Джонни и "Зов предков" (СИ) - Лавров Алексей - Страница 24

Ничего личного – только бизнес. Экипажам самолётов назначили прогрессивную таксу за боевые вылеты, морякам за дни походов, отдельно прописали премии за уничтожение врага и ежеквартальные бонусы по результатам соревнований. Для пехоты придумали наподобие, только добавили доли от трофеев и пленных.

И выпустили государственные акции, обеспеченные репарациями мысленно уже побеждённых и освобождённых народов Большого континента. Торговлю этими очень ценными бумагами запустили на международных площадках, и они сразу заняли топовые позиции в рейтингах и биржевых новостях.

Даже элиты враждебных, предположительно побеждаемых в самом ближайшем будущем стран проявили заинтересованность. Грязные дельцы, используя подлые вбросы и инсайдерскую информацию, принялись спекулировать на предположениях о близости-удалённости славной Такийской победы и полной её стоимости в миллиардах баксов и миллионах жмуриков.

Разразилось несколько громких биржевых скандалов, вызванных обоснованными подозрениями в связях с врагом некоторых брокерских фирм. И такийцам было плевать, что они нейтральные вообще – никому не позволено шарить в их карманах. Суверенные, по идее, власти сдали отдельных негодяев с головами, косоглазые даже выдали головы негодяев отдельно.

Ну, слишком прямой перевод, простодушный народ, традиции опять же. И опять же согласно традициям и простодушию одних изведённых негодяев сменили другие, и ничего собственно не изменилось – враги злобно обыгрывали на биржах собственную гибель, загребая валюту для незаконных (по такийским понятиям) контрабандных закупок стратегических материалов и оборудования.

На этой почве особых скандалов не случилось. Во-первых, трудно ругаться с самим же собою, во-вторых, всё происходило в духе Великой Такийской Конституции – «…каждый имеет право на стремление к счастью…»

***

Джонни про Конституцию в школе проходил, считал себя свободным гражданином со всеми неотъемлемыми правами. Но с тех же позиций, что и элиты, действовал гораздо умнее – попытался сформулировать ясную цель, достижение которой сделает его счастливым, и представить пути её достижения. Ну, главная-то его цель, не беспокоиться за Люси, была вообще недостижимой. Или ерундовой, если просто плюнуть на Люси, но тогда не будет ему счастья, а значит, и смысла не будет. Подведя философскую черту, Джонни подумал о практическом воплощении, или хотя бы максимальном приближении мечты.

Получалось – трахаться с Люси, когда и сколько вздумается, на своей территории и никуда её от себя не отпускать. Как не отпускать девушку для Джонни было очевидно – он просто решил отдать ей все их деньги, типа на хранение. В смысле, типа ей, он её и свои деньги всяко без охраны не оставит. А что она может от него с их деньгами удрать, Джонни не боялся – во-первых, он же хороший, ну и, во-вторых, её ребёнку нужен защитник. Ему казалось, что именно ради защиты Люси пошла на службу. Правда, на армию в этом деле полагаться нельзя, так вот же Джон рядом!

Карл по-жандармски насчёт армии с ним согласился. Они вдвоём обсуждали планы, просто Джон первым взял слово. Вот друг его послушал-послушал и не выдержал, полностью, конечно, поддержал, но в целом, а в частности внёс поправки. Прежде всего - никаких денег они Люси не дадут и ничего предлагать ей не будут. Джону нужно, чтоб она спала только с ним? Фигня – вопрос, не дороже пяти сотен. За эти деньги он берётся устроить ей перевод в канцелярию жандармерии. Ведь им же лишние пятьсот баксов не помешают? Джон, помотав головой, спросил, кто кому будет платить, за что и зачем, вообще?

Карл снова начал издалека, просто с любви. Его любовь Джулию, девочку из хорошей семьи, просто затрахал начштаба, жирный хомяк со связями. И она за любые деньги готова перевестись хоть куда, лишь бы от этой скотины подальше. Но с такой хорошей знакомой содрать больше пяти сотен ему не позволяет жандармская совесть. Вот на её месте в жандармерии Люси гулять будет тупо не с кем, ну, кроме Джонни. Она ж из армии переведётся, для жандармских это что-то вроде зоофилии. А старые её кавалеры шарахнуться от неё, как чёрт от жандармерии. Джонни не понятно, с какой радости она пойдёт на перевод? Да из-за него, конечно, оболтуса конопатого! Люси ж выписала две разные книжки на одну фамилию, так ей срочно нужно делать стройными ножками, пока не привлекли за должностное преступление. Типа по болезни. Джулия заболеет и порекомендует подружку на подмену, Люси поступит симметрично, потом каждая просто уволится. Ну, Люси как бы по-хорошему сбежит, а Джулия давно мечтает расцарапать кое-кому рожу и обматерить хомяка с обливанием его помоями на весь штаб.

А они, пока девчонки переезжают, да устраиваются, займутся делом, пора как следует обживаться в развалинах, а то за их логово перед людьми неудобно! Джонни грустно и молча долго разглядывал друга Карла, редкую сволочь. Но свою уже сволочь, почти родную. Наконец, вслух посетовал, что ему всё представлялось по-другому. Как он заберёт Люси с дитём, и что ей скажет…

-Ой, да кто ж против-то? – беззаботно махнул рукой Карл. – Наговоритесь ещё, только она сама тебе на шею бросится. Вцепится, что аж немного боязно – как бы ты от неё на войну не сбежал. Ну и меня за собой не потащил!

***

В войну ребята уже влезли и парней за собой потащили. В оправдание Джонни нужно сказать, что он ни перед кем и не думал оправдываться, не считал себя в чём-то виноватым. Джон не придумывал себе миссии и не искал в своих действиях высшего смыслу. Не говорил ребятам речей о долге и чести, не объяснял им значения их исторической роли. Ему даже в голову не могло прийти, что они кого-то защищают или спасают. Они всего лишь давили крыс, вот и всё. И Джон бы сильно удивился, каким пиететом к его нескладной фигуре наполнялись души бойцов от этого «всего лишь». В их отряде проявлением такого уважения стало безоглядное доверие, подчинение без лишних вопросов. Вовсе не бездумное или показное - они никогда ему не козыряли, не обращались «господин капрал» и, конечно же, не тянулись перед ним, «ага», - вот и вся их учтивость. Но это «ага» говорилось лишь при полной уверенности в понимании задачи. Парни быстро заметили, что командир, сам, мягко говоря, не очень эмоциональный, считывает их вопросы прямо с мужественных лиц. И никогда не оставляет недосказанным чего-то действительно важного, обходясь почти без слов. Им вскоре стало предельно ясно – зачем они здесь и почему здесь именно они. Не все ребята в жандармерии могли себе позволить быть ходячей вешалкой для парадного мундира. Не у всех папаши были при должностях и широких погонах, многим самим предстояло выгрызать у жестокого мира полосатые штаны, мягкие кресла и, конечно же, престижные колледжи и непыльную работёнку для ненаглядных деток. А лучше места, чтоб наточить зубы и натренировать челюсти, чем в сводном отряде быстрого реагирования, просто и не придумать.

Уже после первых операций сформировался костяк отряда, постоянный его состав. Сменный состав тоже присутствовал – начальство удумало использовать Джона как пугало, ссылая ему в подчинение впавших в немилость «нормальных жандармов». Карл, грустно вздыхая, только головой качал – все эти детки снова вылижут начальству задницы и полезут наверх или их за шиворот потащат, а ненавидеть Джона и его отряд они будут всю жизнь. Обоснованно, кстати, ненавидеть, на них сваливались все хозяйственные работы, в условиях развалин довольно опасные, грязные и очень тяжёлые. От них также требовалось изображать тупую суету обычной жандармерии. Хотя ничего они, конечно, не изображали, искренне считая, что тянут службу за обнаглевших плебеев – в отряде царила просто жуткая дедовщина.