Всего лишь спор (СИ) - Вольская Марина - Страница 48

— Нет, — прерывисто выдохнула, положив руки на грудь Кирилла, и стараясь осторожно отстранить, чтобы не обидеть. Он не обратил на это никакого внимания, продолжая целовать шею, и ласкать пальцами. — Нет, Кирилл, пожалуйста, — то, как жалобно и с какой мольбой прозвучал мой голос, поразило даже меня. И, главное, остановило его.

Он просто застыл. Прекратил свои действия и завис. И пока я пыталась успокоиться и дышать нормально, он так и не пошевелился. И это беспокоило.

— Кирилл, — тихо позвала я, коснувшись его плеча.

— Извини, — четко произнес он, и резко отстранился. Встал. — Извини, — тише добавил, и, развернувшись, быстро покинул комнату.

Я прикрыла глаза. Кое-как забралась под одеяло, натянув его по самое горло. Свернулась калачиком. Стало одиноко, холодно и мерзко.

Кажется, худшего дня просто не придумаешь. Можно смело ставить его в черный список на первое место.

Приглушенный удар заставил меня вздрогнуть и резко сесть. Угнетающая тишина, повисшая следом, давила. Не выдержав, я выбралась из постели, и на цыпочках отправилась на кухню.

Картина, представшая перед моими глазами, заставила меня удивленно застыть. Солдатов вполне спокойно сидел за столом, откинувшись на спинку диванчика. А Сомаров с невозмутимым выражением лица стирал с разбитой губы кровь.

— Что здесь произошло? — обеспокоенно спросила я, тут же приблизившись к Кириллу, который внимательно глянул на меня. Мне оставалось лишь догадываться, что творится в его голове.

— Ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться, — невозмутимо отозвался Леша, чем и заслужил мой хмурый взгляд.

— То, что и должно было произойти, — произнес Сомаров, осторожно коснувшись моей поврежденной щеки. Я вновь посмотрела на него. — Иди в спальню, поспи, — и, убрав руку, отошел к окну, устремив взгляд на улицу. Прикусив губу, я неуверенно смотрела на его спину. Это было не той реакцией, которая меня бы удовлетворила.

— Я, наверное, пойду, — вздохнул Леша. — Завтра рано вставать, — и, поднявшись, едва заметно улыбнулся мне, и оставил нас одних.

Я все еще неуверенно переминалась с ноги на ногу, обхватив себя за предплечья. Но спустя пару минут напряженного молчания, все же решилась, и тихонько подошла к Кириллу.

— Со мной все нормально, — спокойно проговорила, и положила ладонь на его лопатку. Он тут же усмехнулся и покачал головой, но так ничего и не ответил. Даже не обернулся.

Это совсем убило мою уверенность в своих словах и действиях, которой и так практически не было. Но я должна была быть сильной. Чтобы он вновь стал таким же, как и всегда.

— Кирилл, правда, ты ни в чем не виноват. Я просто… не готова, — тихо проговорила и вновь прикусила губу. Секундное молчание обернулось для меня сильным испугом, когда он резко обернулся и прижал меня к стенке. Совсем не такой реакции я ожидала.

— Ты дура, Калинова, — зло выплюнул он, склонившись так, чтобы его глаза оказались на одном уровне с моими. — Хватит быть такой… хорошей, — он на мгновение сжал челюсть, а после вновь заговорил. — Ты слишком хороша для меня. Слишком. В тебе все слишком. Слишком добрая, слишком совестная, слишком не такая, — у меня внутри все скрутило. Его слова резали по самому больному. Зря я думала, что хуже сегодня мне уже не станет. Это был тот удар, которого я никак не ожидала. — И меня это заебало. Ты должна была вести себя, как все. Кричать, биться, царапаться. Должна была закатить истерику. Обвинить меня во всех смертных грехах. Бить посуду, кидаться всем, что под руку попадется. Что угодно, — он раздраженно всплеснул руками, отстранился и ударил по стенке совсем рядом с моим лицом. Я зажмурилась, боясь вновь заплакать и стараясь сдержать дрожь. Теперь даже его поведение меня пугало, не смотря на то, что я к нему привыкла. — И даже сейчас. Даже сейчас ты вместо того, чтобы кричать на меня, стоишь и молчишь. Не смотришь, боишься, — он заговорил более спокойно. Я не видела, но чувствовала, что он склонился ко мне совсем близко. — Я едва не лишил тебя чести после того, как пообещал, что не буду насиловать. После того, как тебя едва не изнасиловали. А ты пришла успокаивать меня. Меня, — послышался очередной удар, а после голос прозвучал уже на расстоянии. — Я жалею о том, что мы познакомились несколько месяцев назад. Потому что это невыносимо. Потому что я знаю, что это все бессмысленно. Мы с тобой просто несовместимы, — напоследок добавил, после чего послышались удаляющиеся шаги.

Не в силах больше стоять, я сползла по стенке, чувствуя, как по щекам вновь потекли слезы. Это была просто соленая вода от боли, раздирающей меня на куски. И все.

Надо же, он обвинил меня в том, что я слишком хорошая. И прямым текстом сказал, что я ему не нужна.

Он жалеет о нашем знакомстве. Официальном. А жалею ли я?

Я не знала.

Это было так… странно. Услышать такое от него, ничего другого и не ожидая. И все же… Это стало болью, которую я не знала, как вытерпеть. Я уже просто не могла. Слабая и жалкая. Плакса. И никому не нужна.

Зачем жить дальше? Все умирают, рано или поздно. Почему бы мне не умереть сейчас? Это будет лучшим концом для сегодняшнего дня.

Господи, что за мысли? Так нельзя. На Сомарове мир не сошелся. Еще есть мама, Владик. Иванка и Сеня, в конце концов. Пусть больно. Пусть внутри все рвется на части, но надо продолжать жить.

Я наконец-то открыла глаза, и, пытаясь унять дрожь, кое-как поднялась, держась рукой за стенку, чтобы не упасть. Подошла к окну. Открыла его. И подставила лицо морозному ветру. Впилась ногтями в ладони, и уперлась ими в подоконник. Надеялась унять эмоции внутри, успокоиться. Взять себя в руки. Надо быть сильной.

Хлопнула входная дверь, заставившая меня оглянуться. И тут же я устремила свой взгляд вперед. Высунулась в окно, и внимательно посмотрела вниз, утирая слезы и ежась от холода. Меньше, чем через минуту из подъезда вышел Кирилл, засунувший руки в карманы, и практически сразу остановился. Еще некоторое время постоял, а после стремительно куда-то пошел. И уже через минуту двор оказался пуст.

Выпрямившись, я закрыла окно. И, обхватив себя за плечи, в надежде хотя бы так согреться, отправилась вглубь квартиры. Немного поколебавшись, все же пошла в спальню Сомарова. Выключила свет, забралась в постель, свернулась калачиком и прикрыла глаза.

Куда он ушел в такое время суток? В таком состоянии? А если с ним что-то случится?

Я пыталась гнать от себя эти мысли, но не получалось. Я слишком сильно беспокоилась о нем. А потому не могла заснуть. Все ждала, когда же он вернется.

В конечном счете, не больше, чем через полчаса, я сдалась, и, выбравшись из постели, подошла к подоконнику. Кое-как забралась на него, и, подтянув колени к груди и обхватив их руками, уставилась вниз. Туда, куда должен был вернуться Кирилл.

Но я так его и не дождалась. Просто уснула ближе к полуночи, абсолютно уставшая и опустошенная.

Кирилл был ужасно зол на самого себя. На то, что не успел предотвратить то, что случилось, и на то, что не смог сдержать самого себя.

Он злился и на неё, зная, что она винит во всем себя.

Злился на собственные чувства, из-за которых ему сейчас было так паршиво. Злился на жизнь, которая свела их вместе. Если бы не эта встреча, ему бы не пришлось все это испытывать… Беспокойство, страх, отчаяние… Кому это нужно?!

И еще он злился на Неё. Дарью Синицыну. Потому что она снова появилась в его жизни. И именно тогда, когда он пытается во второй раз выстроить то, что Она разрушила в первый.

Его бесило её появление.

И безумно беспокоило то, что она могла все разрушить во второй раз. Он не мог этого допустить. Просто не мог. Не тогда, когда он с таким трудом сломал себя ради этого нового, что у него появилось.

Ему совсем не нравилось то, что она перевелась в их университет. Ничего хорошего от этого ждать не приходится. Он уже не тот, что несколько месяцев назад. Он уже не способен её простить. Не после того, как он узнал Алину…