Ничего больше - Тодд Анна - Страница 4

Я понял, что устал, и решил сразу лечь спать. По вторникам и четвергам занятия начинаются позже, чем обычно, поэтому я люблю эти дни и жду их с нетерпением, чтобы поваляться в постели перед телевизором. В общем, примитивное и унылое развлечение, но для меня это настоящее наслаждение. Я скинул ботинки и поставил их на место, несколько раз громко позвал Тессу, убедиться, что ее действительно нет. Не получив ответа, я начал раздеваться в гостиной, просто потому, что у меня появилась такая возможность. Еще одно невинное удовольствие. Расстегнул и спустил джинсы, стряхнул их с ног и пинком отправил в полет. Они со шлепком упали на пол – там я их и оставил. Во мне проснулся бунтарь, хотя и сильно уставший.

Поразмыслив, я все-таки собрал с пола брюки, рубашку, носки и трусы, отнес вещи в свою комнату и бросил на пол до следующей стирки. Нужно освежиться.

Рычаг душа в нашей единственной ванной постоянно заедает, поэтому приходится слушать журчание в трубах не меньше минуты, прежде чем польется вода. Все попытки починить его были тщетны. Даже Тесса несколько раз собственноручно хотела его отремонтировать, но оказалось, что сантехника не по ее части. Совсем. Я рассмеялся, вспомнив ее, промокшую и злую, когда вода фонтаном ударила из трубы. Металлическая ручка пролетела через всю ванную и проделала в гипсокартонной стене небольшую дырку. Несколько недель спустя рычаг снова заклинило, когда Тесса хотела принять душ. В итоге она из всех сил дернула и сорвала хлипкую ручку со стены. Ледяная вода брызнула ей в лицо. Она закричала как банши и в ужасе выскочила из ванной.

Слушая бег воды по трубопроводу, я быстро облегчился и начал мысленно перебирать события минувшего дня: незаметно промелькнувшие занятия и внезапное появление в «Мельнице» Дакоты и Мэгги. Я до сих пор не пришел в себя от неожиданной встречи с Дакотой; меня особенно поразило ее знакомство с Эйденом. Последний раз мы разговаривали несколько недель назад; тогда, глядя на ее откровенный наряд, мне было сложно сосредоточиться. Жаль, что у меня не было времени на подготовку. Но, похоже, все прошло нормально. Кажется, я не заикался, не сказал ничего несуразного и не пролил кофе. Любопытно, Дакота чувствовала неловкость из-за вынужденного общения со мной или она уже не замечает возникающего между нами напряжения?

Мы практически не разговаривали, поэтому я не имею ни малейшего представления о ее чувствах и о том, что между нами происходит. Дакота никогда не была склонна раскрывать свои переживания, но я знал, что она из тех людей, кто не забывает обиду всю жизнь. У нее не было никаких причин испытывать ко мне негативные эмоции, но я не могу не думать об этом. Мне до сих пор кажется странным, что от ежедневных бесед мы пришли к почти полному отсутствию общения, практически к тишине. После разрыва я пытался наладить с ней дружеские отношения, но Дакота даже не думала мне в этом помогать.

Иногда я так по ней скучаю!

Черт, я действительно скучаю.

Даже когда я переехал из Мичигана в Вашингтон, мы продолжали ежедневно болтать по телефону, кроме того, несмотря на занятость в колледже, я летал на свидание с ней при первой же возможности. Перебравшись в Нью-Йорк, Дакота начала отдаляться. Я чувствовал, что она изменилась, но надеялся на лучшее. Однако с каждым телефонным разговором становилось все очевиднее, что она ускользает от меня все дальше. Иногда я просто сидел, уставившись на мобильник, и ждал ее звонка в надежде, что ей захочется узнать, как прошел мой день. Хотя бы один вопрос или более долгая беседа, а не краткий пересказ обычных дел на две минуты. Мне хотелось думать, что она просто привыкает к переменам, произошедшим в ее жизни, и все это временно.

Я предполагал, что в другом городе Дакота заведет новых друзей и получит много незабываемых впечатлений, и совершенно не собирался ей как-то мешать. Мне просто хотелось оставаться частью ее жизни, как раньше. Я так же, как она, мечтал, как она поступит в балетную академию, ведь это было для нее очень важно, не собирался отвлекать и старался поддерживать всеми доступными средствами, даже когда она начала забывать обо мне. Я продолжал играть роль отличного парня, а ее жизнь становилась все более насыщенной.

