Капеллан (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 53

   Воспоминания привели меня в минорное настроение. Это заметили. За столом разговаривали мало, даже дети притихли. После трапезы Гливен пригласил меня в парк. Он окружал дом с трех сторон. Посыпанные песком аллеи, аккуратно подстриженные кусты, клумбы... Здесь уже начали формировать ландшафты. Правда, редко. В городах я парков не встречал. А клумба в Ремсе была только у меня...

   Мы выбрались на лужок и сели на скамью. Стайка ярких птиц вспорхнула при нашем появлении и, рассевшись по веткам, возмущенно застрекотала. Нехорошие двуногие помешали им искать вкусных червячков. Шут улыбнулся и глянул с хитрецой.

   - Не сеют, не жнут, не собирают в житницы, а Отец наш Небесный питает их .

   Я мысленно вздохнул. Гливен в ударном темпе изучал Евангелие. Удивительно, но из всего, что есть в моем мире, шута заинтересовало не оружие, и даже не система государственной власти, а религия. Вечерами, когда я, уставший, приползал из мастерских, он доставал меня вопросами. Мне это надоело, и я вручил Гливену ридер с самолично переведенным на мерсийский текстом Евангелия от Матфея (надо ж было чем заниматься тоскливыми вечерами), предварительно показав, как гаджетом пользоваться. Гливен тут же запряг Блеза, и тот переписал текст на пергамент - книгопечатания в этом мире еще не изобрели. После чего шут вернул мне ридер и засел за изучение. В принципе я его понимал. Язычество в Мерсии, как и в окружающих странах, выглядело убого. Культ десятка богов, которым приносят жертвы. Хорошо, что не человеческие. Захотел красоты - поклонился Ноэль (богине, а не моей спутнице). Нужна удача в торговых делах - тащи барашка Готэ. Собираешься воевать - веди стикуля в храм Ремеда. Жрец зарежет животное и пообещает содействие богов. Клиент получит надежду, семья жреца - мясо. Единого пантеона богов здесь нет, в каждой местности выделяют своих и поклоняются по-своему. Понятно, что христианство с его стройной системой верования смотрелось на этом фоне как монумент. Так оно римских богов затоптало, что говорить про местных?

   - Расскажи мне о Троице!

   - Что именно?

   - Как Бог может быть един по существу и троичен в лицах?

   А чего полегче нельзя? Догмат о Святой Троице богословами считается непостижимым для человеческого рассудка, отец Павел Флоренский называл его 'крестом для человеческой мысли'. Умеет шут задавать вопросы! И что ответить?

   Пошарив взглядом по траве, я заметил аналог нашего клевера. Только у здешнего три листика. Наклонившись, сорвал.

   - Это одно растение?

   - Да! - согласился шут.

   - А листиков у него три. Если один сорвать, расстение не останется прежним?

   Гливен кивнул.

   - Так и Троица. Она едина и неразделима.

   - Умеешь ты объяснять, Гро! - уважительно сказал шут.

   Мысленный вздох. Слышал бы это наш преподаватель по богословию! Он приходил на лекции с тростью и пускал ее в ход, вбивая в курсантские головы основы христианства. Символически, конечно. Бить не бил, только обозначал удар. Но мне сейчас бы врезал...

   - Хочу попросить тебя, - сказал Гливен. - Проведи для нас богослужение.

   - Я не священник.

   - Так и я не христианин, - сощурился шут. - Семья хочет посмотреть, как вы молитесь. Ноэль тоже интересно. Покажи!

   Удивительно, но предложение мне понравилось. От него пахло домом. Непередаваемой атмосферой храма, в которой смешались дух ладана, мягкий - масла и запах жарко горящих свечей. Почему бы не показать? Это не служба, а демонстрация. Синод, ясное дело, не одобрил бы, но что мне сейчас синод? Я извергнут из сана.

   - И еще, - добавил Гливен. - Ты умеешь сохранять куски жизни. Это, как его... видео. Сними службу и нас на ней.

   - Зачем?

   - Ты дашь мне планшет, и я кое-кому это покажу.

   После минутного размышления я пожал плечами. Да ради Бога!

