Ледовый барьер - Престон Дуглас - Страница 80

• Предыдущая
• 80/105
• Следующая

Валленар чувствовал ритмичную качку судна, палуба поднималась и опускалась, навевая тошноту. Лишь однажды сталкивался он с такой качкой раньше, когда во время учений попал в шторм к югу от Диего-Рамиреса. Он знал, что означает это необычное перекатывание: расстояние между гребнями волны более чем в два раза превысило длину «Алмиранте Рамиреса». В окна заднего обзора он видел нагоняющие волны: длинные мощные валы с острыми гребнями надвигались на корму и пенились вдоль всего корпуса, прежде чем уйти вперёд и раствориться во мраке. Время от времени гигантская волна, tigre, подходила сзади, и тогда вода напирала так, что руль повисал в воздухе. В такие мгновения море грозило развернуть и разбить эсминец. Когда они повернут к югу и килевая качка сменится боковой, будет ещё хуже.

Задумчиво запустив руку в карман, команданте вытянул puro и рассеянно осмотрел грязные листья сигары. Он думал о двух мёртвых водолазах, об их холодных телах, завёрнутых в брезент и сложенных в рундуки. Он думал о ещё трёх, которые так и не выбрались на поверхность, и ещё об одном, который сейчас дрожал на последних стадиях гипотермии. Они выполнили свой долг — не больше, не меньше. Корабль пригоден к плаванию. Это правда, с повреждёнными винтами они могут плыть лишь на двадцати узлах. Но танкер делает лишь шестнадцать. И долгая гонка на восток к международным водам даёт ему время, которое необходимо для того, чтобы воплотить в жизнь стратегический замысел.

Он обернулся и бросил взгляд на рулевого. Команда запугана — этим штормом, этой гонкой. Страх — это хорошо. Запуганные люди работают быстрее. Но Тиммер стоил любых десяти из них!

Команданте откусил кончик сигары и выплюнул его. Тиммер стоил всего экипажа…

Валленар взял себя в руки, долго разжигая сигару — бережно, методично. Раскалённая красная точка отразилась в чёрных, как смоль, окнах. Теперь американцы, безусловно, знают, что он снова приближается к ним. На этот раз он будет осторожнее. Он попался в ловушку один раз, и не допустит её повторения. Изначально он планировал лишь вывести судно из строя. Но сейчас ясно, что Тиммер мёртв. Время для того, чтобы просто вывести танкер из строя, давно ушло.

Пять часов, а может быть, и того меньше — и они окажутся от «Рольваага» на расстоянии выстрела из четырёхдюймовых орудий. А до того, если случится хотя бы крошечный перерыв в глушении, «Эксоцеты» готовы взлететь в мгновение ока.

На этот раз осечки не будет.

Продолжая бежать по центральному коридору медицинского отделения, с бегущей по пятам Рашель, МакФарлэйн чуть не столкнулся с Брамбелем, выходящим из двери в операционную. Это был совсем другой Брамбель, не тот насмешливый, сдержанный человек, сидящий за столом во время ужина; этот новый Брамбель был мрачен, его движения — резкими, тонкая фигура напряжённой.

— Нам надо увидеть…, — заговорил было МакФарлэйн, но доктор быстро прошагал через приёмную и скрылся ещё за одной дверью, не уделив им ни малейшей толики внимания.

МакФарлэйн бросил взгляд на Рашель.

Следуя за Брамбелем, они вошли в ярко освещённую каюту. Доктор, на руках которого до сих пор были надеты хирургические перчатки, склонился над каталкой, осматривая неподвижного пациента. Голова мужчины была обмотана бинтами, простыни промокли от крови. МакФарлэйн увидел, как Брамбель резким, сердитым движением накрыл лицо пациента простынёй. Затем доктор повернулся к раковине.

МакФарлэйн сглотнул.

— Нам надо поговорить с Мануэлем Гарза, — сказал он.

— Абсолютно исключено, — ответил Брамбель, поднимая губку, срывая пару покрытых кровью перчаток и промывая руки под струёй горячей воды.

— Доктор, мы обязаны спросить у Гарзы, что произошло! От этого зависит безопасность корабля.

Брамбель замер, в первый раз бросив взгляд на МакФарлэйна. Его лицо было хмурым, но он держал себя в руках. Брамбель ничего не отвечал в течение нескольких секунд, и выражение лица под маской выдавало напряжённые размышления доктора, который вынужден принять неприятное решение под давлением обстоятельств.

— Палата три, — наконец, ответил он, натягивая на себя новую пару хирургических перчаток. — Пять минут.

