Дурная кровь (ЛП) - Барнс Дженнифер Линн - Страница 25

И каждый раз, когда вы делаете мне больно, каждый раз, когда вы очищаете меня, я узнаю

о вас что-то новое. Семь разных монстров, семь разных мотиваций.

Моя мать всегда отлично умела манипулировать людьми. Она зарабатывала на

жизнь, работая «медиумом» и рассказывая людям то, что они хотели услышать.

— Некоторыми из нас, — после нескольких секунд размышления, произнёс Дин,

— манипулировать проще, чем другими.

Я подумала о Найтшэйде. Когда его поймали, моя мать не приказала убить его.

Владыки почти наверняка вынесли этот вопрос на её суждение, но она выдержала — и

кто-то из них позволил ей.

— Когда эта группа забрала мою мать, Найтшэйд был в ней новичком, — медленно

произнесла я, стараясь обдумать факты — все факты — которые могли пролить свет на их

отношения. — Они завершил свои девять убийств за два месяца до её похищения, — я

заставила себя снова забраться в голову моей матери. — Он любил соперничать. Был

дерзким. Он хотел сломать меня. Но я заставила его хоть чего-то другого. Я заставила его

хоть меня.

— Он не мог получить то, чего хотел, — Дин закрыл глаза. Тень от его ресниц

падала на его лицо. — Пифия никогда не принадлежала одному мужчине.

— Но один из вас должен был распознать во мне потенциальную Пифию, —

произнесла я. Я снова подумала о том, что, когда мою мать забрали, Найтшэйд был всего

лишь новичком. — Один из вас выбрал меня, но это был не Найтшэйд.

Я надеялась увидеть что-то ещё, но тщетно. Пустота высасывала мои эмоции,

словно черная дыра. Я не помнила, следил ли кто-нибудь за моей матерью. Я не могла

вспомнить ничего, что могло бы прояснить то как — или кто — её выбрал. Дин прилег

рядом со мной, опустив голову на мою подушку.

— Я знаю, Кэсси. Знаю.

Я подумала о Дэниеле Рэддинге. О том, как он сидел напротив меня и ликовал от

мысли о том, что он всегда будет стоять между нами с Дином — с каждым касанием

наших рук, с каждым нежным прикосновением.

Сейчас мне не нужна нежность. Судорожно вздыхая, я позволила себе повернуться

к Дину. Я не хочу нежности.

Я подалась к Дину, грубо притягивая его к себе. Его пальцы зарылись в мои волосы.

Не нежно. Не робко. Моя спина выгнулась, когда он сильнее сжал мои волосы. В один миг

я лежала рядом с ним, а в следующий я оказалась на нём. Я поймала его губы своими —

грубо и жестко, тепло и реально.

Я не могла спать. Я не могла перестать думать. Не могла спасти Лорел или мою

мать. Но я могла жить — даже когда я не хотела, даже, когда было больно. Я могла

чувствовать.

ГЛАВА 28

Как и много раз до того, мне снилось, что я иду по коридору к гримерке моей

матери. Я видела, как тянусь к двери.

Не заходи туда. Не включай свет.

Не важно, сколько раз мне снился этот сон, я никогда не могла остановиться. Я

никогда не могла сделать ничего, кроме того, что я сделала в ту ночь. Нащупать

выключатель. Почувствовать кровь на моих пальцах.

Я щелкнула выключателем и услышала негромкое шуршание, словно шелест

листьев. В комнате всё ещё было очень темно. Звук становился всё громче. Ближе. И тогда

я поняла, что это был не шелест листьев. Это был грохот цепей, которые тянули по полу.

— В игру играют не так.

Комнату заполнил свет. Я обернулась и увидела Лорел. Она держала леденец,

напоминающий тот, на который она смотрела, когда я увидела её впервые.

— Вот, как нужно играть.

Чьи-то руки прижали меня к стене. На моих запястьях появились оковы. Цепи

скользили по полу, словно змеи.

Я не могла дышать и ничего не видела...

— Ты способна на большее.

Через какой-то миг я осознала, что цепи исчезли. А вместе с ними исчезла Лорел.

