Последний Поезд с Платформы “Погибель” (ЛП) - Маккаммон Роберт Рик - Страница 7

Господи, помоги мне, прошептал он про себя, понимая, что запах разлитой — даже загустевшей — человеческой крови пробуждает в нем животный голод. Про себя Лоусон молился. Это все, что он мог сделать, чтобы не обратиться в монстра и не…

… не что? Не впиться Энн Кингсли прямо в горло?

— Подожди, — повторил Тревор, а затем кивнул на ее пистолет. — Приготовь оружие, — голос его опустился до резкого отрывистого шепота. — Патроны серебряные?

— Да, — отозвалась она. Энн носила с собой серебряные пули с тех пор, как покинула Ноктюрн, и держала пистолет заряженным ими в течение всей дороги до Сан-Бенедикта. Находясь там, они потратили два дня на попытки найти другой городок, куда могли бы податься вампиры Ла-Руж и Мельхиора в своих лодках. Ближайшим поселением на болотах был городок под названием Соублейд^[3], в котором тоже жили в основном лесорубы. Вот только он пустовал — даже собак не осталось на его скользких улицах. Полдюжины лодок было вытянуто на берег и изрублено топорами, что ясно давало понять: многие сбежали в ночь, когда Лоусон и Энн заложили динамит в Ноктюрне и утопили создание Кристиана Мельхиора в болоте.

Она была здесь. Лоусон был в этом уверен. Когда они с Энн стояли в темноте при свете единственной лампы, освещающей путь, и пустые дома Соублейда окутывали их своим пугающим молчанием, в котором не слышалось даже кваканья лягушек, Тревор чувствовал дух Ла-Руж, оставивший здесь свой след. Словно кто-то проводил когтистой лапой по его щеке, чуть царапая ее острыми, как бритва, ногтями. Ему перехватило дыхание, он почти наяву ощутил, как хватка Ла-Руж обвивает его шею, а в голове зазвучали слова: в следующий раз… в следующий раз…

Они все еще желали его — она все еще желала его — потому что Лоусон бросил Темному Обществу вызов, который никто никогда не бросал. Никто раньше, обретя вампирскую суть, не пытался так отчаянно хвататься за остатки человеческого внутри себя, никто не использовал вновь приобретенную силу против своих же. Лоусон был для них угрозой, представлял опасность их будущему на этой земле.

Он был тем самым ”если”.

Если он будет бороться… если победит, найдутся ли другие, которые примкнут к нему? Могли ли такие найтись?

В следующий раз… в следующий раз…

— Приготовь оружие, — повторил Лоусон, приходя в себя.

— Ты думаешь… один из них еще там?

— Я думаю, что один из них прямо здесь. Приготовь оружие, и если я потеряю контроль… — он отвел взгляд. — Просто будь готова.

Ему срочно требовалось сделать глоток животной крови из своей бутылки, потому что все его тело от сдерживаемого голода походило сейчас на оголенный нерв, но времени не было. Лучшее, что он мог сделать, это убраться из этого дома так быстро, как только возможно, пока эта закрытая дверь не превратилась в открытую…

— Не двигайся, — скомандовал он Энн. Когда он открыл дверь, порыв кровавого аромата ударил ему в лицо, и заставил каждую клетку его тела пылать, как факел, и каждое прикосновение одежды к коже стало походить на пытку каленым железом. Слишком долго Тревор сдерживал этот голод, и теперь он ожег его в одно нескончаемо долгое мгновение, едва не бросив его на колени… Тревор боялся, что вот-вот кинется на Энн Кингсли, как разъяренный зверь, и разорвет ей горло.

Нет!

Он не стал колебаться. Он вошел в комнату и посветил свои фонарем на эту страшную сцену бойни.

Девушка не подчинилась ему, хотя это и было ожидаемо. Она остановилась в пяти футах позади него так, чтобы в любой момент суметь выпустить пулю.

Лоусон сдерживал дрожащее дыхание, стараясь не поворачиваться к Энн. Он делал все, чтобы отвлечься от ее пульса, который стучал у него в висках…

— Тревор? — осторожно позвала она.

Было ясно, что девушка напугана и уже понимает, какую бойню вот-вот увидит, выйдя из тени, но пока она не знала точно, есть ли ее отец среди погибших, поэтому куда больше ее волновало то, не придется ли пустить смертельную пулю в голову своего спутника.

Он не отвечал.

— Тревор, ты в порядке?

— Нет, — выдохнул он.

Энн напряглась, однако ни шагу назад не сделала.

— Если я зайду, ты не…

— Нет.

Голова у Лоусона кружилась. Он знал, что Энн должна сама осмотреть и опознать тела. Сейчас не стоило приближаться к источнику запаха — слишком рискованно.

Девушка, похоже, и сама поняла, что от нее требовалось. В комнате было трое убитых мужчин и две женщины. То, что от них осталось, мало походило на то, кем они были при жизни.

Энн не вскрикнула и не ахнула при виде этой картины, но ее собственное лицо будто превратилось в мертвую маску. Пустыми глазами она осматривала трупы, изучая их, а когда, наконец, сумела заговорить, то произнесла:

— Здесь только… слуги. Моего отца среди них нет.

Взгляд Лоусона привлекло что-то на стене с белыми панелями. Он поднял фонарь и направил его свет в нужную сторону, и там…

… это было нацарапано в акте животной жестокости — кровью, которая успела за это время превратиться в грязно-бурую корку, вокруг которой кружили возмущенные облака мух.

Энн проследила за светом и прочла надпись:

Месть — это блюдо, которое нужно подавать кровавым.

— Моего отца… — надтреснутым голосом, который на этот раз прозвучал испуганно и ошеломленно, заговорила девушка. — Здесь нет…

Они не могли уйти, не обыскав весь дом, поэтому им пришлось продолжить осматриваться, держа пистолеты наготове. В своем напряжении они могли отправить серебряного ангела в любой объект, который только посмеет шевельнуться. Но Энн была права в своем изначальном наблюдении: ее отца здесь не было…

Оказавшись на улице, Лоусон откупорил японскую бутылочку и сделал несколько глотков коровьей крови, которую для него доставал отец Джон Дейл, договариваясь с начальником скотобойни в Новом Орлеане. В это время Энн отошла подальше, скрывшись в темноте, и Лоусон не знал, что сказать ей и как утешить. Он подумал, что такому, как он сейчас лучше будет дать ей побыть одной.

У Энн Кингсли с Темным Обществом назрело уже множество неразрешенных вопросов. Лоусон вполне представлял себе вампиров, смертоносным вихрем проносящихся через особняк ее отца, влетающих в дом и, как лезвия, рубящих всех на своем пути. Он знал, как сильно их клыки и когти жаждут свежей крови. И он знал, что Энн понимает: если ее отец и сестра все еще живы, они оба обращены, и зов крови будет велеть им обратить свою родственницу, предварительно вкусив ее крови.

Что ж… этого уже нельзя было изменить. Такой Тревор и Энн выбрали путь, и теперь не могли остановиться, пока все в их мире путешествовало по ночам.

Музыка пианино и резкие голоса выливались из обложенного жестяными листами и обтянутого клеенкой дышащего на ладан “Хрустельного Дворца”. Хлопья снега закручивались маленькими вихрями в дымном воздухе. Лоусон и Энн ступили на зеленые доски тротуара, сойдя с замороженной грязи, что лежала на дороге, и направились в сторону этой убогой обители развлечений.

Но остановились.

Тревор посмотрел в сторону “Гибельного Отеля”, из которого они только что вышли. На первый взгляд ничего примечательного там не появилось.

— В чем дело? — спросила Энн, понимая, что Лоусон может чувствовать вещи, недоступные ей.

— За нами следят из отеля… второй этаж, третье окно справа. Мужчина только стоял там, но отошел, как только я замер.

— Один из них?

— Человек, — покачал головой Лоусон. Он поднял подбородок и принюхался к воздуху, как ищейка, что учуяла след, пытаясь уловить определенный аромат — то, что можно было назвать “нечестивым духом”. Возможно, дело было в мучившейся от боли плоти, в ихоре, что тек по его жилам, или в чем другом, но что-то заставляло видавшего виды убийцу вампиров насторожиться при виде этого человека. Что-то… одержимое чудилось ему в воздухе.

— Только человек? — уточнила Энн, чувствуя, как ее спутник напрягся.