Самодива (ЛП) - Зуркова Красси - Страница 51
- Предыдущая
- 51/59
- Следующая
Часть I
IГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Лунный отсчет
МОЯ НЕОЖИДАННАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ Альбениса довела Доннелли до нервного срыва. Она полагала, что я вернусь после осенних каникул с ослепительной техникой, но сейчас слышала лишь меланхоличную смесь экзальтированных звуков.
– Я очень надеюсь, что это какая-то шутка, Теа. Противном случае, я даже не знаю с чего начать.
Я постаралась рассказать ей о фламенко, андалузских цыганах и магии brujas – о том, как они жили в музыке, готовые вырваться наружу, но могли забыться в погоне за ритмом.
– И это все прекрасно, конечно… – она закатила глаза, давая понять, что ничего не прекрасно, – если ты развлекаешь гостей на званом вечере дома. Но ты будешь играть для нескольких самых проницательных ушей страны. Ты понимаешь, что это значит? Никого не интересует трюки или спецэффекты. Они требуют абсолютного совершенства без единого изъяна.
Я хотела сказать, что совершенство относительно. Но у этой женщины за плечами было четыре десятка лет опыта в музыке, в отличие от меня. Кто я такая, чтобы спорить?
Моей последней надеждой был Уайли, и я предложила позволить ему послушать мою версию произведения, прежде чем отвергнуть его окончательно.
Она вздохнула и погладила меня по плечу, почти по–матерински.
– Мне кажется, тебе необходимо встретиться с психологом, дорогая. Давление от Карнеги всегда берет свое, но в твоем случае, боюсь все зашло слишком далеко. Ты находишься в полном отречении.
В отречении или нет, но мне не нужен был очередной сеанс в МакКоше. Взамен я решила отдохнуть в пятницу и поужинать со своей группой наставников. Но когда я зашла в столовую, Рита была подозрительно рада меня видеть. И, что тоже подозрительно, она была одна.
– Где все?
– Двое не смогли прийти, поэтому нам пришлось назначить другой день. Но все обернулось замечательно, потому что я умираю от желания поговорить с тобой.
– О чем?
– Обо всех пикантных подробностях осенних каникул. Думаю, я их заслуживаю.
На этот раз в ее голосе не слышалось беспокойства, только любопытство. Что означало то, что при их второй встрече Риз был милым.
– Мы ездили на Мартас–Виньярд. У него там дом. – Не уверена, расценивалось ли это как пикантное, но судя по ее ухмылке – да.
– И?
– Мы хорошо провели время; я увидела почти весь остров. Остальное время мы занимались на фортепиано.
– Тэш, мне нужно вытаскивать из тебя каждое слово? Какой он?
– Ты же видела его. Загадочный. Очаровательный. Немного помешанный на контроле.
– Немного? – Ее смех эхом раздался по всей столовой, и несколько голов повернулось в нашу сторону. Она понизила голос: – У тебя ведь не было никаких проблем с его темпераментом, не так ли?
– Нет, скорее наоборот. Он может быть на удивление… душевным, когда его хорошенько узнаешь.
– Душевность не означает, что он не будет выходить за рамки. Поэтому я бы чувствовала себя гораздо лучше, если бы знала его жизненные статы.
– Жизненные что?
– Статистику. Не буквально – а просто кто он, чем занимается.
– Не думаю, что у него есть работа. Семейные деньги.
– Ага, я так и поняла. – Эта последняя деталь казалось не была тем видом жизненной статистики, которая ей нужна была. – Это конечно многое объясняет. Хотя я и не вижу тебя в качестве робкой маленькой девушки.
Я тоже не видела себя в качестве робкой маленькой девушки. И все же в Ризе было все, что пугало меня в Принстоне: элитарные традиции, чувство, что тебе все что-то должны, достаток. Чтобы заполучить свое место в его мире, я ощущала нужду соглашаться с ним (или по крайней мере делать вид, что я это делала). Но Рита была права – зачем мне желать войти в тот мир, если ценой принятия была моя молчаливая покорность?
Позже той ночью он пришел ко мне в комнату и просто стоял возле двери, ожидая.
