Я, Рейван (СИ) - "Макменде Дарт" - Страница 70

Я рванул боковую крышку, содрал кожу на пальцах, чертыхнулся, вспомнил про замки… Барадий был на месте. Все заряды, все взрыватели. Видимо, первую партию груза Джор подменить не сумел.

У нас оставался один-единственный контейнер взрывчатки.

— Двадцать ровно! — прокричал интерком.

Двадцать минут. Двадцать минут до момента, когда мы будем захвачены силовым лучом. Ещё есть время уйти…

— Что происходит? — очень спокойно спросил Биндо.

И я очухался.

— Джоли, больше барадия у нас нет, только этот ящик!

— О-о-о! — радостно сказал старик. — Какая отличная новость!

— Что?… — непонимающе переспросил я.

— Спина у меня уже не та, — пояснил Биндо. — А тут, понимаешь, погрузка-то закончена. Хе-хе. Пойдём-ка на «Варяг», юноша.

Старый хитрец всегда умел приводить людей в чувство.

Мы залетели в кают-компанию, я объявил полувиртуальный «военный совет»… Не буду расписывать подробности. Не потому, что лень. А потому, что подробностей оказалось очень не много.

Я в двух словах объяснил ситуацию: нас кинули, как последних лохов, взрывчатки всего один ящик. Бежим или рискуем?…

Команда единогласно решила рискнуть.

Вот, собственно, и всё. Четыре контейнера барадия давали нам крошечный шанс, теперь он уменьшился ещё в четыре раза. У нас оставалось восемь минут, мы вышли на финальный отрезок траектории, которая должна была загнать «Варяг» в ловушку. Все члены экипажа сделались спокойны и деловиты, как и полагается в такой самоубийственный момент. Кандерус проверял оружие. Заалбар казнился чувством вины, Миссия грызла разнообразно накрашенные ногти. Дроиды предавались взаимо- и самодиагностике. Биндо с Джухани нюхали Силу, периодически подсказывая Карту коррекции курса. Бастила готовилась впасть в Боевую Медитацию. В коридорах отмечали долгожданную свободу полчища гизок.

Я сидел на полу в позе лотоса и думал, что влипли мы капитально. Надо бежать, бежать! А мы в едином порыве мчимся навстречу гибели. Так крысы идут за дудкой Гаммельнского крысолова, так люди тянутся погладить котиков… Что же это за странное чувство тащит нас на убой? Ведь шансов нет, нет, хватит обманывать себя, шансов нет, мы все умрём, всё пропало, впереди смерть, лишь смерть и забвение, вечное забвение и пустота, мёртвая пустота и…

Краем сознания я чувствовал в Силе присутствие Малака и понимал, что это его внушение давит мне на мозг. Вряд ли он работал целенаправленно: скорее, «вещал» широким фронтом, но на волне, которую легче всех мог поймать именно Рейван. Я видел это по тому, что у друзей признаков паники не наблюдал. Можно было попросить Бастилу «врубить» её знаменитую Боевую Медитацию… но я не хотел этого делать. Пусть уж Малак расстарается, авось вспотеет раньше времени, авось упустит что-то важное в горячке ментальной атаки.

«Я выдержу», думал я, намеренно поддаваясь давлению.

«Пусть давит, гнида», думал я, посмеиваясь.

«Лишь бы не заметил баради…», думал я и тут же одёргивал себя.

Вероятно, именно из-за этой пассивности я сделался незаметным в Силе. Наверное, Малак бесился у себя на мостике, рассыпая беспорядочные удары, пытаясь понять, где же прячется его старый друг и старый враг. А я сидел в уголке кают-компании, безразличный и покорный судьбе. Невидимый, словно укрытый в сером тумане.

А затем мы попали в зону действия тягового луча.

— Есть захват, — сказал Карт. — Они нас взяли!

— Купились, — констатировал мандалорец, щёлкая затвором тяжёлого бластера. — Вот ур-роды.

— Давай, Карт, разворачивайся брюхом! — воскликнул я, всё-таки немного поддаваясь страху.

— Нельзя.

— Разворачивай!

— Нельзя! Они поймут. Они поймут, что мы собираемся сбросить часть конструкции.

— Карт!..

— Успокойся, Мак, — негромко и веско проговорил Джоли. От его пенсионерских пришепётываний сейчас и следа не осталось. — Мы в захвате. Менять план поздно. Теперь осталось выполнить его.

— Да… — прошептал я, заставляя себя успокоиться. Джоли с Бастилой обменялись быстрыми взглядами: значит, понимали причины моего незначительного, но всё же срыва. Мне стало чуть полегче, не так стыдно.

Теперь Карт отсчитывал другое время: до запуска процедуры расстыковки. Мы собирались отстрелить «Ла Фудр», автоматически взводя на нём взрыватели. А сам «Варяг», прикрываясь от тягового луча корпусом брандера, должен был уйти в гипер.

Фокус заключался в том, чтобы набрать скорость, достаточную для прыжка, при этом исключающую для «Левиафана» возможность увернуться от столкновения с брандером. Причём и столкновение это должно было состояться в строго рассчитанной точке корпуса линкора.

Пилотского мастерства такая многоплановая задача требовала высочайшего. И, надо признать, Карт справился безупречно.

Точными и быстрыми движениями, не прекращая отсчитывать время, он вывел «Варяг» на курс столкновения. Мы имитировали борьбу с тяговым лучом, форсировали движок яхты, трепыхались из стороны в сторону. В последний момент Карт рванул кораблик, переворачиваясь в тени «Левиафана», как рыба в нефтяном пятне, кверху брюхом.

— Позиция! — закричал Онаси, перекидывая ладонь на управление гипердвигателем.

— Есть! — в то же мгновение среагировал Кандерус, зажимая тангенту дистанционного подрыва.

Я машинально отпихнул в сторону какую-то дружелюбную гизку и схватился за ножные перила: пиропатроны должны были не только разделить корпуса двух кораблей, но и оттолкнуть от нас «Ла Фудр» с достаточным импульсом, чтобы направить судёнышко в правильном направлении. Неосторожный человек мог получить контузию. Кроме того, через пару секунд ожидался экстренный гипер, а это тоже весьма сомнительное удовольствие. Я ещё и рот разинул пошире: мало ли, вдруг перепад давлений, или просто громко хлопнет…

В наступившей относительной тишине был слышен лишь щелчок тангенты. Затем ещё один. И ещё. Раздражённое пыхтение Кандеруса, вскрик Бастилы… Щёлк-щёлк-щёлк.

Ничего.

Пиропатроны не сработали. «Ла Фудр» оставался единым целым с «Варягом».

И это единое целое, корчась и содрогаясь в объятиях тягового луча, неумолимо проваливалось в пасть «Левиафана».

По идее, надо было радоваться: подорваться на одном ящике барадия — это гораздо лучше, чем сразу на четырёх. По идее. А по факту — всё равно. «Варяг» так и так разнесёт на атомы, а «Левиафан» лишь слегка поцарапает: чистая победа для Малака.

Это я, скажем так, фиксирую мысли, что пронеслись у меня в голове сразу после того, как отказ системы сброса брандера стал очевиден. Потому что привычка искать хоть какие-то плюсы во всём подряд превратилась у меня уже в часть натуры. Вот я и пытался их найти. Но нет: эти сволочи никак не находились.

Уль Куракс подменил часть груза — это явный минус, первый.

Пиропатроны не желали пиропатронить — это второй.

Минус на минус… не-а. Никакого плюса. Ни малейшего.

И в тот момент, ужасаясь предстоящему накрытию медным тазом, я сделал совершенно логичный, в чём-то даже гениальный вывод: должен быть третий минус! Уж он-то точно даст желанный плюс!..

— Сброс? — спросил я Кандеруса. Даже почти спокойно спросил.

— Нет, — скупо и окончательно отозвался мандалорец.

— Гипер? — обратился я к Карту.

— Исключено, Мак! — он дёрнулся, как от удара: ещё бы такой манёвр, и всё впустую.

Но я не отступал:

— Движки?

— Форсирую! Не хватит!

— Разворачивайся.

— Что?…

— Разворачивайся, Карт! — заорал я. — По лучу, туда! За корпус к рубке, за рубку! Рубка, мостик, там, там! С тыльной стороны, понял?!.

Самое удивительное, что идею совершенно правильно понял не только Карт, но и все остальные, кто слышал эту мою истерику. По крайней мере, так они потом утверждали. Может быть, просто не хотели обидеть.

С другой стороны, Онаси-то и в самом деле понял задумку.

И реализовал её с потрясающей эффективностью.

В одно движение, синхронно развернув корабль и переложив вектор управления, он направил нос «Варяга» в сторону «Левиафана», в то место корпуса, откуда целился в нас чёрный раструб генератора тяги. Притяжение луча сложилось с импульсом движка. Нас швырнуло вперёд с такой силой, что искусственная гравитация не успела скомпенсировать рывок, и я опрокинулся на спину.