Призрак штрафбата - Морозов Дмитрий Витальевич - Страница 30

– Ты бы ещё позже вспомнила. Хорошо, я сам догадался, что в состоянии бытия с ними не справиться. Ладно, спасибо, что подлатала – нам нужно валить отсюда, и побыстрей.

Дорога тянулась бесконечной лентой, подобно змее, пожирающей пространство. Дзега шла, укутанная в кокон небытия, периодически бросая настороженные взгляды на идущего рядом парня. Тот чисто механически переставлял ноги, весь во власти переживаний. Что его больше потрясло? Гибель шурша, к которому он успел привязаться, останки которого аккуратно сложил в яму посреди развороченной мостовой и завалил обломками дерева? Или всё-таки представление о боге, оказавшемся вдруг не таким уж белым и пушистым?

Поколебавшись, она начала говорить: в любом случае, следовало отвлечь – или прояснить ситуацию.

– Понимаешь, вы поклоняетесь не Творцу. Ему вообще молитвы и земные поклоны не нужны. Если бы люди решили славить именно Творца, то вместо храмов и церквей вы открывали, уж прости за обыденность, ремесленные школы… Ну, университеты или академии изящных искусств, в меру своей оторванности от реальной жизни. И святыми у вас становились лучшие ремесленники, создающие подлинные произведения искусства, учёные, художники, наконец. Но никак не те, для кого знание – это враг, а творчество и познание нового – греховное, предосудительное занятие.

Ладар оторвался от созерцания дороги под ногами и вяло спросил:

– А почему ты думаешь, что у нас в монастырях монахи не занимаются познанием нового? Ну, и творчеством?

Дзега хмыкнула, прикрывая рот ладошкой.

– Ты так наивен? Да если бы монахи, ну хоть один из десяти, хоть иногда, по часу в день, занимались собственным развитием, а остальные просто этому не мешали – вы бы не жили так, как сейчас живёте. Ну, а если бы они ещё и занимались духовным совершенствованием, войн не было бы в принципе. Десять-двадцать поколений, нацеленных на творчество, и мир преображается. Причём, как правило, навсегда. Рецидивы, конечно, случаются, но уже не на таком дикарском уровне. Понимаешь, творчество меняет людей – они перестают быть животными. Ими уже не управляют инстинкты, вернее, они не становятся превалирующими в поведенческих мотивах. Они перестают быть эгоистами хотя бы в той мере, чтобы понять ответственность перед обществом – вещь, которая у вас случается крайне редко и, как правило, быстро проходит, оставляя после себя горечь обманутых надежд и ощущение, что тебя предали.

– Ладно, а кому мы тогда молимся?

– Ну… Видишь ли, в любом мире, где есть хотя бы животный мир, возникают особые сущности, питающиеся их энергией. Вначале это просто паразиты, безмозглые и ни на что не способные. Особый вид животных – из чистой энергии. Но если животные приобретают разум… о, тут есть два пути. Они могут эволюционировать, продолжая оставаться мелкими паразитами, и бесславно гибнуть, а могут сливаться с людьми, совершенствуясь, приобретая и развивая собственный разум от сознания к сознанию. Если есть возможность сливаться со многими сознаниями одновременно – это значительно ускоряет рост эволюции этих сущностей. На начальном этапе подобное стоит делать во сне, однако лучше всего, когда человек бодрствует, хотя разум его чист. Во время молитвенного экстаза или просто во время определённых религиозных обрядов. Со временем эти сущности приобретают разум и собственную силу. Собственно, чем больше существ они контролируют, тем лучше. После этого каждый развивается индивидуально: одни меняют тела от аватара к аватару, живя среди людей и совершая то, что принято называть чудесами, другие предпочитают править издали, через жрецов, лишь иногда показываясь избранным, готовым принять за реальность причуды сознания. В любом случае являться во плоти – непозволительная роскошь, на это тратится бездна энергии. К тому же можно застрять в раз созданном теле, если что-то пойдёт не так.

Ладар хмыкнул, бросив взгляд на запнувшуюся девушку.

– Так и человеком ненароком можно стать, верно? Ну, или почти человеком.

Дзега вспыхнула, но голос ещё продолжал звучать бесстрастно. Она ничем не показала близости человека к пониманию её сути.

