Гангстер - Каркатерра Лоренцо - Страница 33

А Пуддж, тяжело дыша и обливаясь потом, наконец–то оставил изувеченного Тайлера. Он взял лампу, стоявшую посередине ближайшего стола, посмотрел на дело рук своих, удовлетворенно кивнул и разбил стеклянный абажур о грудь лежащего. Потом Пуддж задрал голову и оглядел себя в зеркале на потолке. Он был испачкан чужой кровью, его белокурые волосы разлохматились и потемнели от пота, рукав нового пиджака лопнул по шву. Пуддж Николз, одержавший очередную победу, довольно улыбнулся.

Он повернулся и направился к мальчику — тот так и сидел, скрючившись, под столом, — протянул окровавленную руку, поднял его на ноги, потом взял со стола салфетку и вытер слезы с лица ребенка.

— Ты так и не смог съесть свое мороженое, — сказал Пуддж. — Хочешь новое?

Мальчик кивнул.

— Сэмми, тебя не затруднит смешать нам парочку? — чрезвычайно вежливо обратился Пуддж к буфетчику.

— Вы и моргнуть не успеете, как они окажутся перед вами, — заверил тот.

Пуддж положил руку мальчику на плечо и повел его к чистому столу.

— И не бойся что–нибудь пролить, — сказал он, взглянув через плечо на лежавшего все так же неподвижно Тайлера. — Не думаю, что кто–нибудь обратит на это внимание.

Пуддж питал особую страсть к насилию. Он любил драться и дрался, как только ему подворачивался повод, что было, в общем–то, характерно для людей его профессии. Кулаки и оружие были теми средствами, с помощью которых он продвигался к преуспеванию в той единственной жизни, которую полностью понимал. Мало кто водил с ним близкое знакомство; большинство боялось его. Люди готовы были уплатить любую цену, лишь бы избежать соприкосновения с ним в жизни.

Но я не просто знал его, но и любил.

Там, где другие видели социопата, с нетерпением выискивавшего повод, чтобы схватиться за пистолет и уложить сопротивляющуюся жертву, я видел мужчину, всегда готового широко улыбнуться и предложить маленькому мальчику место за своим столом. Я знал, что он мог совершенно хладнокровно убивать, но знал также, что он с теплой заботливостью относился к тем, кого любил. Он был совершенно нетерпим к предательству и жестокости, совершавшейся без какой–либо разумной цели, и был лишен способности Анджело вникать в мелкие детали бизнеса. Он был человеком действия, готовым в любое мгновение ответить ударом на удар. Он был гангстером в самом чистом воплощении этого понятия.

«Пуддж всегда волновался по поводу того, как относятся к нему люди, любят его или нет, — как–то раз, много лет назад, сказал мне Анджело. — Ему никогда не приходило в голову, что мы делаем мало такого, за что нас могут любить. Гангстеру всегда лучше симпатизировать издалека, и чем дальше, тем лучше. Все равно, что любоваться тигрицей в клетке. Через железную решетку она кажется такой мягкой, пушистой и теплой… Все счастливы, улыбают–ся, машут руками, фотографируют. Но попробуй убрать решетку, и все сразу изменится. Останется один только страх. Таков и Пуддж. Таков любой гангстер».

Черный четырехдверный седан остановился на неасфальтированной набережной в полумиле от Клойстерса; в свете фар мимо катились темные воды Гудзона. Из левой задней двери автомобиля выбрался Ангус Маккуин. В одной руке он держал шляпу–котелок, а в другой незажженную сигару. Сделав несколько шагов, он вернулся к машине и обратился к высокому мужчине, сидевшему за рулем.

— Ты взял с собой что–нибудь почитать? — спросил он.

— Нет, — ответил Спайдер Маккензи. — У меня только курево и бутылка.

— В таком случае можно будет обойтись и без света, — сказал Ангус. — Или я не прав?

Спайдер улыбнулся, выключил фары и проводил глазами Маккуина, направившегося вдоль гранитного парапета набережной к темной роще, начинавшейся неподалеку. Потом Спайдер положил щепотку черного табака на узкую полоску папиросной бумаги, двумя пальцами правой руки аккуратно свернул сигарету и взял ее в рот. Зажег спичку, резко щелкнув головкой по ногтю большого пальца, закурил, откинул голову на спинку сиденья и закрыл глаза. Сигарету Спайдер держал во рту, на коленях у него лежала фляжка.

Маккуин услышал голос. Он донесся из–за деревьев, негромко шелестевших листвой на слабом ветерке. Он знал, что услышит его, ждал его с того мгновения, как Спайдер свернул с дороги и машина покатила к назначенному месту. Каждый гангстер готов к тому, чтобы в какой–то миг своей жизни услышать такой голос. Голос, сообщающий страшное предупреждение или предвещающий смертельную пулю.

— Рад, что вы нашли время подъехать сюда, Ангус, — сказал голос.

— Судя по тону переданного приглашения, у меня вряд ли был выбор. — Маккуин стоял, держа руки в карманах, шляпа на голове, в зубах все еще не зажженная сигара. Наклонившись над парапетом, он взглянул на темную реку, текущую на несколько сот футов ниже.

— Все это могло быть блефом, — заметил голос. Говоривший приблизился и теперь находился совсем рядом, почти на грани тьмы и полумрака.

— Блеф может принести успех в покере, — сказал Маккуин, — но погубит, если злоупотреблять им в жизни.

— Не беспокойтесь, Ангус, — отозвался голос. — Все совершенно серьезно. Есть заказ на вашу смерть. Сделанный лично Джеком Веллсом.

— Если вам это точно известно, значит, вы должны знать, кому он поручил работу.

— Да, — сказал голос.

— Когда мне приходится самому угадывать ответ, я плачу гораздо меньше, — сказал Маккуин. Он наконец–то повернулся в направлении голоса и разглядел слева от себя фигуру, полускрытую нависающими ветвями старого дерева.

— Это моя работа, Ангус, — ответил голос; человек продолжал приближаться к Маккуину. — Вас заказали мне.

— Должен отдать вам должное, — Маккуин одобрительно кивнул. — Вы выбрали прекрасное место. Когда мой Спайдер услышит выстрелы и прибежит сюда, вы будете уже далеко.

— Он должен был бы уже услышать их, — ответил голос. — Я пришел сюда не для того, чтобы убить вас. Я хочу услышать ваше предложение.

— Только чтобы удовлетворить любопытство, — сказал Маккуин, — откройте, во что Джек Веллс оценивает мою жизнь.

— Десять тысяч. Пять уже в моем кармане. Еще пять я получу, когда он прочитает в газетах, что вы мертвы.

— Похоже на правду. — Маккуин пожал плечами. — Нет никакого смысла платить больше обычной уличной цены.

— Уложить Веллса стоило бы по крайней мере вдвое больше, — сказал голос.

— Это не для меня, — ответил Маккуин.

— Он всегда говорил, что вы просто дешевый ублюдок, — сказал голос.

— У вас есть имя? — поинтересовался Маккуин. — Или вы считаете, что мне нравится разгадывать загадки?

Обладатель голоса подошел еще ближе к Маккуину, чиркнул спичкой и закурил. Он оказался молодым человеком с бледным, рябым лицом и черными усами, которые казались нарисованными. Губы у него были тонкими, из–под них виднелись кривые зубы.

— Джерри Баллистер, — представился он.

— Тот самый парень, которого называют Малыш Бласт^[17], верно?

— Но только за глаза, — заметил Баллистер, глядя на собеседника тяжелым взглядом убийцы.

— Все когда–то случается в первый раз, — произнес Маккуин; на его немолодом лице показалась чуть заметная кривая улыбка.

Маккуин пришел на встречу, ожидая перестрелки, но никак не предложения завербоваться к нему. Он почувствовал себя спокойно и немного расслабился. До начала разговора он успел мельком осмотреться и лишь немного удивился тому, что его жизненный путь, начавшийся в трущобах Англии, возможно, закончится на этом темном и безлюдном обрывистом берегу реки, воды которой, струившиеся внизу, успели унести множество людей, лишенных жизни по его приказам.

— Почему вы хотите перейти на мою сторону? — спросил Маккуин.

— Я прикинул, что вы через несколько лет, а то и раньше, уйдете из рэкета. Вы нахапали вполне достаточно, чтобы обеспечить себе безбедную старость. Веллс только начинает свой путь. Так что скажем, что мне не хватит терпения дождаться, пока он сойдет.