Битва за Кавказ - Корольченко Анатолий Филиппович - Страница 6

В шесть утра редакция в сборе. Расселись вокруг длинного стола, ждут редактора. Тот входит возбуждённый.

   — Как вам известно, товарищи, наши войска освободили Ростов и перешли в контрнаступление. А что об этом у нас в газете? Ничего! А по такому случаю нужен в номере «гвоздь». Понятно?

Все молчат, понимают и согласны с редактором.

   — Ночью я говорил с политуправлением, — продолжает редактор. — Там посоветовали взять интервью у командующего 56-й армией генерал-лейтенанта Ремезова. Армия эта первой ворвалась в Ростов. Если удастся выполнить задумку, то в газете будет первое интервью о переходе нашей Красной армии в наступление. Ворвалась первой, товарищи! Вдумайтесь только! Кто-то из нас должен ехать к генералу...

Все застыли, ожидая, кого редактор пошлёт в столь заманчивую командировку.

Редактор пробегает взглядом по лицам сидящих и вдруг останавливается на Викторе Даниловиче.

   — Ваш материал о раненом лейтенанте, товарищ Буриков, отмечаю. Добротный, убедительный... Вот вам, товарищ Буриков, и карты в руки, вы и поедете в командировку.

   — Я?! — Виктор Данилович даже вскочил: уж такого решения он никак не ожидал. — Я готов, товарищ батальонный комиссар. Но как же мне ехать в этом... — он оглядел себя и потрепал лацкан пиджака. — Гражданское лицо от военной газеты, да ещё к самому командующему...

А редактор, не реагируя на его слова, продолжал:

   — До Минеральных Вод доберётесь на моём грузовике, он стоит у подъезда, а там самолётом. Он тоже ждёт. И ещё, товарищ Буриков, — редактор смотрел на него, холодно поблескивая очками. — Сегодня в двенадцать ноль-ноль материал должен быть у меня...

   — Почему опаздываешь, писатель? — Лётчик нетерпеливо расхаживал у самолёта. На нем большие унты, тёплая с застёжкой-молнией во всю длину куртка, подбитый мехом шлем. Он остановился и в упор разглядывал пассажира.

   — И ты так летишь? Да ведь окоченеешь в своём плащике!

   — Другой одежды нет.

В воздухе кружился снег, мела позёмка, и вообще погода «благоприятствовала». К тому же синоптики обещали дальнейшее похолодание.

По стремянке Виктор Данилович поднялся в самолёт. На него пахнуло холодом.

Моторы взревели, и самолёт покатил к взлётной полосе.

Виктор Данилович отвернул воротник плаща, засунул поглубже руки в рукава, предварительно, по совету лётчика, накинув на ноги край брезента. Все мысли сосредоточились на предстоящей встрече.

Генерала он видел только однажды, в августе или сентябре, вскоре после вступления того в должность командующего войсками Северо-Кавказского военного округа. Он произвёл внушительное впечатление. Теперь предстояло встретиться им с глазу на глаз.

А может, генерала и не удастся увидеть? Ведь сражение в самом разгаре, и командующий, конечно же, там, в боевой цепи. До журналиста ли ему сейчас? От этой мысли становилось ещё холодней...

«Проклятый мороз! — У Виктора Даниловича не попадал зуб на зуб. — Скорей бы на посадку, не то окоченеешь совсем!» И тут, словно по желанию, самолёт пошёл на снижение.

   — Что? Уже Ростов? — заглянул Буриков к лётчикам.

   — Нет, Армавир!

   — А Ростов? Ведь надо же в Ростов!

   — Ничего не знаю! — кричал в ответ лётчик. — Поступила команда: идти на посадку.

Виктор Данилович обескураженно опустился на скамью. Всё пропало! Взглянул на часы: скоро девять. Осталось три часа, а он лишь на полпути.

Прощаясь, лётчик с виноватым видом сказал:

   — Послушай, писатель. В Армавире — штаб округа, ты поезжай немедленно туда. Они помогут...

Буриков спешил с робкой надеждой на удачу. Мимо него проскочила «эмочка», потом, немного погодя, развернулась, догнала его. Водитель-красноармеец широко открыл дверцу.

   — Вы не из Пятигорска ли? Не из газеты? Старший политрук послал меня за вами.

Старший политрук сказал при встрече:

   — Ваш редактор, батальонный комиссар Голубицкий, просил нас помочь газете. Вот я и послал автомобиль. А сейчас сидите, отогревайтесь. И чай доставят.

Корреспондент сел у пышущей жаром чугунной печки-буржуйки, едва не обхватив её. Он чувствовал, как из тела медленно вытеснялся холод.

Политрук принёс чайник и сахар, и Виктор Данилович, отхлёбывая, рассказал ему, с каким заданием летел в Ростов.

   — А что, если попытаться взять интервью по прямому проводу? — предложил старший политрук.

   — А можно ли?

   — Почему же нельзя?.. С помощью связистов... Впрочем, подождите, я узнаю

Он ушёл, а Виктор Данилович остался с терзающей его мыслью, удастся ли переговорить с генералом й успеет ли он передать, в случае удачи, материал в редакцию. Минуты тянулись, как часы.

Наконец в коридоре послышались твёрдые шаги, дверь распахнулась.

   — Договорился! Скорей на узел связи!

   — Сюда, в кабинет! — позвал их капитан, дежурный по связи, и указал на стулья у стола. — Командующего ищут... Он на капэ дивизии.

Вдруг в трубке что-то щёлкнуло, пискнуло.

   — Командующий! — спохватился капитан-связист. — Здравия желаю, товарищ генерал! — проговорил он в трубку. — Передаю трубку корреспонденту.

   — Здравствуйте, товарищ генерал! — закричал во весь голос Виктор Данилович. — С вами говорит корреспондент газеты! Мы хотели бы получить от вас первое интервью...

   — Какой корреспондент? Какое интервью? — Голос в трубке был явно недоброжелательным.

   — Первое интервью, товарищ генерал!

   — Послушайте, корреспондент, мне сейчас не до вас...

Боясь, как бы генерал не бросил трубку, Виктор Данилович опять закричал:

   — Я из вашей газеты! Окружной газеты!

В трубке наступила тишина. Потом послышался треск: может, вблизи капэ взорвался снаряд или мина?

   — Ну, хорошо. Что там у вас? Спрашивайте. Только быстрей!

   — Товарищ генерал, редакция шлёт привет и просит сообщить, каково сейчас положение на вашем фронте, — торопливо проговорил Виктор Данилович.

Он ещё в пути мысленно наметил, о чём будет спрашивать, и записал вопросы в блокноте.

   — Фашисты удирают к Таганрогу. Бросают орудия, танки, автомашины. Мы их преследуем днём и ночью. Наши части дерутся героически. В особенности, где командирами Панченко, Чумаков, Селиверстов, а также кавалеристы Куца.

Корреспондент боялся упустить хотя бы слово. Его карандаш летал по листу, оставляя на нем хитрые и непонятные закорючки. Они ложились строчка за строчкой. А генерал теперь сообщал, сколько боевой техники врага уничтожила его армия за время наступления:

   — ...Пятьдесят танков... сто пятьдесят автомобилей... двести мотоциклов...

По тому, как точно генерал называл цифры, Виктор Данилович понял, что ему, видимо, поднесли оперативную сводку.

Командующий сделал паузу, и, воспользовавшись этим, Буриков задал второй вопрос.

В аппарате вдруг засипело, забулькало, и Виктор Данилович, холодея, подумал, что связь оборвалась: эвон какое расстояние лежит между ними, да и мало ли что может случиться, когда в непосредственной близости от командующего идёт бой!

Однако спустя немного времени снова послышался голос, и Буриков почувствовал, как отлегло от сердца.

   — ...Когда мы заняли Аксай, Синявскую, жители с восторгом приветствовали наше возвращение...

   — Спасибо, товарищ генерал! Что передать бойцам и командирам округа?

В трубке опять наступила тишина. Виктор Данилович представил себе стоящего в окопе среди заснеженной равнины сурового генерала.

   — Прежде всего, — прозвучал далёкий голос, — отлично овладевать боевой и политической подготовкой... Учиться военному искусству, использованию местности, разведке, наблюдению, особенно ночным действиям.

   — До свидания, товарищ генерал! Спасибо! Желаем новых побед!

Буриков хотел уже было положить трубку, но из неё вновь послышался голос:

   — Благодарю за добрые пожелания. Сделаем всё возможное, чтобы с честью выполнить долг...

В телефоне опять щёлкнуло, но Виктор Данилович по-прежнему держал трубку у уха, не решаясь её положить.