– Умнее всего поступил Единый. Хотя… всё началось с того, что он не был Единым. Хотя и был одним их первых, тех, кто появился на заре сотворения мира, вложив свою ноту в изначальную музыку, и мог с некоторым основанием называть себя Творцом… Хотя подлинный Создатель давно ушёл строить иные миры, однако тех, кто помогал ему, не забыл, наделив помощников частью своей силы. Крохотной по его меркам, зато огромной по меркам одного-единственного мира. Их было двое – мужчина и женщина, и сила, подаренная им, заставляла их упиваться своей мощью. Полученная власть пьянила, но первое время они помнили о поручении Творца – следить, чтобы рождающиеся вновь и вновь молодые боги не становились паразитами.

– А чем отличаются боги от ментальных паразитов? И почему на заре времён их было много?

Дзега вздохнула.

– Имей терпение, слушай внимательно, и всё станет понятно. Богам, как и обычным паразитам, нужна энергия Творца, сконденсированная в разумных, а потому особенно ёмких существах. Только паразиты крадут то, за что боги честно расплачиваются… Ну, не совсем, конечно, но людей давно приучили, что утешение, удача, здоровье – всё это достаточная плата за частицу Творца. Они её легко отдают, даже за тень помощи.

– И что конкретно они отдают?

– Возможность стать богами. – Дзега вздохнула. – Именно поэтому на заре времён богов было так много. Сферы влияния были не поделены, и масса людей имела возможность собирать в себе энергию Творца до конца своей жизни. Большинство, конечно, от этого не имели ничего, кроме возможности родиться вновь, с нерастраченной энергией, уже зрелой личностью: но два-три таких рождения – и человек приобретает божественную силу. И тогда его сознание не меркнет после смерти, и появляются новые врата – и новый выбор. Впрочем, довольно скоро это прекратилось. Никому не нужны конкуренты, никто не хочет терять базу для питания. Люди были поделены меж иными сущностями, а потом… потом началась война за ваши души. Война долгая, война между богами – и паразитами. Огромную роль в ней сыграл как раз тот, кого позже назвали Единым. Он уничтожил главного противника.

– А был и такой? Дьявол?

– Нет… – Лукавый смешок. – Дьявола придумали сами люди, и гораздо позднее. Дьявол относится к богам: не крадёт души, а честно предлагает сделку. Паразиты же не спрашивали – они просто брали, что хотели. Не замечая, что полученная таким образом энергия – чёрная.

– Разве энергия может иметь цвет?

– Ну… Энергии отличаются, конечно, иначе, цветовая гамма была придумана для упрощения. Самая лучшая, чистая энергия – та, которую дарят. При этом она практически не изменяется, оставаясь энергией Творца. Её назвали белой. Дальше идёт та, которую обменивают. Тут уже масса оттенков – обмен всегда разный. Ну, и чёрная – та, которую крадут. Она сильно меняет сущность получившего её, превращая в нечто жестокое и уродливое. Сегодня даже уцелевшие паразиты брезгуют подобной, предпочитая обмен… Правда, делают это довольно своеобразно – находят сильного ребёнка с чистой душой и выполняют его желание в обмен на постоянную прописку… Дети желают много и сильно, всегда можно улучить момент, когда за пустяк ребёнок соглашается впустить в свою душу сущность. Чаще всего даже не понимая ничего. И остаток дней он кормит паразита…

– А боги что? – Эти слова вырвались у Ладара непроизвольно. Его всего передёрнуло от мысли, что где-то на астральном плане к маленьким детям присасывается паук и пьёт потихоньку из них всё лучшее и светлое – до конца жизни.

– А боги закрывают глаза. Людей много, если паразит не пытается вырасти и не нарушает закон, то ничего страшного.

– И что, снять его нельзя?

– Ну почему же, любой мало-мальски сведущий в астральных планах маг это может. Вот только боги не любят, когда маги лазят в их вотчину – такие умельцы долго не живут. Никаких громов и молний, всё тихо и просто: подвернувшаяся нога, треснувшая ножка стула, банальный инфаркт… Высшие силы любят играть случайностями. Зачем им те, кто может проникнуть в их сущность? Помнишь, церковь объявляла злыми колдунами часть магов? Охота велась как раз на тех, кто способен увидеть, что же боги такое.