Кондотьер (СИ) - Мах Макс - Страница 36

— Это который из Витгенштейнов?

— Из тех, что Радзивиллы.

— Значит, поляки уже за него?

— Не все.

— А все ему и не нужны… — Натали никак не могла понять, что происходит с Генрихом. Таким она его еще не видела, и не знала, как с ним теперь себя вести. — Ладно, готовь машины и людей, — он взглянул на каминные часы и кивнул, как бы соглашаясь с принятым решением. — Через два часа выезжаем.

— Так точно, командир! Через два часа.

Дверь закрылась, и они остались вдвоем.

— Извини, — сказал после затянувшейся паузы Генрих. — Ты ни причем. Это я просто… Впрочем, неважно. Иди, переоденься. Одень все самое лучшее! Сегодня вечером ты должна выглядеть ослепительно!

— Это навряд ли, — Натали не любила, когда люди путают свои фантазии с реальностью. Он мог видеть ее такой, какой хотел, но чужие глаза не обманешь.

— Дура! — прозвучало резко, будто пощечину влепил. — Выпей вот! — подошел, сунул в руку свой стакан. — Пей!

— Что?

— Пей, говорю!

— Я… — она буквально обомлела от этой солдафонской выходки. Таким Генриха она еще не видела.

— Ты молодая, красивая женщина! — голос Генриха звучал жестко, жестоко, но это уже был не «сапог», а боевой офицер. — Повтори!

— Я…

— Громче!

— Генрих! Я…

— Повторяй! — приказал он. Таким голосом, с этой интонацией поднимают, верно, солдат в штыки.

— Я молодая, красивая женщина…

— Наташа, — вздохнул он с сожалением, — ты же убийца, террористка! Хладнокровная и жестокая, как подколодная змея! Ты же кучу народа положила. Сама под пулями была… Напугай меня, ну!

— Я молодая, красивая женщина.

— Не верю! — он снова говорил этим своим ужасным голосом. — Ты знаешь, кто такие были бароны фон Цеге? Я тут заглянул в одну книжку…

«В книжку? — вскинулась мысленно Натали. — Так вы, сударь, еще и книжки читаете? И где только время на всякую ерунду находите?»

— Там пишут ужасные вещи про твоих предков, шер ами, — голос, словно бы смягчился, но легче не стало. — Просто ужас какой-то! Там был такой Иоган Никлас… в шестнадцатом веке, кажется, жил в Гетеборге, так он, милая моя, за косой взгляд мог зарезать. А ты можешь?

— Могу! — что-то поднялось в груди, что-то горькое. — Ты просто не знаешь, я…

…Милая, Кити! Бедная, бедная, Кити! У тебя теперь тоже нету папы!

— А как же я узнаю, — перебил он ее, — если ведешь себя, как последняя тля! Можешь убить? Я хочу это услышать, ну!

— Еще раз поднимешь на меня голос, убью! — сказала она, чувствуя, как гнев леденит кровь. Ее гнев всегда был холодный, как полярная стужа. Она не кипела, она застывала.

— Возможно, — кивнул он и замолчал, глядя на нее с выражением ожидания.

«Я просто…»

…Пауза затягивалась. Проклятый Кейн стоял, как вкопанный и ощупывал грудь. Под затянутой в перчаточную кожу рукой ткань пальто быстро намокала, и темное пятно растекалось книзу…

«Я не выстрелила. Отчего? А он…»

— И как вы это видите?

— Я вижу рядом с собой элегантную молодую женщину с мрачным выражением лица, опасным взглядом и повадками наемного убийцы…

«Этого ты ждешь? Этого?»

— О, да, милая! Вы одеты с большим вкусом, но я не о тряпках. Я о мужчине!

Натали непроизвольно обернулась на отставшего на несколько шагов Генриха и их взгляды встретились.

«Черт!» — она отвернулась, но только за тем, чтобы увидеть в зеркале свое отражение.

Образ получился ровно таким, какой пригрезился накануне, когда Генрих рассуждал под водочку о красивых и опасных женщинах…

«Я такая? А он? Каков он?»

— Смотрю я, Тата, ничего в этом мире не меняется. И в подполье, как в подполье: на одного порядочного человека — трое выблядков.

