История одной жизни (СИ) - Лебедева Оксана - Страница 40

Достав из духовки ароматную румяную шарлотку, я поставила её рядом с овощным рагу на праздничный стол. Разлив вино по бокалам, я зажгла романтические свечи с ароматом лаванды, и, сняв с себя фартук, убрала его в кухонный шкафчик. Чуть подкрасив губки, я расплела собранные в косичку волосы, и слегка подбрызнула их лаком придав своей хоть и простенькой, но довольной симпатичной причёске объёмный вид. Хоть всё вроде бы и было готово к приходу Андрея, я всё равно едва ли справлялась с нервной дрожью во всём теле. Сегодня необычный ужин, праздничный. По крайне мере, я очень надеюсь, что праздничный. Сегодня у Андрея первая сделка, и притом, сделка очень крупная. Он очень долго к ней готовился и всё боялся, что, что-то пойдёт не так, ведь от неё зависит не только его дальнейший карьерный рост, не только признание и уважение своих сотрудников, которые за глаза думали, что его взяли на эту должность исключительно по родственным связям (а это, очень задевало Андрея, хоть он и пытался выглядеть равнодушным), но по большей степени сегодняшний вечер - это шанс показать отцу, что он упорно старается и готов принять на себя большую ответственность. А это действительно так. Последнее время Андрей только и занимался тем, что подыскивал больших возможностей для банка их семьи и пытался лучше вникнуть в это дело. Надо сказать, что сегодняшняя встреча - это тоже целиком и полностью его заслуга. Именно он практически месяц добивался встречи со Шнейдером - представителем крупной ювелирной фирмы - и выбивал с ним встречу. И ведь выбил, хотя это было очень непросто. Сегодня они обсуждали вопросы сотрудничества, и если всё прошло хорошо (а я на это очень надеюсь), то Андрей (как он сам говорил) пробил себе ключик в новую жизнь.

А между тем, пока я возилась со своим внешним видом и сервировала стол, послышался скрип открывающейся двери, и тут же последовавший за ним злобный мат. Андрей опять запнулся об пуфик в прихожей. Ещё ни разу с того времени как мы сюда переехали он не мог пройти мимо него спокойно. Поправив прическу, с волнением и нарастающим во мне нехорошим предчувствием, я вышла к Андрею и застыла в самом проходе прихожей. Андрей был пьян. Очень пьян. Он еле держался на ногах и с трудом справлялся с верхней одеждой. А ещё он был зол. Это сразу было понятно по его нахмуренным бровям, недоброму взгляду потемневших глаз, плотно сжатым губам и чуть подрагивающим рукам.

- Привет, я вот как раз на стол накрыла, - слабо подала голос я, не решившись спросить, про видимо провалившуюся сделку.

Резко вскинув голову кверху, Андрей впился в меня недобрым, скорее даже злым взглядом. Взглядом, от которого у меня пробежались ледяные мурашки по коже.

- Чё пожрать есть?

Он слишком резко встал с пуфика и тут же пошатнулся, чуть было, не сравнявшись с полом. Когда я подбежала к нему, и попыталась ему помочь, он грубо оттолкнул меня от себя. Шатаясь из стороны в сторону, он с пьяным и совсем неразборчивым ворчанием прошёл на кухню и грохнулся на стул возле обеденного стола. Пододвинув к себе кастрюлю с пловом, он прямо из неё начал уплетать приготовленный мной ужин, при этом громко почавкивая.

- Андрей, что-то случилась? Сделка не состоялась? - справившись с волнением, минут через пять, прервав затянувшееся молчание, осторожно спросила я, положив ладони ему на плечи. Он вздрогнул, но не оттолкнул меня от себя. Всё так же продолжил уплетать ужин, при этом, даже не оборачиваясь, небрежно бросив мне в ответ:

- Состоялась.

- Вы подписали договор о сотрудничестве? - осторожно, так чтобы он не заметил, я отодвинула бутылку и бокалы с вином в сторону, поставив на их место чайник с холодной кипяченой водой.

- Подписали, - зло проворчал Андрей, отодвинув от себя опустошённую кастрюлю с пловом и притянув на её место тарелку с шарлоткой.

- Тогда, в чём дело? - вплетя пальцы в его непослушные волосы, я нежно начала массировать его затылок, с облегчением замечая, что постепенно он начинает расслабляться и напряжение потихоньку начинает спадать. Чего уж никак нельзя сказать обо мне. Если сделка состоялась, то почему он завалился домой пьяным и злым? Что-то совсем не похоже, что на работе они с сотрудниками отмечали успешно подписанный контракт.

- Отец, он считает меня полной бездарностью. Продолжает видеть во мне ни к чему непривязанного охламона, каким я был когда-то.

- Андрюш, ну брось, с чего ты это взял?

Я и раньше замечала, что Андрея задевало невнимание со стороны отца, но он никогда не говорил мне об этом. Вообще старался лишний раз не затрагивать тему семьи, а тут...

- Контракт. Я целый месяц, грёбанный месяц пытался выбить встречу со Шнейдером, заинтересовать его нашим предложением, наладить связи с его салоном, и когда мне это, наконец, удалось, отец всё оборвал. Точнее сделка-то состоялась, но он в корне изменил условия контракта, даже не поставив меня в известность, и при этом назначил Рушана, который два месяца занимался другим делом, ни слухом, ни духом не ведает в этой сделке, вести переговорами. Я не знала, что ему ответить, как утешить, как отвлечь от всего этого. Он, молча, уничтожал еду и при этом тихо проклинал своего отца. А я ведь понимала, что так нельзя. Чтобы у них там не случилось, отец остаётся отцом.