Они нашли Гарзу в крошечной каюте. Тот не спал. Его лицо было покрыто синяками, под глазами стояли фингалы, а голова была обильно обмотана бинтами. Когда дверь отворилась, он уставил на вошедших мрачный взгляд, затем немедленно отвёл глаза.

— Они все погибли, не так ли? — Прошептал он, уставившись в переборку.

МакФарлэйн помедлил.

— Все, кроме одного.

— Но он тоже умрёт.

Это был не вопрос, а утверждение.

Рашель подошла к нему и положила руку на плечо.

— Мануэль, я знаю, как тебе сейчас тяжело. Но нам нужно узнать, что произошло в трюме.

Гарза не смотрел на неё. Он поморщил губы, моргнул глазами.

— Что произошло? А вы как думаете, что произошло? Проклятый метеорит снова пальнул.

— Пальнул? — Повторил МакФарлэйн.

— Ну да. Взорвался. Точно так же, как с тем парнем, Тиммером.

МакФарлэйн и Рашель обменялись взглядами.

— Который из твоих людей к нему прикоснулся? — Спросила Рашель.

Гарза внезапно повернулся и уставился на неё. МакФарлэйн не был уверен, выражало ли его лицо удивление, гнев или недоверие: широкие лиловые фингалы под глазами, казалось, оттянули на себя всё выражение с остального лица.

— К нему никто не прикасался.

— Но кто-то же должен был.

— Я сказал, никто! Я наблюдал постоянно.

— Мануэль…, — начала было Рашель.

Он сердито приподнялся.

— Ты думаешь, мои ребята сумасшедшие? Они терпеть не могли даже мысли о том, что находятся рядом с ним, они были напуганы им до смерти. Рашель, я говорю тебе, что никто не подходил ближе, чем на пять футов.

Гарза содрогнулся от боли и вновь упал в постель.

Через мгновение снова заговорил МакФарлэйн.

— Нам нужно в точности знать, что ты видел. Можешь рассказать, что ты помнишь, прямо перед тем, как это произошло? Что происходило? Ты не заметил ничего необычного?

— Нет. Ребята почти закончили сварку. Некоторые из них уже закончили. Работа была практически сделана. Каждый оставался в спецовке. Корабль накренился. Видимо, переваливал через серьёзную волну.

— Я её помню, — сказала Рашель. — Ты уверен, что никто не потерял равновесия, никто невольно не опустил руку, чтобы восстановить…

— Ты мне не веришь, а? — Спросил он. — Невероятное дерьмо, потому что это — правда. Никто к нему не прикасался. Просмотри записи, если не веришь мне.

— Было ли что-нибудь необычное насчёт метеорита? — Спросил МакФарлэйн. — Что-нибудь подозрительное?

Гарза на мгновение задумался. Затем покачал головой.

МакФарлэйн склонился ближе.

— Эта ненормальная волна, что накренила корабль. Ты не думаешь, что наклон метеорита мог вызвать взрыв?

— С какой стати? Его наклоняли, по нему стучали, его швыряли на всём пути от места падения и до самого трюма. Ничего подобного не происходило.

Наступило молчание.

— Это камень, — пробормотал Гарза.

МакФарлэйн сморгнул, не уверенный, что расслышал правильно.

— Что? — Переспросил он.

— Я сказал, это проклятый камень. Он хочет нас убить. Всех нас.

С этими словами Гарза отвернулся к переборке и больше не произнёс ни слова.

Неистовый рассвет поднялся за окнами мостика, открывая взору разрываемое ветром море. Процессия гигантских валов, холмистых, беспощадных, выходила из-за штормистого западного горизонта, чтобы исчезнуть на востоке. Panteonero продолжал набирать мощь — пронзительный ветер, что, казалось, отрывает с верхушек волн клочья пены и запускает их в воздух, нарезал море белыми полосами. Огромное судно вздымалось вверх, обрушивалось вниз, перекатывалось с борта на борт в затяжном, словно агония, движении.

Эли Глинн одиноко стоял у окон, сомкнув руки за спиной. Он вглядывался в бушующее море, наслаждаясь внутренней безмятежностью, которую он едва ли чувствовал с самого начала проекта. Операция оказалась полна неожиданных поворотов и сюрпризов. Даже здесь, на корабле, метеорит не давал им покоя: Ховелл, вернувшись из медицинского отсека, сообщил о шести погибших и о том, что Гарза получил ранения. Тем не менее, ЭИР завершило проект. Одно из величайших чудес инженерии в истории.

• Предыдущая
• 80/105
• Следующая