Время до Теней (СИ) - Кондрашова Искандера - Страница 37

Чёрный камень, из которого оно было сложено, глянцево с изломами поблескивал в свете зажёгшихся фонарей.

– Решайся. Советники понимают, что нам не нужна война. Они отпустят тебя.

– А если я…

– Доказательств существования Теней у тебя не будет.

Я покосилась на бодро топающую рядом цвиэски, зажмурилась на секунду, потом поджала губы и выдавила:

– А я уже успела к ней привыкнуть.

Общественный Дом, он же дворец владык эпсилона, мира побеждающей анархии, встречал нас молчаливым сумраком. Двустворчатые тяжелые на вид двери распахивались от лёгкого нажатия ладони, наши шаги рождали гулкое эхо среди тёмных каменных бастионов. Отсутствовали не только непременные в правительственном объекте кордоны охраны – хотя мы прошли уже целую анфиладу похожих друг на друга тёмных помещений, на глаза вообще так никто и не попался. Кроме нас, тишину больше ничто не нарушало, хотя даже я чувствовала, как это молчание насыщено. Там царила не тишина заброшенного дома – а бесшумная, повисшая в воздухе наэлектрилизованность притаившейся жизни. Правда, нелюдь особо обеспокоенным этим фактом не выглядел, поэтому и я решила себе голову не морочить – умом Каиново племя не понять, рулеткой общей не измерить, как говорится. Последние слабые отблески света ложились на полированные чёрные плиты пола, выхватывали из узких ниш тёмные фигуры многочисленных статуй.

Естественно, природная любознательность потащила меня поглядеть на эти шедевры кустарного искусства. Ой, зря… только с первого взгляда казалось, что неведомые скульпторы изобразили людей. Это были какие-то отдалённо антропоморфные твари, закутанные в бесформенные одежды. Плавные каменные складки ткани только подчёркивали жуткую угловатость их тел из гладкого чёрного камня с перламутровыми прожилками. Вытянутые челюсти, слишком крупные для человека глубоко посаженные глаза, гибкие жилистые тела с длинными конечностями. Звероподобная женщина, припавшая на одно колено и положившая руку на холку гигантской гиены, мужчина, у ног которого были свалены в кучу скрюченные тела, ещё один мужчина, держащий в когтистых пальцах сложной геометрии кристалл с серебряной гравировкой, снова женская фигура, чьи характерные формы указывали на то, что это какой-то местный аспект богини-праматери. И ещё десятки тёмных статуй, завораживавших и пугавших своей чуждостью.

– Мор! – шикнул на меня Илар, когда я убрела в дальний конец зала, увлёкшись рассматриванием скульптур.

Я виновато вернулась и, не удержавшись, спросила:

– Кто все эти твари?

Итаэ’Элар остановился перед дверями следующего по счёту зала, но заходить туда пока не спешил. Он хмыкнул в ответ на мой вопрос и добавил:

– «Твари»? Это всё боги в различных аспектах…

Я пристыжено воззрилась в пол. Это ж надо такому молиться… Я мысленно попыталась сопоставить современный облик Наставников с жуткими образинами каменных тварей. До меня медленно начало доходить, что первая предковая прямоходящая форма Каинового племени вполне могла иметь подобный облик. Правда, нелюдь быстро вывел меня из запоздалого раскаяния в богохульстве:

– Морру, слушай внимательно. Говорить с советниками буду я.

– Но я не могу быть безмолвной табуреткой! – безапелляционно заявила я.

Илар резко наклонился ко мне так, что наши лица оказались на одном уровне, и прошипел сквозь зубы:

– Хотя бы попробуй. Пожалуйста. Очень хочется жить, понимаешь меня?

Я испуганно кивнула, хотя нелюдь моего согласия быть паинькой видеть уже не мог – он отвернулся и толкнул двери зала. «Ведь может быть вежливым, когда хочет», – недовольно подумала я, входя в помещение вслед за ним.

Этот зал размером превосходил все предыдущие, окна находились под самым потолком, и из них лился только слабый зеленоватый свет уличных фонарей. Солнце зашло. Я опасливо, стараясь не делать резких движений, наклонилась и подхватила цвиэски на руки. Ящерка слабо пискнула и резво закопалась мне зашиворот. В дальнем конце помещения сумрак сгущался в облако непроглядной густой тьмы. Впрочем, видимо, непроглядной она была только для меня, потому что Итаэ’Элар прямо взглянул в эту тьму, прижал левую руку к груди и что-то сказал на родной тарабарщине.