– Риз, что случилось? Почему ты не заходишь?
– Потому что мы не остаемся здесь. Хочу забрать тебя к себе домой на эти выходные.
Он все продумал: я могла сделать домашнее задание в его доме, позаниматься на одном из двух фортепиано или еще лучше – ничего не делать, если бы мне так захотелось. Все, что мне нужно было это сменная одежда.
Собирая вещи, я показала ему книгу, которую взяла в библиотеке. Найти ее было целое дело, стеллажи поэзии находились двумя уровнями под землей в мрачном углу здания. Среди нескольких посвященных Лорке полок, одно название – «Цыганские баллады» – обещало именно то, что я хотела: быстрый взгляд на человека, которого Риз назвал «голосом и сердцем Андалузии».
Он бегло осмотрел ее.
– Ты выбрала одну из его лучших, там очень много фламенко. Кстати, он парень как раз твоего вкуса.
– У меня есть вкус?
– До того как он начал писать стихи, Лорка был пианистом. Совершенно помешанный на Шопене. Написал очерки о ноктюрнах и вальсах.
Парень моего вкуса. Мысль о Джейке начала всплывать из глубин сознания, где я успела его похоронить.
– Если он моего вкуса, тогда мне не повезло. Прошлый раз, когда я проверяла, ты считал Шопен приторным.
– Тогда докажи обратное! Возьми свои ноты и сыграй для меня сегодня вечером.
– У тебя в доме нет Шопена?
– Были, но Джейк забрал их все с собой в Нью–Йорк.
Кровь прильнула к моему лицу. Чем я думала? Как будто я могла сыграть Шопена для Риза, не представляя себе его брата… Но поскольку у меня сразу не оказалось оправдания, я вытащила кипу музыкальных нот из чемодана и бросила их в сумку.
Когда мы подъехали к дому, тяжелая дверь открылась, и на этот раз загадочная улыбка Ферри охотно пригласила меня войти.
– Ты вдруг кажешься уставшей. – Риз прикоснулся губами к моему лбу, будто проверял температуру. – Ты бы хотела пойти в кровать?
В кровать. С ним. В еще одном доме, из которого Джейка был вынужден уйти из–за меня.
Я уронила тетрадь с нотами на одно из фортепиано.
– Сыграй для меня сначала.
Он выключил свет, схватил подушку и уложим меня на диван.
– Какие-то пожелания?
– На твой вкус. Что бы ты сыграл, будь тут один.
Я полагала, он начнет красоваться чем-то сложным. Но поняла, насколько мало его знала – в этом и во всем остальном. Звуки были потрясающе простыми: третье Утешение Листа. Это была изумительная музыка, чья текстура рассеивалась почти незамедлительно, словно застенчивая луна проливала свою случайную паутину секретов с потолка.
– Теперь, на самом деле пора спать.
Я не слышала, как он встал. Мой разум до сих пор был погружен в последние нотки, и во что-то, что я хотела попросить у него уже долгое время:
– Риз, я хочу, чтобы ты пошел со мной в Карнеги.
Он поднялся меня с дивана.
– Рад, что ты наконец-то попросила, я начал уже было задумываться. И когда же феерическая дата?
– Через две недели с сегодняшнего дня.
Я почувствовала, как его дыхание остановилось. Его голова откинулась, отяжелевшая от невидимого веса за его плечами. Затем он заставил себя снова посмотреть на меня.
– Пойдем в кровать.
Прежде чем я смогла переварить, что сейчас случилось, он взял мою руку и направился наверх.
ЭТО, ДОЛЖНО БЫТЬ, БЫЛА ЕГО КОМНАТА, но он не включил свет. Пока мы раздевались, я чувствовала холодный пол. Низкую кровать. Простыни самые мягкие из всех, которых я касалась. Он нажал выключатель, и слабые проблески охры поглядывали на нас через щели резного изголовья кровати – роскошные деревянные узоры из замысловатой кружевной листвы – но он уже целовал меня, и я позабыла о кровати, и комнате, и обо всем остальном…
- Предыдущая
- 51/59
- Следующая