Заточенная в Золотой Клетке (СИ) - "АlshBetta" - Страница 47

Как бы там ни было, теперь ей не больно и не страшно. Она словно бы опустела, её душа унеслась куда-то к райским садам, пока она обдумывает свою жизнь и поганую судьбу здесь, лежа на мраморном полу. Слезы её иссякли, силы её пропали и жизнь ее, кажется окончена…

«Ну что ты теперь скажешь, судьба? - хотелось закричать ей. – Ты добилась своего?! Я одна здесь, и я умираю! Будь ты проклята, судьба!» - но она не закричала, она продолжала помышлять о жизни и о смерти, надеясь, что избавление от страданий и горестей принесет ей именно смерть!

Тем временем в жарком Тунисе, Каллен пытался прийти в себя и начать вести переговоры с туземцами, но это, кажется, было ему не по силам. Он будто бы был распилен на части. Его сердце, его душа, все это исчезло. Он верил Белле, он любил её, а она сказала ему «не возвращайся!». Господи, да за что же ему такое наказание?

Мечтал лишь раз поцеловать её, быть с ней, любить её и оберегать, а теперь потерял все это как в страшном сне. Он до сих пор краем сознания – что не характерно для взрослого мужчины – верил в то, что это просто страшный сон. Впервые за эти годы ему снится кошмар и когда он проснётся, все будет как прежде – Белла рядом с ним, доверчиво обнимавшая его и искавшая в нем забвения – но этого не будет и эту суровую реальность Каллену предстояло принять.

Он пытался забыться, пытался списать это на юношеский максимализм Беллы, на то, что она не отдавала себе отчета в том, что делает. И это у него получалось – но ненадолго. Он прекрасно осознавал, что чтобы не случилось, он будет любить её, он будет всеми силами пытаться быть с ней и вернуться к ней, но кто сказал, что она захочет?

Какая же ужасная у него жизнь! Полная трагедий и боли не только для него – он бы с этим с радостью справлялся сам – но и для тех, кого он любит, для тех, кому он нужен, кому был нужен.

А кому он нужен теперь?

- Monsieur Kallen, les représentants de l’autorité locale sontarrivés, ilssontprêts à se rencontrer et examiner avec vous de la condition de l’accord! (Мистер Каллен, прибыли представители местной власти, они готовы с вами встретиться и обсудить условия договора!) – сообщил ему вошедший секретарь, и Эдвард был вынужден оставить свои помыслы о высшем, и заняться делами. Он знал, что в Тунисе все говорят на арабском, но государственным языком является французский, потому что Тунис ранее был французской колонией, а так как арабским он не владел, придется через переводчиков доносить до сведенья этих людей свои правила, которым они должны подчиняться. Благо, он знает французский и общаться с политическими деятелями официального правительства сможет без проблем, а ведь именно от них он и ждет помощи в этом нелегком деле…

Покачав головой, будто пытаясь снять наваждение, он на миг остановился перед зеркалом, прежде чем выйти к представителям местной оппозиции.

С другой стороны стекла на него смотрел человек с серыми, пустыми глазами, в которых не было ничего, кроме пустоты. Боль он искусно научился скрывать, да и для злости сейчас в его душе места не было. Ему казалось, что из него вырвали душу и оставили страдать тело, а сейчас это тело должно работать, заключать договора и разбираться с туземцами. Что за судьба у него?

Наконец он отошел от зеркального проема и вслед за своим секретарем подошел к двум креслам, на одном из которых сидел человек в старом, замшелом костюме, не идущим ни в какое сравнение с элегантным и безумно дорогим деловым видом Эдварда. Этот человек собирается отвоевывать у него его же землю? Что за черт?

- Здравствуйте, – поприветствовал Эдвард на французском, уже зная, что переводчик не понимает английского. Человек стоящий рядом с мужчиной перевел ему и тот быстро кивнул, не спуская с холенного Каллена жадных и горящих жаждой мести черных глаз. Эдвард ещё никогда не видел таких глаз. У незнакомца из оппозиции была длинная черная, с крапинками белого борода, и огромные, широкие черные брови. Его голова была наполовину скрыта под тюрбаном, а невероятно загорелая кожа бросалась в глаза. Зачем он одел тюрбан под костюм? Или в этой арабской державе так принято?

