Прекрасная сторона зла - Белоусова Вероника Юрьевна - Страница 56

– Хорошо, – жду, что Айлин бросится оттуда наутек, но она продолжает сидеть в машине. – Америго… Прости своего брата. Ты ведь можешь это сделать.

– Девочка моя, – с горечью произносит Америго, – поверь, твой опекун не стоит того, чтобы ты о нем просила.

И на этот раз он чертовски прав.

Спешно убираю гарнитуру в бардачок. Айлин медленно, словно каждый шаг требует от нее колоссальных усилий, подходит к авто. Открыв дверцу, садится рядом. Складывает руки на коленях, смотрит перед собой.

– Как все прошло? – спрашиваю я.

– Тебе не о чем беспокоиться. Якуб скоро будет здесь, – ее голос звучит тускло, безжизненно. Слова словно запрограммированы. Она тянется к магнитоле, включает музыку. Откидывается на спинку сидения, прикрывает веки.

– О чем вы говорили? – продолжаю допытываться я, глядя, как джип Америго дает задний ход, покидая место встречи.

– Ни о чем. Он проверил флэшку, потом сказал, что я могу идти, – тихо, но уверенно лжет Айлин. Не могу понять, зачем она это делает.

– Руки не распускал?

– Я же сказала - тебе не о чем беспокоиться. Все хорошо.

– Хорошо – так хорошо, – сдаюсь я. На месте, где стоял джип, появляется старая «Волга». Через минуту оттуда выходит Тадеуш, похожий на огромное черное облако. Он достаточно шустро распахивает заднюю дверь. Вытаскивает кого-то, завернутого в черную ткань, ставит на ноги. Выбираюсь из машины, подхожу к поляку. Хочу убедиться, что передо мной действительно Якуб. Тянусь, чтобы убрать от его лица материю, в которую он завернут. Медленно отодвигаю ее в сторону – и передо мной встает ужасная картина. Это, несомненно, Монро, но его лоб, щеки – без кожи. Сплошное кровавое месиво. Нижнюю часть закрывает намордник, от этого он выглядит еще более зловеще и пугающе. В глазах застыла мука.

– С вами девушка, - напоминает мне Тадеуш. – Лучше ей такую красоту не показывать.

Понимаю, что собеседник прав. Поднимаю Якуба на руки и отношу в машину. Укладываю на пассажирское место, перетягиваю ремнем безопасности. Айлин начинает нервно ерзать, то и дело оборачиваясь, чтобы бросить взгляд на Якуба, похожего на мумию.

– Мне неуютно, - признается она. – Поедем быстрее.

Полностью с ней солидарен. Якуб может стать смертельным оружием в любой момент. И тогда плохо будет всем. После истязаний он вряд ли в скором времени будет адекватным и человечным. Его ждет долгий период восстановления, регулярного питания и агрессии. Вполне возможно, придётся посадить его на цепь, дабы он никого не убил. Звоню Арсену, сообщаю новости. Прошу его быстро найти кровь. Хотя вряд ли он успеет что-то придумать за такой короткий срок.

Айлин выходит из машины первой, бежит домой, чтобы предупредить девушек и Дэшэна, что нужно разойтись по комнатам и запереться. Даю ей немного времени, осторожно вытаскиваю Якуба, который сдавленно рычит. Отношу его в дом. Убедившись, что в гостиной никого нет, укладываю его на пол. Спешу на кухню, достаю из холодильника бутылку с кровью. Неужели Рита смирилась с таким видом питания на своей кухне? Разматываю черную ткань, снимаю с Монро намордник. Он смотрит на меня безумным взором. Подношу бутыль к его рту, вливаю сначала несколько капель, потом чуть больше. Якуб издает грозный рык, когда я отнимаю сосуд с жидкостью в сторону. Снимаю с его запястий наручники, помогаю ему сесть.

– Кровь… – просит он.

Отдаю ему остатки питания, он жадно впивается в горлышко, за долю секунды осушая все до последней капли. Стекло крошится у него в руках, мелкие осколки со звоном падают на пол.

– Еще… – требует он.

– Прости, друг, но пока больше ничего нет, – оборачиваясь в сторону двери, с сожалением говорю я. – Придется потерпеть.

– Не могу больше терпеть… – сквозь зубы отвечает Якуб. – Дай мне крови.

Он принюхивается, жадно втягивая носом воздух. Поднимается на ноги, шатаясь, направляется к лестнице. Этого только не хватало. Быстро преграждаю ему путь.

– Там есть еда! – говорит он – Почему ты мешаешь мне?

– Потому что нельзя питаться теми, кто живет в этом доме. Это друзья.

– Я голоден! – Якуб бьет меня кулаком в челюсть, пытаясь устранить со своего пути. Но я не собираюсь так просто сдаваться. Пара ударов и Монро лежит скрученным посреди комнаты. Рычит, сыплет проклятьями. Черт побери, где же ходит Арсен?

