Этаж смерти - Чайлд Ли - Страница 8

• Предыдущая
• 8/97
• Следующая

— Продолжайте, — в конце концов сказал он.

Торжественно, словно делая мне одолжение.

— Это была казнь, Финлей, — сказал я. — Не ограбление и не ссора. Хладнокровная и хирургически точная казнь. Никаких улик на месте преступления. То есть опытный профессионал, ползающий с фонариком и подбирающий гильзы.

— Продолжайте, — повторил он.

— Выстрел в упор в левый висок, — сказал я. — Возможно, жертва находилась в машине. Убийца говорит с ней в окно, затем поднимает пистолет. Бух! После чего он наклоняется в салон и делает второй выстрел. Потом подбирает стреляные гильзы и уходит.

— Уходит и все? — удивился Финлей. — А как насчет остального? Вы хотите сказать, был и второй — сообщник!?

Я покачал головой.

— Их было трое, — сказал я. — Это же очевидно, правда?

— Почему трое? — спросил Финлей.

— Но абсолютный минимум — двое, верно? — настаивал я. — Как жертва попала на склад? Приехала на машине, не так ли? Слишком далеко до чего бы то ни было, чтобы идти пешком. В таком случае, где же машина? Убийца также не пришел пешком. Так что абсолютный минимум — это двое. Они приехали вместе и уехали по отдельности, один на машине убитой жертвы.

— Но? — продолжал Финлей.

— Но улики указывают на то, что было минимум три человека, — сказал я.

— Взгляните с точки зрения психологии. Вот ключ к разгадке. Человек, аккуратно всаживающий пулю небольшого калибра из пистолета с глушителем в голову жертвы и делающий контрольный выстрел, вряд ли вдруг обезумеет и начнет пинать ногами труп, верно? А потом вдруг успокоится и попытается укрыть труп старым картоном. Перед вами три различных поступка, Финлей. Так что вы имеете дело как минимум с тремя людьми.

Финлей пожал плечами.

— Может быть, все же с двумя, — заметил он. — Возможно, прятал труп убийца — потом.

— И не надейтесь, — возразил я. — Он не стал задерживаться на месте преступления. Ему пришлась бы не по душе дикая и совершенно бессмысленная жестокость. К тому же, оставаясь на месте убийства, он рисковал, что его могут случайно увидеть. И еще. Если бы такой человек заметал за собой следы, он сделал бы это как надо. Не оставил бы труп там, где его нашел первый появившийся человек. Так что вы имеете дело с тремя разными людьми.

Финлей задумался.

— Ну и? — сказал он.

— Ну и которым из них являюсь я? — спросил я. — Убийцей, маньяком или идиотом, прячущим тело?

Финлей и Бейкер переглянулись. Ничего мне не ответили.

— Ладно, кем бы я ни был, что, по-вашему, произошло на складе? — продолжал я. — Я приезжаю туда с двумя дружками, в полночь мы убиваем этого типа, после чего мои дружки уезжают, а я решаю остаться здесь? Почему? Это же чушь, Финлей.

Он молчал. Думал.

— У меня нет двух дружков, — сказал я. — И машины. Так что в лучшем случае вы можете сказать, что жертва пришла туда пешком, как и я. Мы встретились, я очень аккуратно, профессионально застрелил этого человека, подобрал гильзы, вынул у него бумажник, но забыл обыскать ботинки. После этого спрятал оружие, глушитель, фонарик, сотовый телефон, гильзы, бумажник и все остальное. Затем вдруг совершенно поменял характер и принялся пинать труп ногами как сумасшедший. После этого снова полностью поменял характер и предпринял бессмысленную попытку спрятать труп. А потом просидел где-то восемь часов под дождем и пошел пешком в город. Это лучшее, что вы можете придумать. И это полнейшая чушь, Финлей. Потому что, черт побери, зачем мне ждать восемь часов под дождем рассвета, чтобы уйти с места преступления?

Финлей долго смотрел на меня.

— Я не знаю, — наконец сказал он.

Такой человек как Финлей не делает подобного признания без внутренней борьбы. Казалось, из него вышел весь воздух.

