Время до Теней (СИ) - Кондрашова Искандера - Страница 33

Ал’Ттемекке я отыскала усевшейся на перила крыльца её дома и лениво наблюдающей за происходящим на площади – перед серебряной башней обсудить непредвиденную миграцию Шаэррат, похоже, собрались все, кто сегодня тоже страдал от скуки в этой глуши – сплошь щегольские чёрно-серебряные одеяния и гладкие непроницаемые маски. Когда я вкратце обрисовала Двойнику сложившуюся ситуацию, Аме простонала:

– Он опять вляпался. Ведь прекрасно знает, что отца сейчас нет в Цитадели, а мои полномочия не столь широки… – растерянно пробормотала она, спрыгивая с перил, потом отстегнула от пояса одну из парных рукоятей складных двуклинковых мечей и протянула её мне со словами: – Возьми, он твой. На всякий случай.

– А пушку? – спросила я с надеждой.

Двойник свирепо взглянула на меня, опустила на лицо маску и, расталкивая толпу, направилась к входу в башню. Её тревога невольно передалась мне. Я повертела в руках гладкую металлическую рукоять, царапнула ногтем золочёные узоры на ней, но, почувствовав на себе настороженные взгляды местных, пристегнула оружие к поясу. В подавляющем большинстве пространств холодное оружие всё ещё или снова в ходу, поэтому меня, ещё в бытность свою Охотницей, учили обращаться с клинками (о результатах обучения распространяться не буду). Правда, для того, чтобы успешно управляться с двуклинковым оружием на длинном древке, нужен немаленький рост и завидное проворство, поэтому, в частности, на эпсилоне такие клинки в ходу. В конфликтах внутри своего сообщества эпсилонцы принципиально не используют огнестрельное оружие, считается, что их стычки редко приводят к смерти участников, если, конечно, речь не идёт о тех, кто считается отбросами общества.

Я тоже протолкалась поближе к центру площади. Неподалеку от меня Аме что-то быстро проговорила какому-то беловолосому парню и скрылась во мраке портала в башню. На голову ниже любого из Каинова племени, беловолосый казался невысоким и щуплым, но в его фигуре я углядела нечто знакомое. Аэлв? Но поняла я, откуда это смутное чувство узнавания, только, когда он повернулся ко мне вполоборота и рассеянно заправил за ухо длинную прядь. На вытянутой ушной раковине блеснули ряды металлических колечек.

– Ури? – недоверчиво пробормотала я себе под нос.

Произнесла слишком тихо, чтобы расслышал даже кто-либо, стоящий рядом со мной, но заострённое ухо беловолосого дёрнулось в мою сторону, а его обладатель повернулся ко мне.

– Зауриэль! – взвизгнула я, протолкавшись сквозь толпу и повиснув у него на шее.

– Мори, сестрёнка! – аэлв стиснул меня в объятиях.

Местные косились на нас, но нам в тот момент было не до взглядов Наставников. Мы не виделись больше девяти лет, хотя Зауриэль сильно не изменился. Выглядел он, правда, намного презентабельнее, чем в бытность свою в учебке, – чёрные одежды контрастировали с бледной, с сероватым мертвенным оттенком, кожей, белыми волосами и прозрачно-серыми глазами – пигмент у выходцев с омикрона практически отсутствовал. Да и колечек в ушах прибавилось штук на десять. В каждом.

– У тебя уши не отвиснут? – изумлённо уставилась я на такой беспредел.

Зауриэль фыркнул и мотнул головой:

– Не-а. Мор, как же я рад тебя видеть! Ттемекке упоминала о тебе, но мы с тобой всё как-то не пересекались. Что ты здесь делаешь, детка? – спросил он, взяв мои ладони в свои и улыбаясь тонкими бескровными губами.

Наши отношения с Зауриэлем были довольно… странными – видимо, потому, что в них было всё. И это всё уже давным-давно перегорело.

– «Что-что», а то ты не знаешь, на кого я работаю, – проворчала я.

– На «Олдвэй».

– А «Олдвэй» на кого? – подтолкнула я аэлва к ответу.

На лице Зауриэля отобразилось лёгкое недоумение:

– Так ты здесь в качестве Охотника? – понизив голос, спросил он.

– Да нет, – я нервно передёрнула плечами. – Так, иностранный наблюдатель, научный консультант. Я ж на контур-операционщика доучилась всё-таки… а ты здесь какими судьбами?

