Его маленькая большая женщина (СИ) - Резник Юлия - Страница 15

— Смурной ты что-то последнее время, командир. О чем печалишься?

— Бабы! Булат философски пожимает плечами, — сами не знают, чего хотят.

— О, как заговорил, пацаны! — ухмыляется Олег.

— Бабы — зло, — соглашается Толик, открывая новую банку пива.

— Чего сразу зло? — не соглашается самый старший собутыльник майор Емельянов, — я вот со своей Натальей почитай двадцать пять годков душа в душу прожил. А хотят они все одного! Чтоб мужик их любил, на руках носил и в ЗАГС отвел.

Булат отворачивается к окну и говорит:

— Мою Польку в ЗАГС? Не смешите, мужики!

Замолкает надолго, и наконец высказывает вслух все, что его тревожит:

— Ей 19 всего, недавно день рождения был, а я и знать не знал Куда ей ЗАГС? Вся жизнь впереди. На кой ей со стариком связываться? — проводит устало по затылку, и снова взгляд в окно.

— Эко тебя климануло, командир! — присвистнул Толик, — чего это ты себя в утиль раньше срока отправляешь? И любит тебя девчонка, это и дураку понятно!

— Это точно, — поддерживает друга Емельянов. — Светится вся, и глаз отвести не может. Все мужики заметили!

Булат неверяще хмыкает Ну не рассказывать же всем, что не от большой любви она к нему пришла. А потом всё так закрутилось, что и концов не найти. Мужчина понимал лишь одно — не пара он Поле. Их разделяют долгие двадцать восемь лет. Хотя бы на десяток меньше Он бы уже давно прибрал ее к рукам. А так Он может лишь надеяться, что Поля подарит ему еще немного своей молодости, еще немного времени рядом с собой.

— Ладно, мужики, разберемся! Вы наливаете, или как?

А Поля в это время брела, не разбирая дороги. В голове шумит, и руки трясутся. Она вошла в квартиру как раз в момент обсуждения ЗАГСа. Даже улыбалась, подслушав ненароком мужские жалобы на жизнь, а потом эта фраза Булата Мою Полю в ЗАГС? Не смешите! И она падает, падает, падает в какую-то пропасть. Выбегает в беспамятстве из квартиры и вот уже битый час бродит по шуршащим аллеям, не зная, куда же дальше идти? Да и зачем? Ей бы лечь на землю, вдохнуть последний раз пропахший жжеными листьями воздух, глядя в это свинцовое осеннее небо, и умереть. Как больно от его насмешки, как больно от того, что она так и не стала его судьбой. И нет сил идти. Оседает на землю, прямо в опавшие желтые листья, и закрывает в изнеможении глаза.

А потом вдруг Полю озаряет! Что же она делает? Идиотка! Нельзя ей так Ведь не только за себя теперь в ответе. Нечего сопли на кулак наматывать. Ну что она нового, в конце концов, узнала? Вскакивает с земли, вытирает горячие слезы. Так Все, довольно! Вздыхает пару раз, успокаиваясь, и идет в сторону дома.

Вскоре после возвращения Полины гости засобирались домой. Поля отрешённо принялась за уборку, методично расставила стулья по местам, сгребла мусор, загрузила посудомойку. Прислуга она или нет, в конце-то концов! — промелькнуло в голове. Ничего, с завтрашнего дня — все! Увольнительная. А сегодня она вытерпит, сегодня — сможет. И в постель послушно пошла, и ублажила по высшему разряду, прощаясь с ним навсегда. Есть только сегодняшняя ночь Есть только он и она. Отчаянно, до слез. Насаживается на всю его длину и начинает дикую скачку. Тело горит огнем, и хочется сильнее, жестче! Вбить в него свое имя, всю свою суть. Кусает, царапает Булата, не в силах сдержаться. Он сжимает до боли ее соски, толкается ей навстречу так, что она подпрыгивает. Груди раскачиваются вверх-вниз в каком-то безумном темпе, член таранит ее сердцевину. Не прекращая движений бедрами, Булат приподнимается, кусает сосок, и она кончает, судорожно сжимая его в себе. Он мощной струей выстреливает в ее глубины. Вот так. Вот так! Покачиваются на нем в такт волнам оргазма. Как же хорошо