Мне с детства удавался образ хорошего друга, и мне это нравилось. Я всегда такой терпеливый и понимающий. Как и в тот вечер, когда Дакота позвонила и привела массу разных доводов в объяснение, почему продолжение наших отношений невозможно, а я лишь кивал и повторял, что все нормально и я ее понимаю. На самом деле я ничего не понимал, и ее аргументы были невразумительны, но я знал, что ее не переубедить. Я так же страстно желал за нее бороться, как не хотел быть для нее обузой. Я боялся, что наши отношения станут для Дакоты еще одним полем битвы – она всю жизнь с чем-то боролась, – поэтому я постарался остаться для нее одним из тех немногих, кто приносит в ее жизнь радость, и хочу, чтобы так было всегда.

Я был разочарован и до сих пор чувствую досаду. Мне непонятно, почему она не может проводить со мной какое-то время, если ее страница на фейсбуке полна групповыми фотографиями в разных ресторанах и ночных клубах.

Мне не хватает ее ежедневных отчетов и хвастовства об успехах в академии. Я скучаю по энтузиазму, с которым она ждет предстоящего просмотра. Раньше я рассказывал обо всем ей первой. Но после того, как я познакомился с Тессой и сблизился со своим сводным братом Хардином, все изменилось. Впрочем, я по-прежнему по ней скучаю. У меня нет особого опыта общения с девушками, но то, что сегодняшняя встреча не была свиданием, это точно.

Внезапно я осознал, что, пока я, уставившись на отражение в зеркале, вновь переживал крушение своего единственного романа, ванная наполнилась паром. Наконец, я встал под сильные струи душа, и по коже, обжигая, полилась горячая вода. Я отпрыгнул назад и покрутил кран. Поставил телефон на док-станцию, включив запись хоккейного матча, и вернулся под душ. Раздались низкие громкие голоса дикторов, обсуждающих никому не интересные спортивные интриги. Я попытался понять, о ком говорят, но звук все время прерывался, и я потянулся к телефону, чтобы выключить. Трубка соскользнула с подставки в раковину, и я сразу бросился за ней, пока удачным неловким движением сам я или невидимый домашний эльф не включил воду. Хорошо бы завести домового, желательно Добби или его клона. Но единственный, кому повезло, был Гарри Поттер.

Наша ванная комната слишком мала для двоих, даже если один – эльф. В эту крошечную, практически микроскопическую комнатку втиснулись низкая раковина с разболтанным краном и небольшой унитаз, на котором я едва умещаюсь. Кто бы ни делал проект квартиры, он явно не ориентировался на парня ростом метр восемьдесят три. Если, конечно, рослый мужчина – не любитель мыться под душем на полусогнутых. По спине текла теплая вода, а я продолжал мучить себя мыслями о Дакоте. Она занимает лучшие апартаменты в моей голове, и я не могу заставить ее съехать. Сегодня она так классно выглядела в спортивном топе и шортах, чертовски сексуально.

Интересно, она заметила, как изменилось мое тело с нашей последней встречи? Бицепсы увеличились, а на прессе появился рельеф, над которым я усердно работаю.

В детстве я был довольно пухленьким. Комплекция часто становилась предметом обсуждения в переполненных школьных коридорах. Меня называли «жирный Лэндон».

– Смотрите, чтобы Лэндон вас не придавил, – насмехались одноклассники.

Возможно, сейчас это кажется нелепо и по-детски, но тогда придурки, ходившие по пятам с глупыми дразнилками, доставали меня до чертиков. Это был один из углей в аду, которым стала для меня средняя школа. Это ничто по сравнению с тем, что произошло с Картером, но сегодня я не хочу об этом думать.

Чем больше я размышляю о нашей встрече в «Мельнице», тем глубже погружаюсь в воспоминания, и в голове все путается. Я не могу сказать, о чем Дакота думала. Никогда не мог. Даже в детстве у нее были свои тайны. В те годы это казалось привлекательным, любопытным и таинственным. Теперь, когда мы повзрослели и она порвала со мной практически без объяснений, это не так весело.