– Я сдохну, понимаешь ты это или нет? – Якуб едва не плачет.

– От голода еще никто не умирал. Это иллюзия, ты же сам знаешь, – пытаюсь утешить его я, но по своему опыту знаю, что такое срабатывает редко. – Дыши глубже, это должно немного успокоить желудок.

Он следует моему совету. Но через пять вдохов его энтузиазм кончается.

– Ну, хотя бы пару глотков, – ноет Якуб – Я буду аккуратен, постараюсь никого не убить. Честно.

Верить ему в таком состоянии сродни безумию. Конечно, он не сможет контролировать себя, пока не выпьет из человека все, до капли. Я не могу так рисковать.

Наконец, слышатся шаги, и в дом входит мой сын в сопровождении женщины лет пятидесяти. Она одета в длинную синюю куртку, теплые брюки. На голове повязан платок. Лицо уставшее, щеки покрыты глубокими морщинами, глаза синие, потухшие. Унюхав ее, Якуб вырывается из моих рук. Мне приходится приложить немало усилий, чтобы удержать его.

Арсен закрывает за собой дверь. Ослабляю хватку и поднимаю на ноги. Не веря в свою свободу, Монро какое-то время лежит без движения. Потом вскакивает на ноги. Увидев его лицо, наша гостья истошно кричит и хватается рукой за сердце. Слышу, как на втором этаже щелкает замок и на лестнице появляется Рита.

– Уходи! Сейчас же! – кричу ей я, но, увидев женщину, она замирает на ступеньках.

– Что вы собираетесь со мной сделать? – всхлипывает жертва, пятясь от надвигающегося на нее Якуба. – Господи Иисусе… Пощадите меня, прошу вас! Мне внука поднимать надо…

– Зотикус, сделай что-нибудь! – вцепляясь руками в перила, просит Рита. – Останови это немедленно!

Услышав ее голос, женщина меняется в лице. Выражение полного ужаса и неизбежности сменяется надеждой.

– Риточка, девочка… – бормочет она. – Помоги мне!

– Иди к себе в комнату, – требую я, но Рита не двигается. Поднимаюсь к ней на ступеньку, беру за плечи, хорошенько встряхиваю, заставляя посмотреть себе в глаза. – Пойми, либо она, либо ты и твоя семья.

– Но она – часть моей семьи. Моя соседка. Человек, который поддерживал меня, давал советы. Найдите этому бедолаге другую еду. Я могу сцедить ему свою кровь, если уж так необходимо, – голос Риты звучит решительно и уверенно. Я готов согласиться с ней, но уже поздно. Пронзительный вопль пронзает тишину дома. Когда я оборачиваюсь, от шеи женщины почти ничего не остается. Она сломана и разорвана. По ее телу пробегают волны агонии. Рита в ужасе закрывает лицо руками. Хочет сбежать вниз, но я не позволяю ей этого сделать.

– С тобой будет тоже самое, – предупреждаю я.

– Как ты мог… – шепчет она. – Почему выбрали именно ее?

– Могу предположить, что у нее такая судьба, карма, предназначение. Понимай, как хочешь. Только не думаю, что тебе от таких объяснений станет легче.

– Ты просто бессердечный ублюдок! – зло бросает Рита и бежит вверх по лестнице.

Перевожу взгляд на Якуба, который все еще не может оторваться от своего ужина. Арсен сидит на корточках напротив, с грустью наблюдая за происходящим. Он выглядит подавленным и расстроенным. Не сомневаюсь в том, что он переживает из-за того, что случилось с его другом. Бросаю взгляд на часы. Начало десятого. У меня еще есть шанс застать Аду не спящей.

– Отведи Якуба в подвал и приберись тут, - проходя мимо Арсена, говорю я. Тот рассеяно кивает. – И проследи, чтобы не было никаких новых трупов.

Путь до дома, где живет Ада, кажется мне чересчур длинным. Хотя я укладываюсь в пару минут. Сегодня мое самочувствие на высоте. Меня ничего не беспокоит, все как в прежние времена. Оказавшись в районе десяти метров от парадной, замечаю, как от здания отъезжает «Майбах». Что там говорил дворник про него? Один-единственный на весь город и принадлежит Рудольфу Вагнеру? А что он забыл здесь? Рассказ Айлин о том, что бабушка перестала общаться с учительницей после того, как увидела ее танцующей с этим самым мужичком, тут же всплывает в памяти, и я ускоряю шаг. В один прыжок взлетаю по лестнице, стучусь в знакомую дверь. Ада открывает сразу. Она явно удивлена моим визитом. На ней короткая ночная сорочка, на обнаженные плечи наброшена черная шаль. Вхожу, не здороваясь.