   Литургия началась спустя полчаса. Вернее, ее демонстрация. Литургию не служат в такое время и при таких обстоятельствах. Например, с полным желудком. Но я увлекся. Накатило. Как давно я не стоял перед паствой! И пусть Гливен с семьей, Ноэль, а также набившиеся в комнату слуги не христиане, но служил я от души. Произносил ектинью, пел тропари, читал 'Верую' и 'Отче наш'. Мне внимали. Естественно, не крестились. Пусть... Я даже приготовил Святые Дары. Вино, хлеб, серебряная чаша... Вздымаю ее на над головой. К моему удивлению, Гливен подходит, скрестив на груди руки. После минутного колебания причащаю его. Вернее, изображаю причастие. Я не священник, мои дары не действительны. Следом подходит жена Гливена, милая, пухлая женщина лет тридцати. Вкладываю ей в рот ложку вина с кусочком хлеба. Она кланяется и отходит. Передо мной возникает Ноэль. Да что они, сговорились? Я 'причащаю' детей, затем - слуг. По их лицам видно, что церемония им нравится. Что я делаю? А, ладно...

   Служба завершена. Снимаю камеры, иду к себе. Включаю планшет, сбрасываю на него записи, монтирую видео. Вышло неплохо. Я выгляжу солидно. Гливен принес мне мантию, какие здесь носят маги. Она похожа на рясу. Нательный крест отца Игоря я вытащил наружу. Он маленький, но серебро хорошо смотрится поверх черной материи. Вывожу значок фильма на рабочий стол, звонком вызываю слугу и велю отнести планшет Гливену. Пусть любуется. Слуга бережно, как хрустальный бокал, принимает планшет и выходит. Я стаскиваю мантию и вешаю ее на крючок - не пригодится более. Некому их носить. Корпорация распущена, лицензии магов объявлены недействительными. Гливен, узнав о попытке моего отравления, пришел в ярость. Что он говорил королю, мне не известно, но Этон подписали указ. Бывшим магам предложили вступить в армию и лечить воинов. Многие согласились. Кушать-то хочется...

   Стук в дверь. Открываю - Ноэль. Она быстро обнимает меня и дышит в ухо. Затем отстраняется и смотрит в глаза.

   - Ты сегодня грустный.

   - Вспомнил дом, - говорю со вздохом. - Мать, отца, сестер. Я по ним очень скучаю.

   - И я по своим, - кивает Ноэль. - Посидим?

   Киваю. Это у нас отношения такие в последнее время - сидеть рядом. Взяться за руки и молчать. После поцелуев в донжоне Ноэль стала меня стесняться. Не узнать девочку, предлагавшую мне минет. Хотя этого слова здесь не знают, как и сам процесс. Возможно, благородными практикуется, рассказал же кто-то Ноэль? Однако в борделях используют только две позы: женщина на четвереньках или на спине. Сверху - уже разврат. С ренийцами наоборот. У них женщина на спине - верх разврата, а вот сверху - самое то. Объединить две практики не получается. Мне, впрочем, и такое не светит. Ноэль не подпускает ко мне женщин. Приходит в ярость, если заметит кого рядом. Ко мне приставлен слуга, хотя женщин в доме Гливена много.

  С Ноэль мне хорошо - даже сидеть и молчать. Она умная и искренняя. В этом похожа на Аню. Внешне они разные, разве что фигуры схожи. Крепкие плечи, узкая талия, округлые бедра. Ну, и грудь... Никогда не понимал интереса мужчин к анорексичным моделям. Что в них может быть красивого, кроме одежды, конечно? Ноэль сильная и очень красивая. На Земле бы сделала блестящую карьеру - на телевидении или в кино. Ноэль удивительно телегенична, на экране выглядит лучше, чем в жизни. Хотя, куда красивее? Как мне с ней быть? Взять с собой? Не разрешат, это к гадалке не ходи. Аборигенку на Землю? А документы? У нее даже свидетельства о рождении не имеется по причине их полного отсутствия в местном обществе. Да и Ноэль не рвется со мной. Здесь у нее мать, сестры, папаша вон нарисовался. А мои родные живут на Земле. Я скучаю по ним, но что делать? Вернувшись, я потеряю Ноэль. Что получу взамен? Целлюлитных теток, с которых нужно согнать жир? Оплывшие физиономии, подгоняемые под модный стандарт? На Земле человек с даром не спасает людей. С этим справляются обычные врачи. А вот за желание стать красивым люди готовы платить. Из-за этого наша семья богата. Деньги у меня будут. И что? Я сумею купить за них любовь? То обожание, с каким на меня смотрит эта девочка?