Выбери любимый жанр

Кондотьер (СИ) - Мах Макс - Страница 2


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

2

«В самом деле, не все сразу», — он пообедал в ресторане гостиницы «Англетер», то и дело бросая взгляд сквозь высокое окно на бронзового Михаила, и, дав отдых ногам, решил, что возвращение в родной город следует отметить как-то по-особому. Напиться, скажем, до безобразия или пойти в театр.

Желания пить, однако, не обнаружилось, тем более, не хотелось ни с кем «махаться», что и является обычно кульминацией пьянки. Оставались владения Мельпомены, но и за этим дело не стало. В фойе гостиницы Генрих купил билет в музыкальный театр на Английской набережной близ Благовещенского моста, но туда уже добирался на извозчике, решив пощадить занывшую к вечеру и непогоде левую ногу, которой, по правде говоря, никогда особенно не везло.

Выбор оказался безупречным: в театре давали «Прекрасную Елену» Оффенбаха. Парижская музыка была легка и иронична, юмор переведенных на русский язык реприз непритязателен, а голоса певцов просто великолепны. Особенно понравилось Генриху сопрано жены царя Менелая Елены, да и сама актриса, что называется, выглядела «на ять». Не хуже, если честно, был и тенор, певший партию Париса, но мужские голоса лежали вне зоны интересов Генриха, во всяком случае, в том, что касалось музыки.

* * *

Выйдя из театра, он неожиданно ощутил потребность прогуляться. Не ехать в Тарасов проезд, чтобы выпить стакан водки и забыться на три-четыре часа мутным сном, а снова пойти куда-нибудь пешком, в Северную Коломну, например, через Новую Голландию или еще куда. Вечерний моцион, так сказать.

«Ночной променад… Почему бы и нет?»

Он поднял воротник, закурил папиросу — в театральном буфете нашлись-таки хаджибейские, то есть, попросту говоря, турецкие папиросы, — и пошел переулком к Конногвардейскому бульвару, потом через площадь перед дворцом Великого Князя Бориса, к Казачьему стану, к Новой Голландии и Коломне, но не дошел. За Крюковым каналом — Генрих едва перешел через Тюремный мост, — его окликнули.

— Генрих! — позвал хрипловатый женский голос.

Он обернулся. На мосту стояла женщина. Темный силуэт в длиннополом приталенном пальто. На голове вязаная шапочка. В руках… Ну, что там было в руках у этой суки, Генрих не разобрал — освещение подвело, но явно какой-то короткоствол.

— Полковник Генрих Кейн, Ревтрибуналом Центрального округа вы приговорены к смертной казни через расстреляние! — Сказано четко, быстро, но без спешки и истерики.

«Хладнокровная дамочка», — успел он подумать, и в этот момент женщина выстрелила.

Выстрел. Вспышка. Пуля ударила в грудь, и Генрих сделал шаг назад, отступая перед неодолимой силой…

Он оступился, еще не чувствуя боли, и умер раньше, чем смог ее ощутить. Это был на редкость точный выстрел, хотя и расстояние, по правде сказать, ерундовое. Пятнадцать метров, и крепкая уверенная рука. Вернее, две, потому что женщина стреляла, удерживая пистолет двумя руками. Восьмиграммовая пуля, выпущенная из Люгера номер восемь, пробила грудь Генриха навылет, разорвав по пути сердце и задев позвоночник. Впрочем, последнее было уже несущественно, учитывая «сердечную рану», несовместимую с жизнью.

Неожиданным образом, Генрих видел все это как бы со стороны. Видел себя, делающего рефлекторный шаг назад, женщину — темный силуэт на мосту — пустынную набережную, безлюдный переулок…

«Что ж, вот как это происходит…»

Выстрел. Вспышка. Пуля ударила в грудь, и Генрих сделал шаг назад, отступая перед неодолимой силой…

«Сука!»

Боль пронзила грудь, и ему пришлось отступить еще на шаг, чтобы сохранить равновесие.

«Вот же, блядь!» — ощущение такое, что в сердце ударили кузнечным молотом, выбив заодно и дух, так что «ни дыхнуть, не пернуть».

«Ох!» — его качнуло, но, на этот раз, он устоял.

«Контрольный в голову, или как?» — пауза затягивалась. Женщина по-прежнему стояла на мосту, подсвеченная сзади и спереди желтым светом фонарей. Руки вскинуты, оружие направлено Генриху в грудь, и кажется, что он видит дымок, курящийся над стволом пистолета, и чувствует запах сгоревшего пороха.