Дело, которое он вел, оказалось полной чушью, и Финлей это понял. Но у него были серьезные проблемы с показаниями его собственного шефа. Он не мог прийти к своему начальнику и сказать: «Моррисон, ты мешок с дерьмом». И он не мог заняться разработкой альтернативной версии, раз босс преподнес ему подозреваемого на блюдечке. Финлей мог проверить мое алиби. Этим он мог заниматься. Никто не сможет обвинить его в излишней старательности. А затем в понедельник он начнет все сначала. Поэтому Финлей чувствовал себя так отвратительно: он потеряет совершенно впустую семьдесят два часа. К тому же, впереди его ждала еще одна серьезная проблема. Ему придется сказать своему начальнику, что я не мог быть на месте преступления в полночь. Он должен будет вежливо вытянуть из жирного Моррисона отказ от своих показаний. Это очень трудно, когда ты новичок, проработавший всего шесть месяцев. А тот, с кем ты имеешь дело, — полный осел и твой прямой начальник. Проблемы со всех сторон, поэтому Финлей чувствовал себя хуже некуда. Он молчал, тяжело дыша и пытаясь решить, как быть дальше. Пора ему помочь.

— Телефонный номер, — сказал я. — Как вы определили, что это сотовый номер?

— По коду, — подтвердил Финлей. — Вместо кода района у него префикс выхода в сотовую сеть.

— Отлично, — продолжал я. — Но вы не можете установить, кому принадлежит этот номер, потому что списка абонентов сотовой сети у вас нет, а управление сети отказывается вам помочь, верно?

— Они потребовали санкцию прокурора, — признался Финлей.

— Но вы хотите узнать, кому принадлежит этот номер, так? — сказал я.

— Вы знаете, как это сделать без ордера?

— Возможно, — сказал я. — Почему бы просто не позвонить по этому номеру и не узнать, кто ответит?

Им это в голову не пришло. Наступила тишина. Полицейские были смущены. Они старались не смотреть друг на друга. И на меня. Молчание.

Бейкер решил умыть руки и оставить Финлея отдуваться одного. Собрав бумаги, он жестом показал, что собирается пойти поработать. Кивнув, Финлей его отпустил. Бейкер встал и вышел. Закрыл за собой дверь очень тихо. Финлей открыл рот. И молча закрыл его. Ему хотелось спасти свое лицо. Очень хотелось.

— Это номер сотового телефона, — сказал он наконец. — Даже если я по нему позвоню, я все равно не смогу установить, кому он принадлежит и где находится этот человек.

— Послушайте, Финлей, — сказал я. — Мне наплевать, кому принадлежит этот номер. Меня интересует только то, кому он не принадлежит. Понятно? Это не мой телефон. Так что позвоните по нему, и вам ответит какой-нибудь Джон такой-то из Атланты или Джейн такая-то из Чарльстона. И вы убедитесь, что это не мой телефон.

Финлей посмотрел на меня. Побарабанил пальцами по крышке стола. Ничего не сказал.

— Вы же знаете, как поступить, — продолжал я. — Позвоните по этому номеру, наплетите какую-нибудь чушь о технических неполадках или неоплаченном счете, ошибке компьютера, и заставьте того, кто вам ответит, назвать свои имя и адрес. Давайте, Финлей, шевелитесь, вы же следователь, черт побери!

Склонившись над столом, он потянулся за бумажкой с номером. Пододвинул ее к себе длинными коричневыми пальцами. Повернул так, чтобы удобнее было читать, и снял трубку. Набрал номер. Нажал клавишу громкой связи. Кабинет наполнился громкими гудками. Пронзительный, настойчивый звук. Он оборвался. Кто-то ответил на звонок.

— Пол Хаббл, — произнес мужской голос. — Чем могу вам помочь?

Южный акцент. Уверенный тон. Этот человек привык разговаривать по телефону.

— Мистер Хаббл? — переспросил Финлей, хватая ручку и записывая фамилию. — Добрый день. Вам звонят из телефонной компании, отделение мобильной связи. Старший инженер смены. К нам поступило сообщение, что ваш номер неисправен.

— Неисправен? — ответил голос. — По-моему, у меня все в порядке. Я ни на что не жаловался.

— С исходящими звонками действительно все в порядке, — продолжал Финлей. — Проблемы могут возникнуть с входящими звонками, сэр. Я сейчас подключил к линии измеритель уровня сигнала, сэр, и его показания действительно очень низкие.

— А я вас слышу прекрасно, — сказал голос.

— Алло! — громко произнес Финлей. — Вы все время пропадаете, мистер Хаббл. Алло? Вы бы очень мне помогли, сэр, сообщив свое точное местонахождение — понимаете, чтобы я мог сопоставить его с нашими ретрансляционными станциями.

• Предыдущая
• 8/97
• Следующая