороны в сторону. Вот поэтому я не мог бы гарантировать стопроцентного попадания. А это, кстати, хорошие новости для тебя. Ни один компетентный стрелок не станет даже пытаться совершать выстрел с дальнего расстояния на Манхэттене. Только идиот бы согласился на это, а идиот, конечно, промахнулся бы в любом случае.

Фролих снова кивнула. Было видно, что ей стало немного легче.

– Да, конечно, – согласилась она.

«Значит, по поводу идиотов она не беспокоится, – пронеслось в голове Ричера. – Сразу видно профессионала».

– Поэтому, – подытожил Джек, – если хочешь, можешь считать всего три, про половину можно и забыть. Впрочем, о поездке в Нью-Йорк не беспокойся, возможности для нас там были самые незначительные, их и в расчет принимать не стоит.

– Но вот в Бисмарке их представилось больше, чем надо, – заметила Нигли. – Мы добрались туда около полуночи. Прилетели коммерческим рейсом через Чикаго.

– Когда я звонил тебе насчет своих друзей-музыкантов, я находился всего на расстоянии одной мили от тебя.

Он передал Фролих две следующих фотографии.

– Инфракрасная пленка, – пояснил он. – Все снималось практически в полной темноте.

На первом снимке Фролих увидела заднюю стену дома Армстронгов. Цвета оказались размытыми и искаженными из-за инфракрасного излучения, однако фотограф, по всей вероятности, находился достаточно близко к дому. Можно разглядеть все его детали: окна, двери и прочее. Фролих обратила внимание на одного из своих агентов, стоявших во дворе.

• Предыдущая
• 15/116
• Следующая