Школа гейш - Лисовская Алиса - Страница 11

Улыбка красила его и без того привлекательное лицо. В глубине зеленых глаз блеснули золотистые искры, и Мия отчего-то смутилась и опустила взгляд.

Он нежно взял девушку за запястье, поцеловал красные следы, оставленные его пальцами.

Тануки возмущенно зашипел:

— Вместо того чтобы руки распускать, лучше бы полечил девочку, вояка хренов.

— Не могу.

— Ври больше, — распушил усы тануки. — Кого ты надеешься обмануть с такими глазками?

— Ты прав, я — маг. Но не могу пользоваться своей силой.

— Почему? — спросила Мия, забирая у него руку. Он не стал удерживать.

— Я проклят, — просто ответил мужчина.

— Вот эти подойдут. — Он отобрал пару бамбуковых палок из запаса дров.

Мия зевнула. Глаза неудержимо слипались. Ей нужно было возвращаться, но так не хотелось покидать храм сейчас, когда горит костер и желтые тени пляшут в пыльных углах.

— Помочь?

— Не откажусь, — отозвался мужчина, сосредоточенно ощупывая сломанную ногу. — Подержи шину, пока буду бинтовать.

Лодыжка выглядела плохо, отекшая и распухшая. Под кожей вокруг перелома разливалась болезненная краснота.

Мия села рядом, перехватила бамбуковые палки. Руки Джина мелькали над ними. Сноровка, с какой он фиксировал шину, свидетельствовала, что мужчина делает это отнюдь не в первый раз.

Надо было расспросить раненого, кто он и как сюда попал, но мысли разбегались. И слишком хотелось спать.

Бинтов не хватило, поэтому Джин, не раздумывая и не советуясь ни с кем из присутствующих, одним махом отхватил подол у своего кимоно, превратив его в пародию на куртку-хаори.

Тануки схватился за голову:

— Дурак, ой дурак! Зачем хорошую вещь испортил? Спросил бы сперва у мудрого Дайхиро, где достать старые тряпки. Но нет, ты же у нас быстрый, Джин Хо. Чуть что — сразу ножиком махать.

Вместо того чтобы оскорбиться на пренебрежительный тон или возмутиться, что благородный танто назвали простым ножиком, Джин сверкнул улыбкой.

— Точно дурак, — весело согласился он. — Не хотел затруднять уважаемого Дайхиро. Думаю, я и так доставил вам достаточно неприятностей.

— И не говори, — проворчал оборотень, все еще дувшийся на нового знакомца за «ёкая», а пуще того за нападение на Мию. — Одни проблемы от тебя…

— Долго будет заживать? — спросила Мия, бросив в сторону тануки укоризненный взгляд.

— Долго, — вздохнул мужчина. — Недели три-четыре.

Обычному человеку с таким переломом пришлось бы ждать не меньше трех месяцев, но Джин был магом. Высокорожденным, из древнего клана — не мерцавшие, но сиявшие колдовским светом глаза не давали возможности ошибиться.

Все знают, что благословленные Аматэрасу отпрыски знатных фамилий не только способны повелевать стихиями, но и выздоравливают куда быстрее простых людей, чьи глаза не отмечены магическим пламенем. А еще их не берут болезни, и, говорят, даже если отрубить им какую-то часть тела, они способны отрастить ее заново…

Джин затянул последний узел, полюбовался на свою работу.

— На мне всегда все долго заживает, — признался он. — Помню, в детстве мы с братом как-то забрались на склад с фейерверками. Отец любил устраивать их по праздникам. Забрались и выкрали один, чтобы запалить самовольно. Мелкие были, глупые, но шебутные. Как все мальчишки… — Он замолчал.

— И что случилось?

— Подожгли. Полыхнуло так, что я потом три месяца не видел ничего, кроме этой вспышки. — Он вздохнул и одернул на место хакама, скрывая забинтованную ногу. — Думал, так и останусь на всю жизнь слепым. А мой брат различал контуры предметов уже через две недели.

Мия снова зевнула. Как же хочется спать! Веки налились свинцовой тяжестью — не поднять. Голова все клонится и клонится вниз…

Потрескивали дрова. От костра и от мужского тела рядом шло тепло, а за стенами сырая зимняя тьма. И встать совсем нет сил…

— Это из-за проклятия? — спросила она сонным голосом.