Восемь лет назад Зауриэля после одной нехорошей истории депортировали из Старой Москвы без права возвращения. Я слышала только, что он вернулся на омикрон.

– Да я тут, в принципе, по той же причине, что и ты, – ответил он. – Серые Принцы обеспокоены поиском новых источников энергии, сама знаешь, как напарил нас этот мирный атом.

Я кивнула. Холодная война сделала его население таким, какое оно есть сейчас. Мутантами и выродками. Большая их часть околачивалась на альфе на низкооплачиваемых должностях – после вечного холода омикронской ядерной зимы альфа, наверное, казалась не таким уж плохим миром. Наиболее предприимчивые из аэлвов сколачивали у нас состояния, всячески шарлатанствуя – народная молва приписывала им телепатию, хотя я понятия не имею, умел ли Зауриэль что-то такое.

– А, тогда тебя тоже камушки интересуют?

– Так это ж универсальный источник энергии, – загорелся Зауриэль. – Только подумай, они сами находят энергетические ресурсы!

– Ага, – лениво подтвердила я. – Вот сегодня, например, этим самым ресурсом чуть не стала я, – и, заметив его изумление, добавила: – Только не вздумай влезать мне в мозги, если ты вдруг этому научился, я сама всё расскажу.

Аэлв воспринял моё повествование относительно спокойно – особое человеколюбие существование Зауриэля никогда не обременяло.

– Я думаю, ты слишком серьёзная шишка, чтобы позволить тебе крякнуть, – поразмыслив, ответил он. – Наверное, не будь этот Ладир в Столице, ты бы даже и не заметила, как город пережил нашествие Теней. Иначе, сама понимаешь, какую бучу подняли бы на альфе в случае твоей безвременной кончины. А зачем эпсилону межпространственная свара?

«А вот нужна ли она Государству?» – подумалось вдруг мне, но я отогнала эту мысль. Ури рассуждал здраво, но я оставила серьёзное обдумывание сделанных им заключений на потом. В тот момент меня интересовало другое.

– Думаешь, Аме всё уладит? – немного нервно спросила я.

Аэлв слегка насмешливо приподнял бровь и уточнил:

– Отмажет ли она того чувака, который тебя спас? Сделает всё возможное, я думаю. Я знаю её только как очень решительную дамочку.

– Кстати, вы с Аме…

– Морри, я, как говорится, в душе не разумею, что такое это «мы с Аме», – отмахнулся Зауриэль. – Мы познакомились на одном из этих ужасных приёмов, где из закусок подавали только одни маленькие осьминожки на зубочистках. Ттемекке оказалась наиболее приятной собеседницей из всех Наставников, с которыми я знаком. Тем более, она где-то отвоевала блюдо с креветками.

Я хмыкнула.

– Ты до сих пор по мне сохнешь, что ли, раз за моим Двойником увиваешься?

– Иди ты, – отмахнулся он. – Вы с Ал’Ттемекке очень разные. Она темпераментнее.

– Обойдёмся без подробностей, – я завела глаза под скальп.

Аэлв хмыкнул.

– Ттемекке не воспринимается как копия тебя. Ну, или ты – как её копия, если у тебя какие-то загоны по этому поводу.

Проницательность старого друга была мне несколько неприятна, но в чём-то он был прав. Ал’Ттемекке – мой Двойник. Всего лишь Двойник. Мы жили в разных обществах, принадлежим к разным видам, наши жизни разительно отличаются друг от друга.

– Ладно, как там все наши? Ты с кем-нибудь общаешься? – спросил он, чтобы не затягивать молчание.

– Да почти ни с кем. Про Арчи с тех пор, как вас вместе из Москвы выперли, ничего не слышала. Норна, смешно сказать, устроилась секретаршей в «Вандервояж», вот предательница, – принялась перечислять я, загибая пальцы. – Орвил – я с ним... – я несколько замялась с характеристикой наших отношений.

Зауриэль решил меня выручить:

– Спишь?

Я пожала плечами.

– В общем, мы с ним не так уж часто видимся – он целыми днями пропадает на блок-постах на лямбде, к нам оттуда опять какая-то гадость пролезть пытается. Георг и Доминик трудятся на благо «Олдвэя», и, чувствую, Элоиз отстегнёт каждому процентов по тридцать акций компании.

– Элоиз?

– Отец погиб… почти шесть лет назад, совершенно нелепо, – выдавила я, понизив голос.