Последний Поезд с Платформы “Погибель” (ЛП) - Маккаммон Роберт Рик - Страница 4

Простая белая карта, на которой помимо имени Лоусона был написан адрес отеля “Святилище” в Новом Орлеане, но перепутать эту карту с какой-то другой было попросту нельзя.

Само письмо клиента, что прилагалось в довесок, было весьма кратким, написанным синими чернилами сильной рукой. Оно гласило:

“Очень личное дело. Встретьтесь со мной в Омахе, в 8 часов вечера 10-го декабря.

Жду вас в офисе Р. Робертсона Кавано. Горная Промышленность и Инвестиции., Третья улица, 1220.

Будьте осторожны!”

Дальше лишь подпись: Кавано.

Рука игрока была готова оплатить все расходы на поездку, а также уделить достаточное внимание графику сна вызываемого специалиста, чтобы он мог путешествовать с комфортом. Кавано не преминул купить специальные билеты на ночные поезда.

Дело оставалось за малым: заплатить за билеты для Энн. По крайней мере, ей не приходилось каждый раз скрываться от самого яростного врага, который преследовал ее спутника — от солнца.

— В замке ключ, — сказал Кавано. — Поверните его.

Энн послушалась.

— Сядьте, — это было сказано спокойно, но прозвучало настоящей командой. Перед столом стоял всего один стул, и хозяин кабинета об этом помнил. — Второй стул в углу. Принесите его. Я не ожидал увидеть женщину.

— Вы увидели леди, — язвительно бросила Энн. Она подняла подбородок так, словно готова была этим движением сжечь наглеца заживо, и Лоусон счел, что у нее вполне есть на это право, потому что она видела такие ужасы, которые могли бы совершенно точно свести Р. Робертсона Кавано с ума и заставить его всем своим мощным телом съежиться в самом темном углу этого кабинета.

Лоусон кивнул и направился за дополнительным стулом, но Энн с вызовом остановила его.

— Благодарю, я сама, — проговаривая это, она уже почти справилась с этой задачей.

Тревор ничего не мог с собой поделать — он восхищался ею. Она последовала за ним, вернувшись из болотистого городка, и уже участвовала в нескольких делах для его частных клиентов. Ее глаза могли выносить жгучий солнечный свет, но сами при этом были черны, как два кусочка угля — сосредоточенные и жесткие. Это были глаза человека, которому приходилось убивать вампиров.

В октябре она снова вернулась к своему поддельному имени — Энни Ремингтон — и предприняла несколько поездок, в течение которых работала на компанию Ремингтон и демонстрировала свои стрелковые навыки. Но, увы, цели в ее сердце стали расплывчатыми после того, что ей довелось пережить, и Энн, стреляя более метко, чем любой, даже самый искусный стрелок, всегда ставила для себя задачи выше, потому что в душе испытывала себя в стрельбе совсем другого уровня.

Лоусон не мог не бояться, что они снова захотят напасть на Энн. Если они это сделают, то разорвут ее на куски или обратят ее… или найдут какой-то другой извращенный способ использовать ее против Тревора так, что он будет жалеть о намерении приобщить ее к своей борьбе. Наверное, именно из-за этого страха он уговорил ее переехать в отель “Святилище” в комнату, расположенную прямо над его обителью, этажом выше. В конце концов, у нее теперь не было дома, в который она могла бы вернуться. Девушка никогда бы не захотела снова войти в тот дом, где мухи устроили настоящее пиршество.

Энн было двадцать четыре года, она была высокой и стройной девушкой с темно-каштановыми волосами, которые аккуратно ниспадали ей на плечи. Она любила жокейские шапочки — сегодня предпочла надеть темно-фиолетовую. Ее подбородок имел квадратную форму и казался твердым, под стать характеру. Нос заострялся к кончику, что наводило на мысль о хищности или агрессивности ее натуры. При всем этом Энн была довольно привлекательной молодой женщиной, если, конечно, найдется смельчак, которого привлечет особа, способная легко пустить пулю в лоб. Стрелком она была отменным и знала об этом, и это ее качество было самым ценным в работе с Тревором Лоусоном.