А утром собирает вещи, которых накопилось не так уж и много. Забирает ноутбук — она не дура — разбрасываться заработанными подарками. Выкидывает зубную щетку, забирает из ванной баночки с кремами и шампунь, устраняя все следы своего пребывания в квартире. Перевозит на такси свое добро в новую пустую квартиру. Не дает себе раскиснуть, собирается с силами и едет в гипермаркет мебели. На ее карте, выданной Булатом, достаточно средств на покупку самого необходимого. Она вообще практически ничего с нее не тратила: поначалу стеснялась, а потом просто не могла Это было как-то неправильно в свете их дальнейших отношений. А вот теперь они пригодятся И совесть молчит, справедливо расценив, что в качестве алиментов ребенку, на которые Полина никогда не подаст, деньги вполне можно взять.

Покупает ярко-желтую кухонную стенку со встроенной варочный поверхностью и духовым шкафом — недорогую, но радостную и солнечную, небольшой круглый стол и четыре стула в тон. Холодильник, стиральную машину и большой раскладной диван, чтобы было, где спать. Все самое недорогое, и без изысков. На шкаф и письменный стол не остается, но это поправимо — возьмет в кредит. Без стола вообще можно обойтись — есть же кухонный! Телевизор ей и вовсе без надобности. Коляску, манеж и детскую одежку купит позже на декретные и государственное пособие по рождению ребенка. Благо, сейчас это вполне достойные деньги. Доставку мебели оформили на следующий день, и только диван обещали завезти к вечеру. В хлопотах Поля чуть было не опоздала на работу, и опять не успела поесть. Надо исправляться! Закончила быстро, получила аванс — не густо, но на самое необходимое хватит. И — в последний раз к Булату. Чтобы не случилось, он заслуживал хотя бы объяснений.

Ворвалась в квартиру буквально за пять минут до прихода Булата.

— Привет, — удивленно, — ты чего такая взъерошенная?

Подходит, целует привычно в макушку. А ей плакать хочется.

— Нам нужно поговорить, — тихо, но твердо.

Булат настороженно оглядывается. И переводит внимательный взгляд на Полю.

— Ну, давай, — делает паузу, — поговорим.

— Обстоятельства сложились так, что я не могу больше быть с тобой.

— Это какие же такие обстоятельства?

— Просто пришло осознание, что дальше нам не по пути.

— И с чего такое озарение?

Поля пожимает плечами и взволнованно облизывание губы:

— Нет сил продолжать это Прости.

— Моложе хахаля нашла? Богаче? рычит.

— А я только на это гожусь в твоем представлении? — горько интересуется девушка.

— Тогда чего тебе не хватало?

— Не важно Теперь уже не важно.

— И что? В развалюху свою пойдешь, к соседям-алкашам? А что зажмут где-нибудь, больше не боишься? Или распробовала, так и не против теперь будешь? — несет бред. Понимает это сразу же, но сказанного не воротишь.

Она сжимается вся, становится еще меньше Кладет ключи на комод в холле, из которого они так и не переместились вглубь квартиры, и уже практически шепотом:

— Нет, больше не боюсь. Теперь я умею драться.

Разворачивается и уходит, оставляя после себя пустоту. Булат проходит в спальню, где ничего от нее не осталось, и где каждый угол напоминает о ней, въевшись в мозг воспоминаниями о совместно прожитых днях. Девять месяцев Не так уж и много. Да и готов он был к тому, что рано или поздно эта сказка кончится. И так не каждому в его возрасте выпадает шанс вернуться в молодость и испытать то, что он испытал. Врет, конечно, ни к чему он не был готов. Поэтому так щемит за грудиной? Или это инфаркт начался? Или инсульт Черт, он всегда путал. Полина бы точнее диагноз поставила. Полина Булат не мог понять, что происходит, а она училась быть сильной самостоятельной взрослой. Она училась жить без него

Машинально проходит в кабинет, к бару. Наливает себе полный стакан коньяка. Ничего, он справится. Черт с ней! Господи, что ж так херово то?

Уходит в трехдневный запой, настояв, наконец, на отпуске. Мужики его заподозрили неладное на третьи сутки. Не поверили своим глазам, когда еле стоящий на ногах Булат открыл им дверь.

— Что надо? — дыхнул кошмарным перегаром.

— Открывай, будем тебя в человеческий облик возвращать, командир.