— Ты прав, — согласилась она, принимая его видение. — Я молода и красива, и я… Да, Генрих, я ослепительна!

— Ну, вот! — трудно сказать, что он имел в виду, говоря эти слова. Но он их сказал, а она услышала. — Так-то лучше! И ведь это мы еще не обсудили знатность твоего рода.

— Не надо, — холодно усмехнулась она, — это я и сама знаю.

«Так отчего же пошла в анархистки? Не от ума, наверное, как князь Кропоткин, но все равно пошла, ушла… И вот что вышло…»

— Ну, вот такой ты сегодня и будешь! — одобрительно кивнул Генрих, рассматривавший ее сузившимися от интереса глазами. — Выпей, и иди одеваться!

— Мы едем в Новогрудок? — спросила она, выпив коньяк залпом, как пила в детстве парное молоко.

— Непременно!

— А пистолет брать? — глупый вопрос, и, задав его, Натали тут же пожалела, что выставляет себя полной дурой. И даже не дурой, а дурочкой…

«Ну, какой пистолет, прости господи!»

Однако Генрих ее снова удивил.

— Обязательно возьми, — сказал он, кивая в такт своим мыслям, — и не один, а два. Ты же помнишь анекдот Бекмуратова? Вот это им и покажи! Сможешь?

— Смогу! — уверенность пришла само собой, разом вытеснив сомнения, искушавшие Натали всего мгновение назад.

— Смогу! — твердо повторила она и, поставив стакан на полку камина, пошла одеваться к вечеру, сразу же забыв — как отрезало! — о странной сцене, произошедшей только что между нею и Генрихом, и начав лихорадочно перебирать в уме предметы своего небогатого гардероба, пытаясь слепить из них нетривиальный образ баронессы Цеге фон Мантейфель — любовницы господина Люцифера.

Было искушение надеть ордена, но, в конечном счете, оно того не стоило. Скандал обеспечен, что так, что эдак, так зачем «множить сущее без надобности»?

Ехали на четырех машинах. Не напрямую, а все больше в объезд, по второстепенным дорогам и узким непарадным улицам. Где быстро, где едва не черепашьим галопом, но к Северо-Западному вокзалу подъехали вовремя. В половине одиннадцатого машины остановились в районе пакгаузов Варшавской-Товарной, давно слившейся с Северо-Западной. Здесь стояло жандармское оцепление, но офицер в звании ротмистра молниеносно «разрулил» возникшее было «недопонимание» и провел Генриха и его людей внутрь. Отсюда до главного здания вокзала шли крытыми переходами и подземными коридорами, соединявшими многочисленные здания и постройки станции. Впереди ротмистр с двумя нижними чинами, за ними тройка разведчиков-диверсантов из первого тактического звена — все в штатском, но вооружены штурмовыми винтовками — затем пара телохранителей с десантными автоматами, Генрих и Наталья, Людвиг с двумя помощниками, еще пара телохранителей и тройка прикрытия из второго тактического звена. Замыкал процессию еще один жандармский офицер, на это раз в звании штаб-ротмистра.

«Что ж, пока Бекмуратов держит слово, но не стоит загадывать — посмотрим как дальше пойдет…» — Генрих бросил короткий взгляд на Наталью и их глаза встретились, точно она его поджидала. Возможно, что и так, но, как бы то ни было, Генрих остался этим случаем доволен. Наталья глядела уверенно и выглядела именно так, как он хотел.

— Ничему не удивляйся, — шепнул он, пожалуй, впервые предупредив о чем-то заранее. Всему есть предел, есть он и у способности к импровизации.

— Спасибо! — губы едва шевельнулись, голос тихий, как звук дыхания.

— Господа! — Ротмистр остановился перед высокой двустворчатой дверью. Охрана — два жандарма с карабинами — разошлась в стороны.

— Баронесса! — легкий поклон в сторону Натальи. — Это боковой вход в зал для почетных гостей. Там сейчас находятся представители прессы, князь Збаражский, губернатор Нелидин, командующий округом генерал Сабуров и другие официальные лица. Пресс-конференция начнется ровно через десять минут. Входим!

Двери распахнулись, телохранители скользнули вперед, расходясь за порогом в стороны и освобождая дорогу. Генрих подал руку Наталье, почувствовал, как та легонько оперлась на нее, и шагнул в зал.