Время до Теней (СИ) - Кондрашова Искандера - Страница 3

Утро и так выдалось тяжелее обычного, поэтому пора, наконец, позавтракать. Разумеется, в незавтрашнее, короче, в необеденное время. Элоиз смотрит на мои выходки сквозь пальцы, пока мои мозги работают в нужном для компании направлении. Я сидела за столиком у окна в кафе, греясь в жиденьких лучах сентябрьского солнца, поглощала слойку с джемом и обжигающий псевдокофе и размышляла о незавидной своей участи.

Государство занимает пассивную позицию относительно перемещений отдельных индивидуумов Старыми Путями – совершать подобные авантюры не советуют, но и не запрещают, взимая с желающих немаленькие средства за переход – как ни крути, запуск и эксплуатация контуров дело затратное. Спросом пользуются дешёвые транзитные Коридоры для переправки в миры-житницы, импортирующие основную часть пищевых ресурсов для Истинной Земли, да презентабельные Пространства-курорты, тихо и, практически, без шума захваченные в двадцать втором веке и зачищенные от всего зубастого (и разумного), что могло бы угрожать холёным задни... то есть, конечностям богатых туристов. Мне с моим окладом, окромя как дикарём, шанса с шиком отдохнуть и погреться под лучами других Солнц не предоставлялось ни разу за всё время работы на «Олдвэй». Мои пальцы выбили по столу задумчивую дробь. Хотя туда, куда меня посылала Элоиз, совсем не тянуло...

От сих информативных и, несомненно, поучительных размышлений меня вывел стук поставленной на столик чашки. Запахло зелёным чаем.

– Очередная диета? – лениво осведомилась я.

– Тайская методика, – сияя, подтвердила Линви мои худшие опасения.

– Ну-ну, – я нарочито медленно стала жевать булочку. – А у меня вот хлебобулочное с джемом, – пауза. – Смородиновым, – пауза. – С ягодами даже, – Лин голодными глазами уставилась на вторую слойку, дожидавшуюся своего часа на блюдечке, шустро протянула лапку и уже с набитым ртом спросила:

– Мофно?

Тайская методика терпела очередное сокрушительное поражение, тихо и бесславно стыл зелёный чай, обогатившийся тремя кубиками сахара.

– Так что Элоиз? – спросила, наконец, Лин, запитавшаяся вредоносными килокалориями и снова довольная жизнью.

Я по-шпионски огляделась – кафе было почти пустым. Кроме нас, только у стойки маялись в ожидании заказа сотрудники отдела рекламы.

– Такое впечатление, что ваши весь день столуются, – заметила я. – Разгонит мать когда-нибудь этот малинник.

Линви только беззаботно отмахнулась:

– Да ладно, мы неплохо поработали в прошлом квартале.

– Кстати, давно хотела спросить, кто автор гениальной идеи разрисовать кривоватыми пальмочками рекламу туров на кси двадцать три? – поинтересовалась я. – Если не ошибаюсь, более грязного океана нет больше нигде. Даже у нас. Когда только наши успели там пальмы насадить?

Линви нервно заёрзала, но всё-таки вывернулась:

– Начальство говорит, что наши любят грязный океан. И лысоватые пальмы. Как на родных курортах, понимаешь, себя чувствуют. И не отходи от темы, – подруга гневно насупилась.

Я отхлебнула уже успевшей остыть бурды с привкусом пережжённых кофейных зёрен.

– Мне сообщили сугубо конфиденциальную информацию.

– Неужели о твоём увольнении? – Линви послала пробный ехидный шар.

– Мимо. О командировке.

– Да ты что! – синие глаза пытливо уставились на меня. – Чистить кси?

Я поморщилась:

– Этим пусть экологи занимаются... Не, хуже, – я ещё раз огляделась – рекламщики сгинули в дальний угол. – Эпсилон...

Линви наморщила лоб:

– Так это же...

Я кивнула:

– Угу. Не наша территория.

Линви закусила губу, посидела, задумчиво накручивая на палец светлую кудряшку и, наконец, глубокомысленно выдала:

– Я тебе не рассказывала, как Маринка из бухгалтерии на эпсилон в отпуск ездила? – я отрицательно помотала головой. – Она мне такооое рассказывала, – мечтательно продолжала Лин, – эпсилонцы, говорит, ого-о-о, – она выразительно подвигала бровями.

– Разве туризм с подобными целями не порицается даже ленивыми? – подозрительно осведомилась я.