Когда два визитера из Нового Орлеана сняли свои пальто и повесили их на спинки стульев, Р. Робертсон Кавано положил руки на стол, укрытый зеленой салфеткой, напоминающей небольшой остров в безбрежном океане черного дерева, и переплел пальцы. На нем был черный костюм в тонкую белую полоску и простая белая рубашка. Большая голова Кавано уже давно полностью облысела, что лишь подчеркивало то, насколько он был лопоух: казалось, его уши развернуты так специально, чтобы улавливать даже самый тихий и аккуратный шепот в Омахе. Черную бороду чуть тронула серая седина, а брови поседели уже полностью, из-за чего казались увядшими зарослями над темно-карими глубоко посаженными глазами, в которых не было ни тепла, ни милосердия — только холод и осторожность. Его нос и рот казались непомерно маленькими для такого большого лица и неумолимо придавали внешности Кавано черты, напоминающие не человека, а таракана.

Тратить время на пустые разговоры этот человек явно не привык, говорил он отрывисто, по делу и очень холодным тоном.

— У вас есть хоть малейшее представление о том, кто я? — вопрос был адресован Лоусону.

— Я мог бы навести о вас справки, но в своем письме пометкой про осторожность вы намекнули, что этого делать не стоит. Я и не стал.

— Это хорошо. Два года назад вы помогли брату моего друга. Священник в Оклахоме похитил четырнадцатилетнюю девочку из своего прихода. Прямо с проповеди. Он, похоже, умом тронулся, потому что решил, что эта девчонка — новое воплощение Девы Марии. Тот проповедник хотел увести девочку в Мексику, чтобы создать новую религию и представить свою заложницу как свою невесту. Брат моего друга заплатил вам, он был — и все еще является — хозяином банка того городка. Он расщедрился, скорее, ради саморекламы, чем из чувства высокой морали и гражданского долга. Хотел укрепить свои позиции. Вы помните?

— Помню, — кивнул Лоусон.

Упомянутая задача усложнялась тем, что проповедник Шайн в прошлой жизни был известен под именем Красавчика Гарри Рейвенинга, убийцы, который с помощью обреза отправил восьмерых мужчин, двух женщин, одного маленького мальчика и лошадь федерального маршала из Аризоны на тот свет. Его преступления протягивались нитью грабежей и убийств от Аризоны до Техаса. Фальшивый проповедник еще держал обрез в руках, когда Лоусон догнал его с его одурманенной опиатами заложницей на техасской границе.

Девочка была возвращена отцу целой и невредимой, в то время как проповедник Шайн — он же Гарри Рейвенинг — отправился в Ад, получив между глаз пулю 44-го калибра. Сумасшедший пес святой миссии не мог быть приведен на ручном поводке. Лоусон сильно рисковал, берясь за эту работу, потому что на своем верном коне по кличке Феникс ему предстояло перемещаться на большие дистанции под угрозой солнечного света, но два года назад в сумерках и в предрассветный час он еще мог пытаться выносить солнце. Он не без тоски понимал, что тогда ему это давалось гораздо легче, чем сейчас…

— Я получил вашу карточку обходными путями, — продолжил Кавано. — Само собой разумеется, я не проронил ни горошины информации своему другу, просто сообщил ему, что мне нужен профессионал.

Лоусон уже собирался кивнуть, сказав: и вот, я здесь, однако заранее исправился:

— Итак, мы здесь. В чем суть вашей проблемы?

— Я богатый человек, — сказал Кавано. — Человек с хорошими связями.

— Несомненно.

— У меня есть стремления и есть прочный фундамент из постоянных клиентов и сторонников. На самом деле я даже нахожусь в процессе переговоров, которые могли бы проторить мне дорогу в Сенат Соединенных Штатов в ближайшем будущем.

— Поздравляю, — сказала Энн немного резче, чем требовалось. Кавано не обратил на нее никакого внимания. Его темные глаза продолжали фокусироваться на мужчине, сидящем от него через стол.

— Вы очень бледны, сэр, — выдал он замечание, которое Лоусон слышал уже не в первый и явно не в последний раз за свою жизнь. — Даже в этом теплом свете. Могу я спросить… вы больны? Поэтому вы путешествуете только по…