– Что ты им сказал? – прошептала я.

– Что разговор будет вестись на понятном тебе языке.

Сумрак колыхнулся, из него выступила стройная женская фигура в платье из тысяч тусклых звёзд и глухой чёрной маске. Женщина, не торопясь, подошла к падающему из окна лучу призрачного света – я едва сдержала изумлённый выдох – через её силуэт просвечивала противоположная стена. «Привидение», – посетила меня шальная мысль, но я надавала себе метафизических тумаков и быстро исправилась. «Голограмма. Причём, очень качественная». Технологии, с помощью которых было создано изображение, не могли не впечатлять – казалось, что фигура женщины состоит из взвеси мелкого чёрного пепла и алмазной пыли.

– Время до Теней. Как символично, – сказала она.

Голос был без признаков механической обработки, что привело меня в ещё большее восхищение. Я так увлеклась отвлечёнными мыслишками, что с запозданием отметила, как насторожился Илар, увидев голограмму. По-видимому, он ожидал, что нас встретит кто-то другой. Я вопросительно воззрилась на него, но он, похоже, забыл о моём существовании, вступив в незримое противостояние с советницей. Безликая в чёрной маске, она подошла к Итаэ’Элару, оказавшись почти с него ростом, и серыми безжизненными пальцами провела по шрамам на его щеке. Нелюдь вздрогнул. Что говорить – даже меня передёрнуло, хотя советница не обращала на мою персону никакого внимания. Пока не обращала.

– Разве ты не был изгнан?

– Разве на аудиенции не должен присутствовать весь Совет? – вопросом на вопрос ответил Илар.

Я мысленно застонала. И это мне нужно напоминать, чтобы я не вела себя гонористо?

Серые пальцы отдёрнулись от лица нелюдя, Владычица откинула за спину водопад призрачных перьев, украшавших маску.

– Ты должен быть счастлив, что тебя согласился выслушать хоть кто-то из нас, – бросила она безразлично. – Зачем ты здесь? Зачем говорить на языке этих обезьян, который допускает ложь?

Я была уже готова что-нибудь брякнуть что-нибудь сходно оскорбительное, но Итаэ’Элар очень вовремя отсрочил нашу казнь (правда, таким способом, что я готова была придушить его):

– Мы должны проявить снисхождение. Со мной человек. Их разум зациклен на собственной культуре. Приходится изъясняться так, чтобы она понимала.

Меня тихо распирало от плохо сдерживаемого гнева.

– Это так важно? Чтобы она понимала?

Владычица серой тенью скользнула ко мне, я задрала голову, чтобы прямо взглянуть на чёрное забрало маски, и ещё раз невольно восхитилась качеством голограммы – настолько живыми и быстрыми были движения тени.

– Важно. Присмотрись к ней, Анахармэ.

Как назло, цвиэски выбрала именно этот момент для того, чтобы выбраться из-за пазухи на волю. Владычица резко обернулась к Илару. Яростно взметнулись чёрные плети на маске.

– Шаэррат, – выдохнула она. – Призванная тобой.

– Для неё. Шаэррат, которая подчиняется ей, – невозмутимо пояснил он. – Хотя она – обычный человек.

Дарующая задумчиво склонила голову набок и заявила:

– Так убей её, Итаэ’Элар. Прямо сейчас.

Я покосилась на Илара, облизнула пересохшие губы и неприметно переместила правую руку ближе к рукояти двуклинкового меча, висящего на поясе. Правда, нелюдь заметил этот манёвр и криво ухмыльнулся.

– Я не так выразился, Анахармэ, когда говорил, что она – обычный человек. Она Охотница и наследница могущественной корпорации Метрополии. Её смерть невыгодна.

Ага, я. Бывшая Охотница, вторая наследница. Никому нафиг не сдалась, даже моему теоретическому жениху с эль в семьдесят первом – я этого ещё не рассказывала?

Анахармэ неожиданно капризно заявила:

– Мне надоело слушать тебя. От тебя много проблем. Пусть говорит человек.

Я снова инстинктивно повернулась к Илару, ожидая от него хоть какой-то моральной поддержки, но на этот раз он не смотрел на меня, и, видимо, это вызвало смешок у Дарующей: