Время до Теней (СИ) - Кондрашова Искандера - Страница 6

– Ха! – только и отозвалась я.

Мы с Лин смешным семенящим бегом пытались поспеть за стремительным шагом советника. Получалось не очень.

– А что за колымага? – поинтересовался он, обернувшись через плечо и старательно проговорив последнее слово.

– О! Мотоцикл, – я раздулась от гордости, а потом, спохватившись, добавила: – Э-м-м…вы представляете, что такое мотоцикл? – и, обнадёженная утвердительным кивком, продолжала: – Жутко раритетный, образца начала двадцать первого века. Мы с отцом собирали вместе… давно, – я запнулась. – А мать всегда говорит так, когда я уезжаю куда-нибудь. Это, если хотите, наш ритуал прощания.

– И сдаст когда-нибудь. Эта так называемая машина однажды обязательно взорвётся или на части развалится, – внесла свою лепту в разговор Линви.

Её слегка бесил тот факт, что Мельтек воспринимал её персону как бесплатное приложение ко мне.

– Скорее, ещё раньше этот город окончательно сползёт в море, – буркнула я.

«И вот тогда мне понадобится гидроцикл. Очень быстрый гидроцикл».

Мы с Лин неосознанно кинули взгляд на потемневшие от дождя и будто раскисшие под серым низким небом стены крепости тысячелетней давности – тёмные волны моря лениво лизали подножие искусственного утёса, на котором стояло и ещё держалось сердце города и сердце Государства. Я вздохнула.

Скоро кое-как слепленные новостройки закрыли центр, а мы вошли в городской парк. То есть, на планах города это место наверняка значилось как парк. Хотя, вряд ли такой топоним подходил аллейке, которая включала в свой состав несколько лавочек с отсутствием досок, пару клумб, поражающих своей лысоватостью и обилием фантиков, чахлые деревца по обе стороны тротуара да неподвластные дождику с непотребным пэ аш пластиковые коробки из-под холодильных установок, несмотря ни на какие превратности судьбы полные своей таинственной жизнью.

– В них что, живут? – советник умудрился вложить в последнее слово такую убийственную долю презрения, что мне аж завидно стало.

Я только пожала плечами:

– Места всем не хватает. Дома-то новые строить почти не решаются – грунт плывёт, а город, как и раньше, манит всех со всех концов света.

– На вёсельных лодках, у кого моторок нет, и то приплывают, – пересказала Линви любимую легенду жителя Москвы.

– Зачем? – Мельтек пребывал в состоянии неподдельного недоумения.

– За счастьем.

Советник, похоже, так и не проникшись жизнеутверждающим настроем на авось, свернул с асфальтированной дорожки, прошёл по одичавшему газону и задумчиво остановился перед двумя меланхоличного вида деревцами, склонившимися друг к другу и переплётшимися ветвями.

– Тополь обыкновенный, – заявила я, стоя за спиной мужчины. Потом задумалась, такой ли уж он обыкновенный (я про тополь) и не слишком уверенно прибавила: – Дрожащий.

Мельтек обернулся ко мне и искривил губы в странной усмешке. Готова поклясться, моё так и произнесённое ядовитое «чем же вас так заинтересовали топольки?» было уловлено. И взято на заметку. Я упрямо не отводила взгляда:

– Если я не ошибаюсь, пост на эпсилон тридцать четыре блокирован со стороны эпсилона и вообще находится в военном городке километрах в тридцати от центра. «Боги, даже не понятно, где кончается радужка и начинается зрачок». Я мысленно ощетинилась и добавила: – Я думала, мы возьмём напрокат катер со стоянки компании.

– Знаете, Морруэнэ, – советник, наконец, переключил внимание на вышеупомянутые деревца. Оцепенение отпустило меня. – Существует один фокус, – он помедлил, подбирая слова. Я терпеливо ждала. Мельтек снова повернулся к двум деревьям и развёл руки в стороны. – Так вот, – его пальцы слегка подрагивали в напряжении.

Я тщетно пыталась уловить, что он хочет сделать, но всё в мире по-прежнему оставалось на своих местах. (Когда работаешь со всякими штуками, которые лучат как бешеные и могут рвануть в любую секунду, волей-неволей начинаешь чувствовать момент, когда надо спасать задн… здоровье, то есть). Ветер налетал резкими обжигающими порывами, трепетали ветви деревьев, шумела газонная вечнозелёная трава, обитатели коробок наверняка наслаждались нежданным представлением театра трёх актёров (неожиданно молчаливая и притихшая Линви исполняла роль пятого дерева справа).

– С точки зрения Вселенной.

Ветер стал ещё промозглей. Пятое дерево справа вдруг оживилось и настойчиво подёргало меня за рукав куртки, привлекая к себе внимание:

– Морру… Морру, что…

– Тиш-ше, – раздражённо прошипела я.

– Все места на этой планете, – донёслось до меня сквозь шум листьев.

– Морру, сейчас же ведь ещё утро…

– Формально находятся в одной точке.

Мелэтир’Тэнтэк резко отступил на шаг назад.

Я присвистнула. Ох уж эти квантовые фокусы… когда это я проглядела момент?

– Что ж, прошу, – сказал он. – Глаза можно не закрывать.

По розовато-сиреневому вечернему небу неестественно быстро плыли облака.

Контура не было вообще.

Мир растекался жирной кляксой, в него вплавлялось что-то чужеродное, застывало, сминало, разрывая острыми гранями.

Солнце село.

Картинка мира перестала искажаться и таять. Она стала другой.

Я, конечно, ознакомилась с рекламными проспектами компании и с фотографиями, сделанными Элоиз – условная столица эпсилона, честно говоря, мало подходила для оформления кричащих красочных брошюрок.

На берегу моря, из серых неспокойных вод которого каждое утро, вероятно, показывалось солнце (или не каждое – облачными в этих краях выдавались, в среднем, триста двадцать восемь из триста шестидесяти одного дня)… в общем, не суть важно… Над берегом моря, воды которого тысячелетиями грызли базальтовые скалы, нависала громада Островов – словно в насмешку над бродившими суевериями, громада была серо-чёрной. Грозящие вечно хмурому небу острые шпили многоэтажных зданий, похожие на крепостные башни, узкие улицы, днём погружённые в сумрак, а ночью сияющие сине-зелёной подсветкой, громадные вычурные горбатые мосты, соединявшие десятки скалистых островков, пещеры, оборудованные в доки, щерящиеся острыми носами кораблей. Город, угрожающий одним своим видом даже с легкомысленных туристических фотографий. Условная столица эпсилона с так и не вызнанным названием и населением, по оценкам, всего в двести-триста тысяч нелюдей. Циклопический город, приводящий в состояние молчаливого… чего? восхищения? созерцания? смутного ужаса?..

Это я всё к чему… К тому, что в Цитадели я ожидала увидеть нечто подобное.

Глаза привыкали к полумраку. Я недоверчиво притопнула ногой – мощёная квадратными серыми плитами дорожка исчезать не спешила. Да, да, подобно всем чиркателям формул на клочках бумаги, редко покидающим стены родной лаборатории, я не представляла до этого, какими ощущениями балует переход по незамкнутому Коридору. Если честно, ничего особенного – только показалось, что земля внезапно ударила под ноги.

Я глубоко вдохнула – воздух осел в лёгких стылыми каплями влаги. Наша экспедиция пришлась на редкое время совмещения годовых циклов – тут тоже была осень. В этих долбанных командировках в иные миры всегда настраиваешься увидеть какое-нибудь зелёное небо над головой, вечное лето, почувствовать запах цветения и увядания растений, которых никогда не вырастить у нас. Действительность всегда проще.

Упомянутая тропка обрамлялась невысокими, в половину человеческого роста, четырехгранными обелисками, их гладкая поверхность, покрытая глазурью прозрачного стекла, слабо светилась неверным зеленоватым светом. Эффектно, ничего не скажешь, но обыкновенные фонари с лампами накаливания были бы гораздо практичнее. Я обернулась и внимательно просканировала пространство позади себя: глухая стена из крупных блоков тёмного камня и – по-прежнему, ни намёка на контур, даже импровизированный. Полагаю, несчастные топольки с той стороны его роль и выполнили. Думать не хотелось о том, что от них осталось. Министерство экологии и природопользования снова пришлёт гневную депешу в офис «Олдвэя» с настойчивым пожеланием перенести её, компанию, куда-нибудь на полигоны Новой Земли.