Ветка кедра - Костман Олег - Страница 48

Ну, почему же, отвечаю, ломом? Ломом неэстетично. А для этой цели бывают пистолеты, автоматы, пулемет крупнокалиберный — тоже эффектная вещь. Ну, если по-крупному воевать, то там уж пушки, танки, минометы, самолеты… В общем, прочитал я ей лекцию по видам вооружений, вплоть до лазера с ядерной накачкой, тут-то я спец, ты же знаешь. Рассказал все и спрашиваю: мол, неужели ты сама ничего этого не знала? Она молчит, а сама, гляжу, вся дрожит. «Не так я себе представляла вашу Тайну, — говорит. — Мы привыкли считать смерть общим горем, нелепой случайностью или данью старости бездушной… — что-то такое она выдала, не помню точно. — Но мы, кажется, ошибались. Тот, кто борется за власть, должен… убивать. Убивать некоторых, чтобы остальные боялись… Да, — говорит, — так им и скажу. Вот вам ваша Тайна! Делайте с ней что хотите!» Потом на меня посмотрела и так это процедила: «Какие же вы…»

Ну, я давай ее успокаивать. Да ты что, говорю, посмотри вокруг, кто кого убивает? Это же все там, на Западе гнилом. А у нас-то тишь да гладь! Да и потом я с тобой! Если что.

Но тут она стала говорить, что ей срочно нужно куда-то идти. А ты не ходи, говорит. Я, говорит, знаю, чего тебе хочется больше всего. И тут в глазах у меня эта картинка… ну, ты видел только что. Вот так, говорит, щелкнешь пальцами, все это и появится, щелкнешь еще раз — пропадет. Так что можешь бежать домой, ты ведь этого хотел? Ну, смех! Как будто кто-то мог этого не хотеть!

Ну, в общем, ушла она. И я тебе так скажу: не ври ты, никакая она тебе не родственница. Самая настоящая инопланетянка — вот она кто. И я бы на твоем месте написал бы письмо в «Технику — молодежи». А не поверят — пусть приезжают, я им тут покажу фокус…

Игорь ушел от Лехи, ничего ему не объяснив. Да и что ему объяснишь? Разве он поймет, что натворил? Эх, Леха, Леха! А впрочем, не в нем дело. Игорь понимал, что и сам мог бы повести Марину на подобный фильм. Но дело и не в фильмах.

«Дело в нас самих, — думал он. — В том, что мы все еще находим оттенки благородства, романтику или даже комический эффект в этой самой неестественной способности человека — убивать людей…

А происходит это от нашего равнодушия к чужой судьбе. Ну, убивают там кого-то — и ладно. Лишь бы не моих соотечественников. А если уже их? Лишь бы не моих знакомых! А если их? Не семью! А если семью? Делайте что хотите, только не трогайте МЕНЯ!»

Игорь вошел в свою комнату и сейчас же увидел на столе конверт. В нем оказался один-единственный листок. Игорь развернул его и прочел:

«…Прошло уже немало времени с тех пор, как в цветущей долине среди неприступных гор собрались со всего света люди, знавшие о таинствах и самом устройстве Природы больше, чем весь остальной мир. Они съехались туда вместе с семьями и имуществом, в надежде обрести покой, необходимый для продолжения их трудов, и дать отдых сердцам, израненным зрелищем нескончаемых кровопролитий, творящихся по всей земле.

Но мир не хотел оставить в покое бежавших от него. С каждым годом он все ближе подступал к укромной долине, сжимая свои окровавленные пальцы на горле сокровенной мысли.

И вот, когда уже казалось, что спасения нет, новая тайна открылась вдруг мудрецам, населявшим долину. Они создали новый мир, нигде не пересекающийся с миром уже существующим, и назвали его Светлым, и удалились в него навеки.

Они искали покоя и отдыха и нашли его, ибо Светлый мир был абсолютно пуст. Тогда, рассеявшись в нем, они наполнили его лесами и горами, реками и морями, каждый по своей прихоти, и уединились в их излюбленных местах семьями и поодиночке. Но прежде, собравшись вместе, все они решили в детях и внуках своих навеки уничтожить мысль об убийстве, как способе достичь первенства в роде или товариществе, в городе или государстве, когда бы они ни возникли в Светлом мире. В ненарушимую тайну был превращен этот страшный способ подчинения людей своей власти. Пришедшие в Светлый мир поклялись навсегда забыть его и детей своих воспитать в неведении, дабы никогда не началась здесь ужасная борьба, некогда изгнавшая их из мира родного…»

Где-то капала вода. Луч фонарика по одной выхватывал из темноты широкие влажные ступени, полого уходящие в бесконечную глубину. Игорь шагал по ним и думал:

«Ее еще можно догнать, остановить, объяснить ей самое главное — Тайну должны узнать все. Все сразу. Только так можно избежать беды…»

Он шел все дальше и дальше и даже не обернулся, когда где-то далеко за его спиной со скрежетом захлопнулась подвальная дверь…

«Поэзия — та же добыча радия», — говаривал великий поэт, когда хотел подчеркнуть важность поэтического ремесла. Были и минули времена, когда стихосложение считалось второстепенным производством и предоставлялось в распоряжение кустарям-одиночкам. Кануло в Лету ущемляющее достоинство деление людей на писателей и читателей только по тому принципу, что у одних оказывалось способностей больше, чем у других, и человек, несправедливо обделенный поэтическим даром, не имел право на самовыражение.

Но вот наконец и встало стихосложение на широкую ногу. Теперь это никого уже не удивляет… И все-таки я подхожу к массивному, украшенному колоннами зданию, над которым красуется огромное табло со словами Владимира Маяковского, с благоговением — здесь рождается творчество.

«В начале было слово!» — сказал кто-то из великих. Да, все начинается словом. И вот они — тысячи, миллионы слов проходят по конвейеру. Движется основной поэтический материал, который в течение многих веков считался загадочным и недоступным пониманию широких масс.

Я обращаюсь к начальнику цеха слововыработки:

— Полина Самсоновна, конечно, завод ваш не первая ласточка на небосклоне поэзии — давно уже появляются подобные предприятия и у нас, и за рубежом… И все-таки, что нового внес ваш завод в вечное дело стихосложения?

— Я отвечу вам стихами, которые можно назвать девизом нашего предприятия:

— И радость пусть пропоется! — говорю я.

— Да, — соглашается Полина Самсоновна. — Переполнится душа, запоет сердце от любви, счастья, берите бумагу, пишите, присылайте свои заявки на предприятие! Здесь переработают письмо, и ваше настроение зазвенит в отточенных строчках, радуя миллионы читателей.

— То есть ваша задача сделать творчество доступным для каждого, говорю я.

— Да, — опять соглашается Полина Самсоновна, — ведь, как говорится в одном из наших стихотворений, душа поет не только у поэтов!

— Ну и немного о технологии слововыработки…

— Основа нашего цеха — лаборатория, которая высчитывает среднюю употребимость каждого слова, выставляя ему количество баллов. Сумма этих баллов в каждом стихотворении, деленная на количество слов, не должна превышать десяти.

…Мы в тематическом цехе. Я останавливаюсь около одной из самых молодых работниц завода.

— Инна, расскажи, пожалуйста, почему ты выбрала именно этот завод и этот цех.

— В детстве я сама любила сочинять стихи, но поняла, что в одиночку никогда не создашь, как говорится, общественно значимого произведения. И еще в шестом классе я решила: буду работать на стихотворном заводе! А почему тематический цех?..

Инна на секунду задумывается, но ответ уже написан в ее широко открытых глазах: тематический цех один из самых главных на заводе. Здесь обрабатываются письма, подбираются слова на тему… Вместе с цехом смысла тут рождают идею стихотворения!