Тишина, покой полного безветрия, безлюдная улица, и двое на ней: мужчина и женщина — намекает на мелодраму, в крайнем случае, на драму. Но жертва и убийца — настоящая трагедия.

Генрих смотрел на женщину, силясь вздохнуть и «оценить ущерб», потом рефлекторно поднял руку к груди. Туда, куда ударила пуля. Провел пальцами в коже по шероховатой ткани в «елочку».

«Шутка случая… Ну, надо же! Однако отчего она не стреляет?»

* * *

Пауза затягивалась. Проклятый Кейн стоял, как вкопанный и ощупывал грудь. Под затянутой в перчаточную кожу рукой ткань пальто быстро намокала, и темное пятно растекалось книзу.

«Отчего он не падает?»

Но на самом деле, главный вопрос формулировался иначе — отчего она не стреляет? Натали словно бы очутилась во сне. В тягостном медленном бреду, когда все понимаешь, но ничего не можешь с этим поделать. Стояла в верхней точке подъема моста, ощущая под ногами неровности булыжной мостовой, дышала холодным ночным воздухом, вдыхая мороз и выдыхая пар, смотрела на полковника Кейна, на его освещенное светом фонаря лицо, и не стреляла.

— Контрольный в голову, или как? — натужно прохрипел мужчина. По-русски он говорил чисто, как если бы не был бельгийцем, а природным русаком.

— Вы… Почему вы не падаете? — она слышала в своем, враз просевшем на октаву или две голосе истерические нотки, но, как и водится во сне, была бессильна что-нибудь изменить.

— А должен? — Дыхание, судя по всему, давалось Кейну с трудом, речь — лишь героическим усилием.

— У вас все пальто в крови…

— В самом деле?

Где-то за домами раздался свисток городового. В переулке за спиной застучали о булыжник подковки сапог.

— Выбросьте! — предложил, поморщившись, Кейн. — Живее! Замордуют…

Как ни странно, она его поняла. И, разумеется, Кейн был прав. Даже в лучшие времена, как рассказывали ветераны, с террористами не церемонились. Заломить руки, — пусть и даме из общества, — бросить лицом на камни мостовой, пройтись для острастки сапогами по ребрам, — все это цветочки по сравнению с тем, что творилось теперь, после Славной Революции. По нынешним временам, если взяли на горячем, тем более, с дымящимся стволом в руках, измордуют так, что враз потеряешь вместе с человеческим обликом все свои принципы, и достоинство тоже. О том, что изнасилуют между делом и не раз, даже упоминать не стоит.

— Ну! — перхнул мужчина, начиная крениться набок. — Вы как? И… Помогите мне, черт вас дери!

Совет показался разумным и уместным, словно бы это и не она стреляла только что в Генриха Кейна, известного половине Европы, как Эль Карницеро.

«Мясник…» — Натали выбросила Люгер в канал и успела добраться до полковника раньше, чем набежали городовые с соседних улиц и жандармы от Литовского замка.

— Обопритесь на меня, — предложила она, подхватывая его слева. — Что это?

Запах был недвусмысленный, но поверить в такой абсурд она не могла.

— Вы видели, кто в меня стрелял? — мужчина тяжело оперся на ее руку, но продолжал оставаться на удивление спокойным.

— Это спирт? Да, — опомнилась она, услышав гулкий топот в переулке и трели полицейских свистков. — Высокий, сутулый, лица я не разглядела.

— Я тоже, — мужчина по-прежнему говорил с трудом, дышал с хрипом, — а жаль, удавил бы гада!

— Есть за что, — согласилась Натали. — Вы в своем праве.

— То-то же! — полковник закашлялся.

— Кто стрелял? — крикнул, подбегая, крепкого сложения городовой со старорежимной шашкой на поясе. Сабля то и дело била его на бегу по ногам, но ловкий парень умудрялся придерживать ее, не снижая темпа. — Вы ранены, сударь? Вам нужна помощь?

Слова прозвучали, и волшебство момента исчезло, спугнутое появлением посторонних людей. Или это время, выбитое из колеи ее выстрелом, вернулось на пути своя? Ночь уже не казалась волшебной, а город — покинутым. Небо заволокли тучи, отрезав землю от колдовского сияния луны. Стало холодно и знобко. От черной студеной воды начал подниматься пар. И тишину разбили вдребезги тысячи разнообразных звуков: рокот мотора, охающие вопли сирены кареты скорой помощи, крики, оклики, стук каблуков, свитки, ругань и приказы, одышливое дыхание…

2

Вы читаете книгу


Мах Макс - Кондотьер (СИ) Кондотьер (СИ)
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело