Волнолом (СИ) - Прягин Владимир - Страница 3

- Что там? - полюбопытствовал Генрих.

- Нашли еще одно тело. Обстоятельства схожие, подробности выясняем. И в данном случае вы нам, пожалуй, особенно пригодитесь.

- Что вы имеете в виду? - спросил Генрих.

- Убит ваш, в некотором роде, коллега. Рудольф Штрангль, восьмидесяти двух лет, профессор, автор дюжины трудов по истории...

- ...и биограф монаршей семьи. Ужасная новость.

- Вы были знакомы?

- Только заочно, по его книгам. Жизнеописание Старого Короля ему весьма удалось. Название, правда, мне никогда не нравилось. 'Предвестник железной эры' - это он, по-моему, перегнул. Хотя материал там собран уникальный, надо признать. Да вы ведь наверняка и сами читали. По долгу службы.

- Читал, - подтвердил хозяин кабинета. - Согласен с вашей оценкой. И, боюсь, подтверждаются мои худшие подозрения. В том смысле, что аптекарь - лишь случайная жертва, а на самом деле убийцу интересуют птицы совсем другого полета.

- Ну не знаю, - Генрих с сомнением покачал головой. - Биограф - это ведь не сановник и не особа королевских кровей. Да, он, когда писал книгу, беседовал со многими из высшего круга. Но и только. Никакого влияния он на них не имел, да и не мог иметь в принципе. А в последние годы вообще, я слышал, был болен, почти ни с кем не общался. Тихо доживал в одиночестве. Нет, Теодор, я не вижу смысла.

- Вот и постараемся разобраться. Вы едете со мной, Генрих. Подробнее поговорим по дороге.

Убрав папку с документами в несгораемый шкаф, генерал вместе с гостем вышел из кабинета в приемную. Спросил у секретаря:

- Подготовили то, о чем я просил?

- Да, ваше превосходительство.

Секретарь достал из выдвижного ящика стальную пластину - прямоугольную, размером с ладонь и со скругленными уголками. Протянул ее Генриху. Тот вопросительно глянул на генерала.

- Не сочтите за издевку, Генрих. Да, это ваш старый жетон - как видите, мы его сохранили. Знак того, что вы участвуете в деле совершенно официально. Я подписал соответствующий приказ. Это, по крайней мере, избавит вас от необходимости каждый раз получать внизу новый пропуск.

- Я вообще-то рассчитывал, что этот, нынешний раз - единственный, - тоскливо заметил Генрих.

На жетоне была оттиснута крупная цифра 3, которую в нижней части пересекало несколько тонких горизонтальных бороздок. Они хранили искру чернильного света - идентификационный узор, невидимый для обычного зрения. Еще ниже имелась четкая надпись: 'Генрих фон Рау. Мастер-эксперт'.

Прошлое, встрепенувшись, тянуло к нему жадные щупальца.

Генерал между тем облачился в шинель и кивнул на выход. Они прошли по тихому коридору, спустились по лестнице в вестибюль. Механизм снова мучительно закряхтел, пожирая сданный Генрихом пропуск.

Во дворе глава департамента сразу свернул налево и двинулся вдоль фасада. Генрих удивился - конюшня, насколько он помнил, была в другой стороне. Но генерал повел его к приземистому строению с широкими створками деревянных ворот и закопченными окнами. Ворота как раз открылись, и наружу выкатился экипаж на паровой тяге. Шофер, устроившись впереди на открытом сиденье, ворочал рулевым колесом; пассажирская кабинка у него за спиной блестела темно-зеленым лаком. Деловито посапывала труба.

- Двигаете прогресс? - осведомился Генрих. - Демонстрируете верность политике Железного Дома?

- Вы отстали от жизни, мастер-эксперт. Это давно уже не политика, а бытовая необходимость. Такие штуки лет десять как выпускают серийно. В столице их, пожалуй, не меньше тысячи.

- Ладно, ладно, герр генерал. Я все-таки живу не в берлоге. В нашем городке они тоже есть, просто мне больше нравятся лошади. Ну и как они в деле, эти паровички?

- Весьма шустры. Мы постоянно держим два наготове, котлы не гасим. Прошу.

Генрих полез внутрь. Генерал сказал шоферу:

- Через мост. Кленовая, 43.

Локомобиль вырулил со двора и покатил по улице, обгоняя коляски, запряженные лошадьми, и ревниво фыркая, когда навстречу попадались другие паровые повозки. Дома из темно-красного кирпича вставали по обеим сторонам от дороги. Чернели кованые ограды, мелькали витрины со шляпами, часами и париками. Дамы в кокетливых шубках шли под руку с господами в толстых пальто. Вороны угрюмо дремали на голых ветках, голуби возле булочной дрались на тротуаре за оброненную кем-то ватрушку. Город сыто щурился - а над ним вздымалась громада королевского замка.

Замок будто прорастал из холма - поседевший от времени, с мощными стенами и пузатыми башнями по углам. Донжон, похожий на обтесанную свечу и увенчанный острым многоугольным куполом, царапал мутное небо. Стрельчатые окна мягко светились. И реяли флаги с поджарым черным орлом, который сжимал в правой лапе скипетр, а в левой - чернильницу.

- Генрих, у вас ведь восприятие светописи, насколько я помню, связано с обонянием? Какой запах вы ощутили, глядя на снимки? Были какие-нибудь подсказки?

- Ах да, хорошо, что напомнили, Теодор. Как ни странно, запах оказался весьма приятный - медовый, я бы сказал, и очень знакомый. Я где-то с ним уже сталкивался, вот только где именно - сообразить не успел.

- Гм, - генерал задумчиво потер подбородок.

- А непосредственно на месте убийства? Ничего похожего не было?

- Нет, обычные аптечные ароматы. Йодоформ, касторовое масло. Да еще эта пыль вокруг слегка отдавала тленом. А светограмма, значит, медовая? Забавно, весьма забавно...

- Еще бы. Служебная светопись, как правило, не слишком благоухает. Особенно в вашей конторе, - мстительно сказал Генрих. - Контроль в вестибюле, к примеру, воняет для меня гнилью.

Генерал улыбнулся едва заметно. С минуту они молчали. Потом Генрих спросил:

- А у вас ведь побочное восприятие - через звук? Что вы услышали там?

- Волны и ветер, - сказал генерал. - Как будто я на берегу моря. И шум постепенно усиливается - кажется, идет шторм.

Локомобиль между тем заезжал на мост. Открылся вид на резиденцию канцлера. Она стояла на островке посреди замерзшей Прейгары - у подножья холма, под сенью королевского замка. Трехэтажная, лишенная архитектурных красот, резиденция мирно устроилась на обширной лужайке. Пожухлая трава вокруг была присыпана инеем.

На фронтоне виднелся знак Железного Дома - стилизованный циркуль. А ведь Генрих прекрасно помнил те времена, когда вместо циркуля там было изображение фокусирующей линзы в оправе. Совсем недавно, четверть века назад...

Боже, подумал Генрих, неужели я уже такой старый? Кажется, все было только вчера - пролетка катится по этому же мосту, и студент-третьекурсник, сидящий в ней, едва не лопается от гордости, потому что ему только что предложили работу. И брызжет радостью май, и трава на лужайке изумрудно сверкает, и жизнь впереди залита ослепительным солнцем...

- Теодор, - спросил он, - вы долго выбирали тогда? Ведь у многих на факультете природные способности были выше. Хотя, конечно, я понимаю - дело не только и не столько в способностях. Вы искали идеалистов.

- Не отвлекайтесь, Генрих. Сосредоточьтесь на деле. Вы сказали, что у вас пока - никаких догадок. Пусть так. Я тоже противник поспешных выводов при недостатке фактов. Но давайте начнем хотя бы с самых общих соображений. Как бы то ни было, вы - человек науки. И, по идее, должны смотреть на проблему шире, чем я.

- Пока мне ясны две вещи. Первое - выброс в аптеке был точечным. То есть, преступник, извините за каламбур, точно знал, куда бить. Второе - выброс был колоссальной мощности. Просто глупо тратить столько света для тренировки. Вывод - ваша гипотеза о 'пристрелке' неубедительна. Во всяком случае, для меня. Аптекарь - не случайная жертва. И это опять приводит к вопросу, зачем его убивать.

- Спонтанный выброс? Убийство в состоянии аффекта?

- Очень сомнительно. Тогда бы жертва была одна. А у нас ведь еще историк.

- Согласен. Дальше.