Пропала гримёрка моей матери. Я сидела в машине. Моя мать сидела на переднем

сидении.

— Мама, — слово казалось мне незнакомым.

— Танцуй, — сказала мне моя мама. Одна из её любимых фраз. Каждый раз, когда

мы уезжали из города, каждый раз, когда я разбивала коленку. Танцуй.

— Мама, — настойчивее произнесла я. Внезапно я стала уверенна, что если она

обернется и посмотрит на меня, она увидит, что я больше не ребенок. Она увидит и

вспомнит.

— Знаю, — перекрикивая музыку, ответила моя мама. — Тебе нравился город и

этот дом, и наш маленький двор. Но дом — это не место, Кэсси.

Неожиданно машина исчезла. Мы стояли в снегу на обочине, и она танцевала.

— Все мы можем выбрать, — из-за моей спины раздался шепот. Из теней появился

Найтшэйд. Он наблюдал за танцем моей матери. — Пифия выбрала жизнь, — он

улыбнулся. — Возможно, однажды выбирать придется тебе.

Вздрогнув, я проснулась. Рядом со мной спал Дин, а в дверном проёме стояла

Селин Делакруа.

— Я пришла попрощаться, — произнесла она. — Майкл впечатляюще повторил

твоё выступление на тему: «тебе здесь не место и ты должна уехать».

Если мой разговор с Селин чему-то меня и научил, так это тому, что здесь ей было

самое место. Но я не могла винить Майкла за желание отослать её. Нам было из этого не

выбраться. Мы уже были в опасности.

Но Селин не должна была ей подвергаться.

— Когда всё это кончится… — начала было я.

Селин перебила меня, подняв руку с идеальным маникюром.

— Если ты не собираешься посвятить меня в то, что здесь происходит — не нужно,

— она сделала паузу. — Позаботься о Майкле за меня.

Позабочусь, — я не смогла произнести это обещание вслух.

— И, если будет возможность, — с легкой улыбкой на губах продолжила Селин, —

замолви за меня словечко перед Слоан.

Не дожидаясь ответа, она вышла за дверь.

Рядом со мной пошевелился Дин.

— Что тебе нужно? — негромко спросил у меня он.

Мне нужно было что-то сделать. Я больше не могла стоять перед стеной в подвале,

в ожидании появления очередного трупа. Мне нужно было выбраться из дома.

Мне нужно было отследить нашу единственную зацепку.

— Мне нужно поехать в Гейтер, штат Оклахома.

Ты

Иногда ты забываешь о том, каково было жить раньше. До стен. До цепей. До

оборотов колеса, до крови и боли.

До ярости.

Они принесли тебе фотографии, чтобы показать, что они сделали с Семеркой.

Они повесели на твою шею ещё один бриллиант.

Твои пальцы осторожно касаются снимка — доказательство смерти. Была кровь.

И боль. Ты сделала это. Судья и присяжные. Его жизнь была в твоих руках.

Ты сделала это. Ты убила его.

Ты улыбаешься.

ГЛАВА 29

Город, в котором родился Найтшэйд, был не из тех, где часто появлялось ФБР.

— Гейтер, штат Оклахома. Население 8425 человек, — одним духом выпалила

Слоан, когда мы выбрались из арендованной машины. — В ранние годы существования

Оклахомы, Гейтер процветал, но во время Великой Депрессии его экономика рухнула и

так и не восстановилась. Население сократилось, а средний возраст жителей постепенно

возрастал на протяжении последних шестидесяти лет.

Другими словами, в Гейтере жило немало пожилых людей.

— Три музея, — продолжила Слоан, — тринадцать исторических памятников.

Местный туризм является важным источником доходов для самого города, но живущие

неподалеку люди во многом полагаются на фермерство.

Тот факт, что в Гейтере процветал туризм, означал, что мы могли разведать

местность не раскрывая наших намерений — и не используя значок агента Стерлинг.

Агент Бриггс остался в Квантико. Я прекрасно знала, почему.

Второе апреля. Сегодня — день Фибоначчи, и исчезновение Лорел наверняка было