Лин приложила палец к губам, подмигнула и, хихикнув, уточнила:

– Ленивыми фригидными сучками?

Я фыркнула.

Хм, об этой стороне вопроса я как-то не задумывалась.

– Хочешь, я тебе компанию составлю? Кто ж в одиночку путешествует? – заявила Линви, налюбовавшись задумчиво-похотливой ухмылочкой, так и приклеившейся к моей физиономии.

Вопрос был риторический – мне, что, жалко что ли? Но, уже в который раз, глядя сквозь плёнку тональника оттенка «фарфоровый», сквозь ультрамариновые линзы и выбеленные пряди на свою приятельницу, я отметила про себя, что в голове у неё корневые луковицы всё-таки не пребывают одни в блаженной пустоте черепа. Ясно, как день – было Линви что-то нужно. Кроме сведения близкого знакомства с «ого-о-о», конечно.

– Ладно, я поговорю с матерью насчёт тебя, – я встала из-за стола, зачем-то рассеянно похлопала по карманам куртки, словно пребывая в поисках Утерянной Ассигнации Достоинством в Десять Рублей, и добавила: – Я пойду, а то надо ещё в лаборатории отметиться.

Лин кивнула, пригубив чай. Она никогда никуда не спешила.

Ближе к концу рабочего дня мы с Линви встретились у кабинета Элоиз. Мать куда-то ушла, и чёрт меня дёрнул разговориться и брякнуть подруге про то, что меня обещали познакомить с бесконтурной технологией.

– Да ты совсем помешалась?! – зашипела на меня Лин. – Тот корпус до сих пор не отстроили!

– Они уже умеют работать с этим, – невозмутимо повторила я слова матери.

– Заполнять графу «количество жертв» в отчётности они тоже умеют?

Вот это было совсем не в её стиле – столь грубым сарказмом Линви отнимала мой хлеб. Я поморщилась и продолжила нервно нарезать круги по приёмной.

– Естественно, риск есть… но ты даже не представляешь, какие возможности это откроет. В конце концов, скольких затрат можно избежать на одно только контурное оборудование. Эти хрупкие рамы, многотонные железяки, охладительные кольца будут больше не нужны! Конечно, высказывание «без сдерживающих контуров», наверняка, не совсем верно… Может, им удалось сделать контур лёгким и незаметным…

Я замерла на полуслове. Меня посетило привычное чувство, что я беседую сама с собой. Но, нет, сегодня я ошиблась – Лин следила за ходом моих разглагольствований:

– Нет, это ты не представляешь, – она вся напружинилась, – что осталось от Влада! Тебя тогда в городе не было, ты приехала уже посмотреть на развалины. А я это на всю жизнь запомнила.

Влад… Владислав… фамилию, наверное, не смогу назвать. Да, припоминаю такого… Настоящий фанатик идеи отказа от контуров. Это ж надо – посвятить жизнь изучению энергетического потенциала Старых Путей, чтобы в итоге оказаться размазанным тем самым энергетическим потенциалом слоем в полмиллиметра толщиной по площади около семидесяти квадратных метров. Равномерно.

– Он пытался использовать собственное тело в качестве сдерживающего контура. Хиловат оказался, – буркнула я. – Принцип, вероятно, другой…

– Да как ты можешь так говорить!

– Как? – ровно спросила я, игнорируя неприятный холодок, прошедший по спине.

– Сама знаешь как! – Лин хотела, было, гордо уйти, чтобы, видимо, обличить и порицить… порицнуть… короче, подвергнуть порицанию моё бессердечие, но чуть не столкнулась с вышедшей из лифта Элоиз.

Мать приподняла бровь и воззрилась на Линви поверх очков:

– Вы так хотите что-то обсудить со мной, Линвиль, что набрасываетесь прямо в дверях?

Линви смущённо откашлялась, отойдя в сторонку и пропуская начальницу.

– Да, в общем-то… – она снова постаралась изобразить утренний приступ курильщика (хотя это традиционно являлось моей прерогативой).

Мать перевела взгляд на меня.

– Она хочет со мной на эпсилон, – сочла нужным пояснить я.

25 сентября 2281 года. Новая Москва.

– Небо, хоть бы он был дома, – тихо просила я, терзая кнопку видеовызова. И, когда из динамиков раздалось дежурно-спокойное: «Да?», я не смогла сдержать, пожалуй, излишней нервозности в возгласе: – Орвил!