Он кивнул.

— Тебя прокляли в детстве?

— Еще до рождения. — Он приобнял девушку за плечи, вынуждая положить голову к нему на плечо, и Мия почему-то не стала протестовать. С ним было уютно. И не страшно.

— В детстве я постоянно болел, простужался или ломал себе чего-нибудь, но все равно лез куда нельзя. Как с тем фейерверком…

— Тебя обижали? — тихо спросила Мия.

Дети жестоки. Если его братья владели своими силами, Джин вряд ли избежал участи изгоя и мишени для издевок.

— Пытались, — рассмеялся он весело, словно воспоминание об этом его искренне забавляло. — Но я научился быстро бегать, прятаться и не доводить дело до драки. А если уж дошло, сразу бить так, чтобы противник не встал.

Его голос отдалялся, и стены заброшенного храма чуть плыли перед глазами. Так спокойно, тепло и сонно… Мия закрыла глаза, доверчиво уткнулась в подставленное плечо.

— В чем-то я даже благодарен проклятию. Мои братья и другие высокородные зависят от своего дара. Все, что я знаю и умею, я выучил сам, и этого не отобрать. Если на меня надеть блокаторы, я не стану беспомощным, как другие маги… Мия, ты спишь?

Ответом на его слова был чуть слышный звук дыхания.

Джин поймал взгляд тануки и покачал головой, шепнув одними губами: «Не буди». И опустил девушку на охапку пальмовых листьев, послужившую ему ложем прошлой ночью.

Она пробормотала что-то обиженно и неразборчиво, а когда он лег рядом, защищая ее от тянущего снаружи холодного ветра, снова положила голову на плечо и обняла его за шею. Джин улыбнулся, стер еле заметное пятнышко грязи с ее щеки, вытянулся на листьях и заснул, проигнорировав неодобрительный взгляд оборотня.

«Ой, не к добру все это». — Дайхиро сморщил нос. Разбудить бы молодого нахала да надавать оплеух. А Мию отправить в школу — заметят ведь, что ее нет, обязательно заметят.

Он вспомнил, какой измученный был вид у девушки, и еще раз сердито покачал головой. Совсем не бережет себя, глупая.

Дайхиро еще раз смерил подозрительным взглядом подобранного Мией незнакомца. Вроде и не врет, чутье на ложь у оборотня было отменным. Не врет, но недоговаривает. А ну как начнет ночью руки распускать?

Но девочке надо выспаться.

Тануки подбросил в костер дровишек, кряхтя поднялся, махнул лапой, закрутился на одном месте, словно веретено, все ускоряясь и ускоряясь. Развевались по воздуху монашеские одежды, мелькали так быстро, что сливались в единое серое пятно, и уже не различить, кто там. Тануки? Человек?

Движения чуть замедлились, серое пятно превратилось в хрупкую девушку в простом темно-синем кимоно. Густые длинные волосы уложены в традиционную для майко прическу, большие глаза смотрят на мир доверчиво и любопытно. Девушка хихикнула и выскочила во двор.

Когда она проходила мимо купели с водой, надкушенная луна выглянула из-за тучи полюбоваться на этакое диво. В темной глади вод отразился толстенький монах. Девушка погрозила луне кулаком, и монах в купели, приподняв мохнатую лапку, повторил за ней этот жест. Ночное светило мигнуло и вновь спряталось, словно устрашилось.

— Ну, Мия, должок за тобой будет, — пробурчала девушка себе под нос ворчливым мужским голосом и начала спускаться но горной тропинке.

В маленьком домике, где жили восемь старших учениц, было темно и тихо. Свернувшись под шерстяными одеялами, посапывали во сне майко. Четыре бледных полосы лунного света пробивались сквозь щели в ставнях.

Одна из учениц открыла глаза. Повела носом, принюхиваясь, неслышно встала и прокралась к двери. Двор встретил ее особой зимней тишиной и промозглым ветром, от которого девушка поежилась. В лунных лучах одежда на ней зашевелилась, из коротенькой сорочки превращаясь в темно-синее кимоно.

Все так же крадучись, перебегая из тени в тень, она подобралась к забору, когда за спиной девушки раздался насмешливый мужской голос:

— Что, не спится, лучшая ученица?

Девушка подпрыгнула на месте, смешно по-звериному пискнула и обернулась к мужчине.