- Здравствуйте и давайте сразу к делу! – послышался голос переводчика и Эдвард, быстро кивнув, сел на свободное кресло, рядом с этим странным человеком.

- Мне пришлось отложить очень много дел, чтобы прибыть сюда и поговорить с вами, Ибн-усууд-Халиф! – произнес Эдвард, пытаясь правильно произнести незнакомое имя туземца. Переводчик тут же перевел его слова самому Ибну.

- Я рад, что вы здесь, мистер Каллен, потому что неотложные обстоятельства есть и у меня. Я предлагаю побыстрее разобраться с этим вопросам, дабы не задерживать и вас и себя!

- Конечно, - согласился Эдвард, разглядывая незнакомца более внимательно и отмечая несколько шрамов на его лице, видимо от пулевых ранений… - Что вы хотите от меня и моего делового партнера Джаспера Хейла?

- Ничего личного, мистер Каллен, эти земли с алмазами должны принадлежать нам, потому что на них строили дома наши предки. Эти залежи были обнаружены нами за два дня раньше вас, но, к сожалению, выкупить их мы не успели. Закон будет на нашей стороне, поэтому предлагаю просто переписать россыпи на нас и мы разойдемся с вами как добрые друзья!

- Это невозможно, - устало, будто объяснял прописную истину, произнес Эдвард. – Ибн-усууд-Халиф, эти залежи принадлежат мне и моему партнеру, мы не намерены продавать их вам, или тем более отдавать даром! К вашему сведенью в вашем законе не предусмотрены статьи, о которых вы говорите и мне это прекрасно известно!

- Мистер Каллен, - наклонившись ближе к Эдварду, произнес туземец. Переводчик приготовился переводить. – Местное население насчитывает очень много вооруженных группировок, они недовольны происходящим и вы не в силах это изменить, исправить или «направить их на путь истинный», так как я понимаю, что вы христианин?

- Какое это имеет отношение к моей религии? – нахмурился Каллен, непонимающе глядя на Ибна и переводчика.

- А такое, мистер Каллен, что они все, как и я, полностью уверены, что нет бога кроме Аллаха на этом свете! Вы являетесь для них чужеземцем, как и они для вас! Не забывайте этого!

- Халиф, мы с вами собираемся обсуждать религиозные наклонности арабских и американских стран? - почти насмехаясь, спросил Каллен, которому натерпелось поскорее завершить с этим делом, и вернуться в Нью-Йорк, пусть его там ничего и не ждет, но он должен окончательно убедить в том, что не нужен Белле…

- Конечно же, нет! – отмахнулся араб. – Я говорю вам, мистер Каллен, что если вы не откажетесь от притязаний и владений этими россыпями, вас застрелят как… - тут внезапно переводчик остановился, и непонимающий Эдвард уставился на него.

- Договаривайте! – велел ему на французском Эдвард, и переводчик, сглотнув, вынужден был продолжить - …вас застрелят как вшивую собаку…

Эдвард перевел гневный взгляд на улыбающегося противной, желтозубой улыбкой Ибн-усууда-Халифа и яростно заговорил с ним, теряя терпение:

- Ваша страна является настолько дикой, что вы собираетесь застрелить меня?

- Не я, а наша оппозиция! – пожал плечами Халиф, смотря во все глаза на Каллена. – Это в ваших интересах, – отказаться от этих россыпей, если хотите жить!

- Вы за себя побеспокойтесь, Ибн, – зло произнес Каллен. – Правительство ведь и до вас доберётся и ещё неизвестно кого из нас застрелят!

- Мистер Каллен, советую вам быть поосторожнее со словами! – медленно и с угрозой произнес мужчина.

- В общем, я не принимаю ваше предложение. Предлагаю встретиться завтра и уже с вашими новыми условиями, обсудить это снова! – вставая с кресла, сообщил Каллен.

- Я так понимаю, вы отказывайтесь отдавать нам алмазные россыпи, мистер Каллен? – зло, блестя глазами, спросил Ибн-усууд.

- Вы абсолютно правы, Халиф! – усмехнулся Каллен. – До завтра! – и вышел из комнаты, возвращаясь к себе в апартаменты. Гневный араб отправил переводчика подальше и, выйдя на улицу, направился к своему сыну, известному как лучший командующий оппозиционным отрядом.