- Андрюш, всё будет хорошо, я уверенна. Может даже это всё и к лучшему? Ты ведь только недавно окончил институт, пока ещё не так хорошо знаешь все эти банковские операции, тебе нужно немного понабраться опыта...

Он не дал мне договорить. Резко встав со стула, он больно ухватил меня за плечи и рванул на себя. В лицо сразу неприятно въелся запах спиртного.

- Ты, что с моим батей сговорилась? 'Не так давно в этом деле... тебе нужно поднабраться опыта', да что ты вообще об этом знаешь? Ты хоть раз в жизни, вкладывала во что-то все свои силы, а потом получала пинок под зад? Да, что ты вообще делать-то умеешь? Круглосуточно лаботрясничяешь и проматываешь мои деньги, где не лень, - сквозь стиснутые зубы произнёс он, больно сжимая пальцами мои плечи.

- Отпусти меня, пожалуйста, мне больно, - спокойно (по крайне мере постаралась) сказала я, понимая, что спорить с ним, когда он в таком состоянии, просто бесполезно. Конечно, меня задевали его слова, тем более что они, по сути, не имели ничего общего с правдой, но всё это обсудить с ним можно было завтра, когда он проспится, протрезвеет, и наконец, начнёт нормально соображать.

- Больно? Больно тебе? А мне какого, когда такую подставу от собственного отца получил? Да будь проклят этот старый пень! Скоро просрёт всё дело, окружив себя такими же безмозглыми хрычами, как и он сам!

- Прекрати, не смей так говорить об отце! - я понимала, что достучаться до него сейчас невозможно, но, то с каким пренебрежением он говорил о своём родителе, просто вывело меня из себя. Его отец устроил его в свой банк на приличную должность, а где приличная должность, там и приличная зарплата. Уступил нам эту шикарную квартиру в центре города. Подарил Андрею дорогущую машину. Я уж молчу, что он обеспечивал его всю жизнь. Кроме того, он не имеет ничего против наших отношений, хоть и знает, что я детдомовская, и что просто не подхожу под их 'формат'. Я его видела, правда, всего один раз, когда приносила Андрею папку с документами, которую он забыл дома, но и этого оказалось вполне достаточным, чтобы я узнала его как открытого, доброго человека, с отличным чувством юмора. Он принял меня очень тепло, и ещё шутливо поругал Андрея за то, что до сих пор не познакомил нас.

- Ты, бл*ть будешь ещё указывать мне, как мне говорить об отце?! Ты, что вообще знаешь об этом? Своего папашу, небось, ни разу в жизни не видела, вылезла из своего курятника, а теперь...

Я сама не поняла, как ударила его. Замахнулась, и отвесила звонкую пощёчину. На секунду он так и замер, с покрасневшей щекой, и повёрнутой в сторону головой, а потом, резко развернувшись, он очень сильно заставил меня пожалеть об ударе. Сначала он просто, до боли, до синяков на коже, сжал мои плечи, и с такой силой рванул меня на себе, что я чуть было не впечаталась лбом в его нос. Несколько секунд он, яростно дыша, с диким остервенением смотрел в мои затуманившиеся от страха глаза, а потом резко перевёл взгляд на губы. Я не знаю, что там у него переклинило, но вместе того, чтобы хорошенько меня встряхнуть (как я по крайне мере ожидала), он подался вперёд и впился в мои побледневшие и чуть подрагивающие губы жадным, собственническим поцелуем. Одной ладонью он продолжал удерживать меня за затылок, не давая отстраниться, второй начал лихорадочно шарить по моему телу, то грубо сжимая зудящую от боли грудь, то жадно сминая в ладони попку. Чувствуя, с каким напором, он это делает, я изо всех сил старалась освободиться, но все мои безуспешные попытки были сломлены в несколько секунд. На этот раз ласки (хотя сомневаюсь, что его действия можно так назвать) Андрея, не приносили мне никакого удовольствия. Напротив его грубые остервеневшие движения отзывались болью в моём теле, а запах алкоголя вызывал подступающую к горлу тошноту. Уперевшись кулачками в его грудь, я ещё раз попыталась оттолкнуть его от себя, чувствуя, как паника постепенно начинает охватывать меня с головой, но моя жалкая попытка в очередной раз была сломлена. Ещё несколько секунд Андрей сминал мои губы в жёстком поцелуе, жадно шаря руками по моему телу, а потом также резко, как и накинулся на меня, он отстранился. Только вздохнуть спокойно я не успела. Вместе того, чтобы пойти в душ или хотя бы улечься спать (на извинения я даже не рассчитывала), он подхватил меня на руки, и не успела я опомниться, как оказалась в спальне, брошенной на большую кровать и в ту же секунду придавленной сильным, поджарым телом. Стоит ли говорить, что вот именно в эту секунду паника захлестнула меня с головой? Я начала брыкаться, до того, как Андрей завёл мне руки за голову, бить его по тем местам, до которых только могла дотянуться. Я осыпала его всеми возможными проклятиями, которые только знала, и наконец, когда он словно одичавшее животное, не обращая внимание на моё яростное сопротивление разорвал мой шёлковый халатик, и, отбросив его на пол, оставил меня в одном нижней белье, я дала волю слезам, которые в свою очередь за считанные секунду переросли в рыдания.